— Малфой, — неловко поприветствовал Рон, засовывая руки в карманы. — Это... ужасная одежда для уборки.

— Я с похорон, — просто ответил он.

— О… э-э, — заикаясь, пробормотал Рон. — Ты... все нормально?

Драко вопросительно изогнул бровь.

— Да ладно, Уизли? Хочешь провернуть это притворное приятельское дерьмо? Мы договорились быть вежливыми, а не дружить. Потому что если ты будешь устраивать подобную херню при каждой встрече, я лучше прямо сейчас брошусь с обрыва.

— Обещаешь? А посмотреть можно?

Помимо воли, Драко ухмыльнулся и сказал:

— Это уже больше похоже на правду, Уизли.

— Да, лучше остановимся на вежливости, — кивнул Рон. — Ты все же сволочь.

— Как и ты, — парировал он. — Грейнджер видел?

— Последнее, что я слышал — она была наверху с Гарри и Макгонагалл. Думаю, они занимались Гриффиндорской башней.

— Отлично, — сказал Драко, отворачиваясь.

— Не за что, Малфой! — крикнул Рон.

— Ты придурок, Уизли!

Развернувшись в сторону ближайшей лестницы, Драко направился к Гриффиндорской башне. Или попытался. В любом случае, он вряд ли был знаком с маршрутом к этому общежитию, а поскольку Хогвартс был сильно поврежден, было легко потеряться. Некоторые лестницы — в том числе главная — оказались по-прежнему неприступными, заблокированные коридоры создавали запутанные лабиринты, а отсутствие многих стен означало, что можно было оказаться снаружи, даже не имея такого намерения. После нескольких неудачных обходов Драко поднялся по пятой по счету лестнице в башню Гриффиндора.

Все портреты были сняты и перенесены в помещение для хранения, так что Драко свободно проскользнул внутрь и немедленно ощутил порыв ветра. Пройдя через общую комнату и обогнув перевернутые стулья и столы, он последовал за источником свежего воздуха в большой читальный зал, в котором зияющая дыра в стене позволяла ветру проникать внутрь. Среди развороченных книжных полок стояли Грейнджер, Макгонагалл и Поттер, обсуждая пробоину в стене и размахивая палочками, чтобы убрать часть мусора, разбросанного по комнате.

В мешковатом красном свитере и огромных джинсах, заляпанных пылью и грязью, Гермиона выглядела так, будто ее протащили через вспаханное поле, но это лишь заставило Драко весело усмехнуться. Особенно когда он посмотрел на свой безупречный сшитый на заказ костюм.

Она заметила его прежде, чем он успел что-то сказать, пробормотала извинения, отошла от остальных и бросилась к Драко. Ее лицо было напряжено от мрачного предчувствия, когда она обвила руками его шею и обняла так крепко, что он чуть не задохнулся.

— Я думала о тебе все утро, — сказала она, ослабляя объятия.

— Черт побери, Грейнджер, кажется, ты мне что-то сломала, — простонал он, потирая затылок. — С чего бы это?

— Я так волновалась за тебя!

— О, ради Мерлина... Вы с Дромедой что, сговорились? Потому что сегодня утром она тоже устроила мне нагоняй.

Гермиона нахмурилась.

— Мы обе заботимся о тебе, и мы обеспокоены...

— Но я в порядке...

— Ты не в порядке, Драко.

— Грейнджер, посмотри на меня, — тихо сказал он, ожидая, пока она это сделает. — Я действительно в порядке. Но завтра все может измениться. Или послезавтра. Или, возможно, через несколько недель. И когда я буду не в порядке, ты узнаешь об этом первой, а может, и единственной. Но сегодня, клянусь, я в порядке.

Гермиона с минуту изучала его прищуренными глазами, а затем медленно кивнула.

— Ладно, — вздохнула она. — Ладно, ты в порядке. Так... как все прошло? Кто-нибудь еще...

— Объявился? Нет, только мы с мамой.

— Как она?

— Не так уж и хорошо. И она тоже... — он умолк, когда вспомнил, что находится в пределах слышимости Макгонагалл и Поттера, который, похоже, не особо скрывал, что подслушивал. — Грейнджер, мы можем куда-нибудь пойти? Мне нужно тебе что-то сказать.

— Ладно, — ответила она. — Вообще-то, я хочу показать тебе кое-что.

