— Почему?
— Потому.
— А, ну да. Железобетонный аргумент. Тогда я пойду попрошу Сноука вернуть мне заявление об увольнении.
Рей проводит рукой по лицу.
— Господи. Бен.
Они оба замолкают.
— Бен, ты же партнёр. Что… что ты вообще собираешься делать?
Он вскидывает бровь и уголки его губ приподнимаются.
— Пойду работать в «Волмарт». Тебе не кажется, что я отлично справился бы с обслуживанием клиентов?
— Боже. — Рей закрывает лицо руками. А ведь он может. Бен смешит её, когда ей хочется плакать. — Не надо этого делать.
— Ну, — он пожимает плечами, — я уже.
— Бен…
Он поднимает руку, чтобы остановить её, прежде чем она успеет сказать что-то ещё.
— Всё это назревало уже давно.
— Нет! Бен, ты же любишь свою работу.
— Нет.
Рей понятия не имеет, отчего эта загадочная полуулыбка.
— Как выяснилось, я не любил её.
О боже. Боже, боже, боже, боже.
— Короче, я не хотел напрягать тебя. Просто хотел, чтобы ты знала. — Бен издаёт смешок. — Наверное, мне надо было написать тебе.
— Нет! — произносит она чересчур громко. — Нет, я… я рада, что ты здесь.
И это ещё мягко сказано. Рей кажется, что её слова правильные, потому что Бен долго смотрит на неё, а потом напряжённо кивает.
— Кстати, ты неправа, — тихо говорит он.
— В чём?
— Ты мне нравишься. — Видимо, у неё слишком непонимающий взгляд, поэтому он уточняет: — Ты сказала, что, наверное, мне не нравишься, хотя… всё совсем не так. — В его голосе звучат печальные нотки. Он отводит от неё взгляд и смотрит на фикус в горшочке справа от Рей. Три месяца назад её бедный фикус чуть не погиб, пока она две недели жила у Бена и совсем забыла его полить. Бен так пристально смотрит на растение, будто это какой-то любопытнейший экземпляр. — Я даже представить не могу, что мне может что-то не понравиться. Я имею в виду, если ты будешь жить со мной. Или я с тобой. Потому что мне… нравится, когда ты у меня дома. Нравится, что ты рядом. Мне нравится с тобой трахаться, нравится, когда ты надираешь мне задницу в суде. Мне нравится смотреть, как ты ешь, нравится, как делаешь минет, нравится с тобой фехтовать, или просто ничего не делать, и я… — он всего лишь на секунду зажмуривается, хотя кажется, что эта секунда длится вечность. Когда Бен снова открывает глаза, его взгляд проясняется. — Правда, Рей… Можно… я подойду ближе?
Она не отвечает — просто не может совладать со своим голосом — и вместо этого подходит к нему сама, чувствуя себя цельной впервые за несколько недель. Бен по-прежнему невозможно высокий, чтобы дотянуться до него и поцеловать так, как хочется. Он настолько высокий, что Рей приходится обнять его за шею, безмолвно умоляя опустить голову, чтобы она могла сказать ему на ушко, чтобы она могла показать ему…
— Бен, я никогда…
Слова застревают в горле, и она понимает, что плачет.
Снова.
Рей не плакала уже очень долго, и теперь, рядом с этим мужчиной, кажется, она не может остановиться. Не сказать, что это неприятно. Вовсе нет. Не сейчас.
— Ш-ш. — Бен прижимается губами к её виску, и она чувствует обжигающий жар, разливающийся по всему телу. — Я знаю.
— Мне так жаль.
— Мне тоже.
— Но я правда… я не хотела, чтобы…
— Я знаю, знаю. — Бен обхватывает ладонями лицо Рей, и тёплое дыхание касается её губ. — Никакого конфликта интересов. Мы можем делать всё, что делают нормальные люди. Ходить на свидания. Держаться за руки. Я буду покупать тебе… чёрт, не знаю… шоколад. Цветы. Сахарную вату.
Бен усмехается и крепче обнимает Рей. У него необыкновенный запах.
— Ну, цветы особо не поешь, — говорит она, удивляясь, насколько жалобно звучит её голос. — Но вот шоколад и сахарная вата в самый раз.
