— И, — продолжает она… Рей вдруг начинает улыбаться, — бога ради, Бен, люди не женятся только из-за того, что кто-то из них живёт в паршивой квартире.

Бен склоняет голову и смотрит на неё, скрестив руки на груди.

— Тогда почему люди женятся?

— Не знаю. Потому что… наверное, потому, что влюблены.

А Рей и Бен нет. Между ними… явно не то, о чём идёт речь. И неважно, что Рей… что Рей…

Её губы сжимаются в тонкую линию.

Неважно.

Бен всё ещё смотрит на неё с каким-то нечитаемым намёком в глазах — возможно, с оттенком печали, что Рей, скорее всего, просто себе навоображала, — ведь всё моментально исчезает, стоит Бену лишь раз моргнуть. Единственное, что остаётся на его необычном, красивом лице — отстранённый взгляд, который он всегда демонстрирует в суде.

— Верно, — произносит он и откашливается, а затем смотрит куда-то в сторону. — Может, закажем пиццу? Или китайскую еду?

Рей улыбается, на этот раз искренне.

— Всё равно. Просто закажи побольше еды, окей?

Бен щиплет её за бедро и идёт к шкафчику, где лежат меню.

— Обжора.

***

— Я вчера тебя видел.

В голосе По слышатся подозрительные нотки. Рей не может понять, в чём подвох, но этого достаточно, чтобы у неё по спине пробежала дрожь. Это заставляет её остановиться, хотя она собиралась покинуть его кабинет и вернуться к себе.

— Правда?

По кладёт ручку и откидывается на спинку стула, что лишь подстёгивает её тревогу.

— Ага.

Вчера.

Значит, в воскресенье. Рей была в постели с Беном, потом смотрела запоем «Нетфликс» тоже с Беном, а после снова была в постели… с Беном.

Она лишь ненадолго забежала на фермерский рынок. С Беном.

По какой-то причине, которая может быть связана или не связана с тем, что теперь они проводят время вместе постоянно, Бен знает любимую еду Рей из фудтраков, и он решил купить ей буррито на завтрак.

В последнее время он делает подобные вещи слишком часто. И Рей пытается не вникать в происходящее.

И всё же проблема остаётся, потому что это был единственный раз, когда она выходила на улицу, и если По её видел…

Если По её видел…

Чёрт.

Его голос звучит тихо, когда он продолжает:

— Рей, я понятия не имею, зачем ты это делаешь, и даже не хочу знать, как… как ты могла… — По проводит рукой по волосам, глядя на неё со смесью недоверия и… разочарования. Он разочарован в ней. — Но ты должна это прекратить.

Рей прижимает к груди стопку папок. В животе возникает тяжесть, её мутит, будто вот-вот вырвет.

— Это не то, что ты думаешь.

— Я… поверь мне, я стараюсь об этом не думать вообще. И всё же. Ты понимаешь, что конфликт интересов не поддаётся количественной оценке? Всё выглядит так, будто ты… — он морщится, — …спишь с ним, чтобы получить конфиденциальную информацию, или даже наоборот…

— Нет, всё совсем не так. Мы никогда не обсуждаем работу. Мы просто…

В её голове кричит голос: «Ты ни черта не понимаешь. Нет никакого «просто» в отношениях с Беном, или в том, что он для тебя делает, или в том, что ты чувствуешь…»

— Это не то, что ты думаешь, — повторяет она на этот раз неуверенно.

Мгновение По внимательно смотрит на неё, а затем встаёт из-за стола, обходит его и останавливается рядом с Рей. Она чувствует успокаивающую тяжесть, когда ей на плечо опускается его рука.

— Рей, — со вздохом произносит По. — Ты должна с этим покончить. Либо… мне придётся всё рассказать Лее, а мы оба знаем, чем это для тебя закончится.

***

Р: Привет.

Р: Я сказала, что буду слишком занята, но моё расписание утряслось. Ничего, если я приеду сегодня вечером?

Б: Конечно.

Р: Тогда увидимся позже.

***

— Я могу потерять работу.

Бен с удивлением отрывает взгляд от пластикового контейнера с едой.

— Рей, да брось. Ты однозначно лучший помощник окружного прокурора в этой конторе. Не будут они тебя увольнять. — Он протягивает ей контейнер. — Как ты думаешь, это всё ещё съедобно? Пахнет странно.

