— Конечно, — она нервно кивнула и неуверенно улыбнулась ребятам, когда те покидали кабинет. — Что-то случилось?

— Все в порядке, — заверила Минерва и наложила на дверь Силенцио. — Я хотела узнать, как обстоят дела с мистером Малфоем?

Только бы не покраснеть.

— Нормально, — ей удалось взять себя в руки. — Думаю… он немного свыкся.

— Значит, он успокоился? — не унималась МакГонагал. — Перестал вести себя враждебно?

— Да… успокоился, — отрешенно произнесла Гермиона, — он просто стал… лучше. Думаю, мы притерлись друг к другу.

— Хорошо, — согласилась она. — Я хотела еще раз поблагодарить вас за то, что не покидаете школу на Рождество. Мисс Лавгуд до сих пор не уверена, останется ли она. Я знаю, что теперь здесь у вас не так уж много друзей, а дома сейчас…

— Все в порядке, — Грейнджер пожала плечами. — Ведь это будет просто еще один день. Иногда Хогвартс кажется мне домом, хотя без Гарри и Рона все иначе.

— Знаю, что в ваших комнатах сейчас не совсем уютно, — понимающе продолжила МакГонагалл. — Хочу, чтобы вы знали, что не только я, но и остальные преподаватели будут рады, если вы присоединитесь к нам…

— Спасибо за приглашение, профессор, — робко перебила ее Гермиона, — но, пожалуй, я останусь у себя, притворившись, что ничего не происходит.

— Вы не против провести праздники в компании мистера Малфоя? — спросила Минерва, выгибая бровь.

— Мне просто хочется, чтобы этот день ничем не отличался от всех остальных, — ответила она, стараясь сохранить невозмутимое выражение. — К тому же будет неправильно… оставить Драко в одиночестве на Рождество. Он и так чувствует себя всеми покинутым.

Минерва задумчиво хмыкнула.

— Вы… смягчились по отношению к нему?

— Я просто… — Гермиона замерла, осознав, что сболтнула лишнего. — Я стала лучше его понимать. Сомневаюсь, что решение бросить его одного принесет ему какую-либо пользу.

— Полагаю, вы правы, — скептически согласилась МакГонагалл. — Что ж, если ваше мнение изменится, обязательно приходите.

— Спасибо, — сказала она, поднимаясь с места. — До встречи, профессор.

Минерва напутственно улыбнулась, и Гермиона выскользнула из кабинета, мысленно напоминая себе следить за тем, как она отзывается о Драко в присутствии МакГонагалл. Повернув в соседний коридор, Грейнджер выдохнула, но воздух застрял в горле, потому что она почувствовала, как сильная рука ухватила ее за локоть.

— Майкл, — порывисто выдохнула Гермиона, когда узнала тревожно наблюдающие за ней карие глаза. — Ты меня напугал.

— Прости, — неловко пробормотал он. — Я надеялся, мы поговорим о произошедшем на балу.

— Конечно, — она отрешенно кивнула. — Да, конечно, я…

— Может, давай у тебя?

— Я бы лучше прошлась, — быстро сказала Гермиона. — Давай где-нибудь прогуляемся и поговорим. Сегодня мне не очень-то хочется сидеть в комнате.

— Ладно, — согласился он и медленно направился по коридору. — Слушай…

— Мне очень жаль, — пробормотала она, заправляя за ухо непослушные пряди, — что бросила тебя вот так. Я не совсем хорошо себя чувствовала.

— Все в порядке, Гермиона, — он насупился, — тебе не нужно ничего придумывать. Я знаю, что ты думала о нем, и это…

— О нем? — быстро повторила Грейнджер. — Я…

— О Роне, — пояснил Майкл со знающим видом. — Прости, я не понимал, насколько у вас серьезно, но Джинни мне все объяснила.

— Ясно, — произнесла Гермиона, ощутив неудобство, но отбросила в сторону совесть, что клокотала внутри. — Да… ну, я…

— Не хочу между нами никакой неловкости, — перебил Корнер, сворачивая за угол к библиотеке. — Я считаю тебя другом и не хотел бы, чтобы все…

— Я не против быть твоим другом, — честно ответила она. — И мне жаль, что я сразу не дала знать, какие отношения между нами с… Роном. Сейчас, когда он далеко, все сложнее, да и война не помогает.