— Рей, я куплю тебе охренительно много шоколада. Я…
Рей и сама не замечает, как они, наконец-то, начинают целоваться — целоваться по-настоящему. У этих влажных поцелуев вкус соли и трепета. Бен соскальзывает вниз, упираясь коленями в жуткий линолеум. Он у ног Рей и уже не кажется таким высоким. Бен подстраивается, чтобы она могла обхватить его лицо ладонями, и смотрит на неё так, что она…
— Рей…
Теперь она принадлежит этому громогласному, угрюмому мужчине, и её душа поёт как никогда.
— Я знаю.
========== Эпилог ==========
— Мы официально опоздали на пять минут.
— Блин блинский. Я выхожу через секунду. Прости!
— Да без проблем. — Бен пожимает плечами, хотя толку от этого никакого, потому что их с Рей разделяет дверь в ванной и она его не видит. — Буду ждать внизу, у входной двери.
Откровенно говоря, ему вообще всё равно, опоздай они хоть на два часа. Бен предпочёл бы никуда не ехать, потому что ни свадьба, ни общение с коллегами Рей — «… друзьями, Бен. Это мои друзья. И твои тоже» — ему совершенно не сдались, и предстоящий день, скорее всего, будет до ужаса мучительным сочетанием и того и другого.
Рей уже несколько месяцев в предвкушении от сегодняшнего дня, а это значит, что самое малое, что он может сделать — это следить за временем и стараться не вздыхать чаще, чем раз в десять минут.
Хотя бы, когда его не видит Рей.
— Прости-прости! Я давно не пользовалась подводкой, она высохла, и мне пришлось возиться с ней целую вечность, чтобы реанимировать.
Бен, не отрывая взгляда, просматривает почту на телефоне, вполуха слушая, как Рей роется в обувной полке.
— Ни слова не понял из того, что ты сейчас сказала.
— Всё нормально, Бен. Можно не прикидываться, что не знаешь, что такое макияж. Мой брутальный мужчина.
Он поворачивается и смотрит на неё.
— Нет, правда, я…
Его словно отправляют в нокаут, и не сказать, что ощущения неприятные.
Хотя со стороны Бена это немного нечестно. Ведь Рей самая красивая девушка, которую он когда-либо видел, даже в полседьмого утра, когда она трёт глаза, чтобы согнать остатки сна, и надевает футболку с надписью «Переживший юрфак». Или в два часа ночи, когда будит Бена своим лёгким посапыванием, дав ему отличный повод покрепче прижать её к груди. Или в полдевятого утра, когда возвращается с пробежки вся раскрасневшаяся и потная, и трётся о Бена, который только что вышел из душа. Или в полвосьмого вечера, когда она настолько измотана, что может лишь доползти до дома, рухнуть на диван и лежать минут пятнадцать, бессмысленно уставившись в стену.
Рей самое прекрасное создание во всей галактике и точка. Это неизменно и так, чёрт возьми, будет всегда.
И прямо сейчас, стоя в этом платье, что демонстрирует её совершенную кожу, она смотрит на него с мягкой, выжидающей улыбкой, и её губы такие соблазнительные, что он…
— Оу, — слышится тихий голос, и это явно исходит от Бена, поскольку Рей не говорит ни слова.
Они вместе уже достаточно, чтобы не измерять время, считая месяцы. Срок прошёл немалый, а сердце Бена по-прежнему начинает биться чаще, когда он видит Рей, несмотря на повседневность их совместной жизни.
И всё же.
Он такой дурак. До безумия счастливый дурак. И он не представляет себе день, когда перестанет таковым быть.
— Оу, — глупо повторяет Бен. — М-м. Ты… ого.
Видимо, Рей понимает, что он имеет в виду, потому что слегка краснеет и смеётся так, что Бен влюбляется в неё в миллионный раз, прежде чем признаться в этом самому себе и произнести хоть слово. Они опаздывают на пять минут — наверное, даже на десять — и им действительно нужно поторопиться, но реакция его тела слишком предсказуема…
— Спасибо, — смущённо и весело отвечает Рей, а затем придвигается чуть ближе и тянется к нему, чтобы поцеловать в щёку. Её каблуки немного выше, чем те, что она носит на работу, и разница в их росте уже не кажется столь значительной. — Ты тоже хорошо выглядишь. Походу, я больше никогда не увижу тебя в костюме.
Да, не увидит. Свободные брюки и кашемировые свитера куда лучше подходят для университетской жизни. Этот образ делает его более располагающим к себе, что, несомненно, способствует продуктивным отношениям со студентами и преподавателями.