Она не улавливает смысл.

— Хотя могли бы. На законных основаниях.

— Нет. И не потому, что ты дружишь с кем-то из команды защиты подсудимого.

Дружишь.

— Да, потому что я ничего им не сказала. Соврала и поставила в неловкое, потенциально опасное положение.

— Если они не дураки и понимают, что для них лучше, они тебя не уволят. А они не дураки — даже я это вынужден признать, — бормочет Бен и ставит контейнер обратно в холодильник.

— Лея подумает, что я ставлю под угрозу дела, над которыми мы с тобой оба работаем. Не исключено, что она передаст их кому-то другому.

— Да ладно. Ничего ещё не случилось.

— Пока ещё нет.

Бен неубедительно кивает.

— Ладно. И как ты думаешь, что нам делать?

Она много раз прокручивала это в голове.

Рей знает, что делать, и теперь она собирается высказать ему всё, будучи настойчивой, последовательной и прагматичной. И если он спросит её, почему так — она спокойно объяснит причины. А Бен лишь вежливо кивнёт, ведь, несмотря на свои крики, недовольство и периодические вспышки гнева в зале суда, он взрослый человек, который уважает её границы. Она выскажет ему это, а затем соберёт все свои шмотки, разбросанные по его безупречно чистой квартире, которая оказалась тем местом, где она провела большую часть своего времени за прошедшие полгода, и он проводит её до двери в последний раз. Минут десять назад пошёл снег — хотя температура на улице наверняка градусов на десять теплее, — а Бен знает, что она терпеть не может ездить в снежную погоду. Поэтому, скорее всего, настоит на том, чтобы отвезти её домой. Но Рей не позволит. Нет. Не исключено, что он разозлит её тем, чтобы вызвать такси, и если это случится, она просто согласится. Чтобы поскорее с этим покончить.

Конечно, они ещё много раз встретятся, но всё будет в порядке, в полном порядке. Они цивилизованные, взрослые люди, и сделают вид, что ничего не произошло.

Конец.

Рей делает глубокий вдох.

— Я думаю, нам нужно перестать встречаться.

Никакого вежливого кивка. Как и предложения помочь собрать вещи. Он просто смотрит на неё так, словно она заговорила на норвежском, и это вовсе не та реакция, которую она ожидала. Поэтому Рей просто продолжает говорить.

— В конце концов, я согласна с По. Не думаю, что нам стоит проводить так много времени вместе, тем более мы оппоненты очень многих дел. И конфликт интересов действительно существует. — Что-то щекочет её левую щёку. Рей поднимает руку, чтобы почесать кожу, и чувствует, как её пальцы становятся влажными. Как странно. — Если… все об этом узнают, это подорвёт мой авторитет как помощника окружного прокурора и… и твой тоже как адвоката защиты, я уверена, поэтому…

— Рей, о чём ты говоришь?

Это трудно. Гораздо труднее, чем она предполагала.

— Как я уже сказала, нам действительно нужно прекратить встречаться…

— Я слышал. Никаких веских причин для этого нет. — Бен обходит кухонный остров и приближается к Рей. Почти вплотную. Он вторгается в её пространство, словно норовит захватить её тело, разум, сердце, лишь ненадолго давая ей передышку. — Если тебя уволят, ты по щелчку пальцев найдёшь работу получше.

— Я люблю свою работу. Она для меня важна. Я… я хочу быть окружным прокурором, и…

— Тогда будь им! — раздаётся громогласный голос Бена в столь позднее время. Если бы они были в квартире Рей, соседи бы уже вовсю колотили по стенам. Впрочем, звукоизоляция здесь определённо лучше. — Ты можешь быть окружным прокурором и при этом иметь личную жизнь. Они не имеют права просить тебя чего-то лишаться.

На Бена очень непросто смотреть. Её зрение вдруг становится нечётким, пелена перед глазами всё больше застилает глаза.

— Теоретически, могу. Знаю что могу, но встречаясь с тобой… скорее всего, нет. Дэмерон прав. — Рей будто заезженная пластинка. Говоря Бену все эти вещи, она репетировала слова, повторяя их про себя последние несколько часов. — Лея никогда это не примет. И я правда хочу работать с ней, учиться у неё. Для меня это важно.