Без дальнейших объяснений Гермиона схватила его за руку, вытащила из башни и повела по небольшому коридору в сторону. Окружение казалось ему знакомым, но Драко не мог понять как и почему, поэтому просто позволил вести себя, пока они не остановились у алькова, в тени которого пряталась дверь. Только когда Гермиона потянулась к ручке, Драко понял, куда она его привела.

Их комната. Вернее, их прежний дортуар.

Первое, что заметил Драко — в стенах не было дыр, а потолок и пол были целы. Это не значило, что помещение не пострадало. Как и везде в замке, бо́льшая часть мебели была перевернута, в комнате валялись различные вещи. Дверь в старую спальню Грейнджер была сорвана с петель, открывая вид на полностью разбитое окно. Дверь в ванную оказалась открыта, и Драко увидел на полу несколько разбитых плиток, лежащих подобно случайно разбросанной мозаике. Он пересчитал их: семнадцать. Его прежняя спальня была закрыта, и он не ощутил ни малейшего желания заглянуть внутрь, ведь после начала отношений с Грейнджер, он все равно не проводил там много времени.

Вдруг он заметил на полу то, что заставило его остановиться; в горле образовался комок.

Это была та самая книга, которую Грейнджер попросила его прочитать несколько месяцев назад — биография Мартина Лютера Кинга.

Изображенный на обложке мужчина смотрел на него теплыми, улыбающимися глазами. Драко наклонился, чтобы аккуратно поднять книгу, а затем поставил ее на пустую полку так, чтобы видеть дружелюбное выражение лица Кинга. Когда он повернулся к Грейнджер, она внимательно следила за его движениями.

— Все очень хорошо сохранилось, — сказала она, указывая на дортуар. — Пара небольших сколов и царапин, но ничего непоправимого. На самом деле, вероятно, это одна из лучших комнат, которые я видела во всем в замке.

Драко кивнул.

— Здесь все в очень хорошем состоянии.

— Не знаю почему, но я хотела тебе показать. Думала, будет... приятно увидеть, как хорошо дортуар пережил войну.

— Да, — просто ответил он, все еще оглядываясь по сторонам. — Но все равно довольно... странно здесь находиться.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду, — согласилась она, приблизившись к Драко. — Даже не знаю почему, но это правда странно. Как будто меня окружают призраки. Каждый дюйм этой комнаты пробуждает воспоминания.

— И не все из них хорошие.

Гермиона нахмурилась.

— Да, не все. Но большинство из них. Находясь здесь, я вижу, как мы читали Шекспира, готовили утренний чай...

— ...катались на коньках на Рождество, смотрели из окна фейерверки, — добавил он, наклоняясь и неторопливо ее целуя. Поцелуй оказался не очень долгим, но теплым и нежным, вкуса яблочного сока. Он отстранился, ухмыльнулся и сказал:

— И, разумеется, весь секс.

Гермиона улыбнулась и закатила глаза.

— Тебе обязательно нужно все опошлить?

— Обязательно, — пожурил он, украдкой поцеловав еще раз, прежде чем повернуться к спальне Гермионы. — Особенно когда я вхожу сюда. Эй, Грейнджер, как насчет быстренького...

— Не заканчивай фразу, — упрекнула она. — Что ты хотел мне сказать? Что-то о матери?

Веселье исчезло с лица Драко. Смахнув осколки стекла с подушек, он уселся на подоконник и пригласил Гермиону присоединиться к нему.

— Мне стоит волноваться? — спросила она, осторожно продвигаясь вперед.

— Нет, просто подойди сюда.

Они сидели рядом, свесив ноги из разбитого окна. Солнце успокаивающе грело их лица, несмотря на завесу тумана, окутывавшую золотистое сияние; сразу за территорией Хогвартса небольшое стадо фестралов грациозно летело на юг со стаей ласточек. Звуки людей, восстанавливавших замок, время от времени подхватывал своенравный ветерок, но по большей части здесь было тихо — достаточно тихо, чтобы Драко мог слышать, как Гермиона нервно постукивает по оконной раме.

— Грейнджер, тебе действительно не о чем беспокоиться, — сказал он, беря ее за руку, чтобы она перестала стучать. — Клянусь. Я просто хотел сказать, что мама решила уехать на некоторое время...