— Все в порядке, — Майкл кивнул. — Хочешь, чтобы я проводил тебя до комнаты?

— Наверное, я немного позанимаюсь в библиотеке, — сказала она. — Мне нужно кое-что закончить, но все равно спасибо. Увидимся позже.

Драко наблюдал за пушистым снегом, кружившимся за окном.

Он никогда его особо не любил, но после недель наблюдения за неизменным видом из окна этой комнаты он был вынужден признать, что искрящийся белый пейзаж выглядел, словно ожившая картина. После стольких недель, что Малфой провел в этом гадюшнике, он стал забывать, каково было снаружи, и, честно говоря, скучал по свежему воздуху.

Он слышал, как Гермиона ушла более часа назад, но она по-прежнему оставалась здесь. Ее запах витал в воздухе, он мог ощутить его у себя на языке; Драко пытался вспомнить момент, когда именно ее аромат перестал раздражать и превратился в нечто, приносящее успокоение.

Несмотря на данное самому себе обещание, что перепих с Грейнджер будет разовым, он уже смирился с тем, что сделает это снова, пока не исчезнет пожирающая изнутри потребность в ней.

Если исчезнет.

По крайней мере, ему удалось проснуться первым. Каждый уважающий себя мужчина знал, что лишние минуты в кровати, в которой ранее у вас был секс, означает нечто большее, нежели просто получение физического удовольствия среди смятых простыней; он бы скорее заклял себя Круциатусом, чем позволил подобному случиться.

Это было лишь на одну ночь…

Если судить по их шалостям в душе, этой маленькой теории суждено было ссохнуться и умереть. Он винил во всем угрозу смены своей тюрьмы.

Драко мог бы поставить под сомнение причины, побудившие преследовать Грейнджер, и, возможно, надорвался бы в процессе; ведь в обдумывании ситуации, не имеющей выхода, не было никакого смысла. Даже зная, что пожалеет, он решил воспользоваться ранним советом Гермионы и просто делать то, что, как он чувствовал, было правильным.

Рядом не было никого, кто мог бы осудить его или обругать за неприличное и опасное поведение; поскольку она была единственным элементом его изоляции, который заставлял инстинкты звенеть, а кровь быстрее бежать по венам, вариант отказать себе в желании прикоснуться к ней он даже не рассматривал.

Если это было безумием, получается, все разговоры о счастье в безумии наконец-таки обрели смысл.

Проведя несколько часов за изучением книг о крестражах, Гермиона попрощалась с Невиллом и другими учениками, когда те покидали Хогвартс, отправляясь к своим семьям. Они немного выбились из графика, потому что пятикурсники решили вздремнуть и опоздали, поэтому, когда карета, запряженная пегасами, пошла на взлет, темное зимнее небо уже начало тонуть за белыми холмами.

Грейнджер обнаружила, что пару последних часов блуждала по заснеженным холмам, вслушиваясь в приятные скрипучие звуки собственных шагов. Она присела и запустила пальцы в сахарную пудру снега, не заботясь о морозе, заставляющем руки гореть.

Затем все-таки наложила согревающие чары и, присев на поваленное дерево, запрокинула голову и посмотрела в чистое небо. Она обожала такие ночи; не было видно ни одного облака и звезды, подобно ледяным веснушкам, сияли на фоне темно-синей вселенной.

Гермиона нашла созвездие Лира по его самой яркой звезде, Веге, и мысленно соединила линиями сияющие огоньки. Ее изучающий взор неосознанно переключился на Дракона, и она проследовала взглядом по извивающейся линии длинного звездного шлейфа. Небо подмигивало ей; какое-то время она продолжала смотреть на него, оценивая красоту и совершенство, а затем решила, что уже слишком поздно и темно, чтобы сидеть здесь одной.

Вернувшись в стены Хогвартса, она сразу направилась в дортуар; всю дорогу Грейнджер беспокойно размышляла о том, как вести себя в присутствии Драко после двух ночей, проведенных под его чарами. Погруженная в свои мысли, она прошла на кухню, когда почувствовала, как кто-то дернул ее за мантию, вернув в реальность.

— Черт возьми! — выдохнула она, схватившись за сердце, резко развернулась и смущенно посмотрела на скукожившегося домового эльфа. — Извини, Добби. Ты меня до смерти напугал.