— Майлз и Трейси тоже, — сказал Драко. — Майлз унаследовал дом после гибели отца на войне, думаю, они планируют туда перебраться. Слышал, как они это обсуждали. Скоро ты избавишься от всех нас.

— ...Да.

Заметив нотку грусти в голосе Андромеды, Драко посмотрел в ее сторону.

— Что случилось?

— Ничего, — быстро ответила она, но затем задумчиво склонила голову набок. — Конечно, я знала, что скоро вы все уедете. Ваше проживание здесь всегда было лишь временным, но мысль о том, что в доме станет тихо... ну, не совсем тихо, здесь же Тедди, но все же...

Ее голос растворился в красноречивом молчании, которое заставило Драко слегка нахмуриться. Внимательно изучая Андромеду, он попытался поставить себя на ее место. Она едва ли была молода; к тому времени, когда Тедди станет подростком, ей будет далеко за шестьдесят. Напряжение последней недели — все смерти и попытки заглушить скорбь, вызванные заботой об этом малыше, — уже добавило седины в волосах и морщин на лице. Когда она наклонила чайник, чтобы налить немного воды в кастрюлю, Драко обратил внимание, что ее руки слегка подрагивают, и, несмотря на все усилия скрыть это, заметил следы слез на ее щеках, которые были там почти каждое утро.

Она невозможно хорошо справлялась, почти на нечеловеческом уровне, но у него сложилось ощущение, что с течением времени трещины в ее показной стойкости только начнут углубляться. Точно так же, как здания, даже самые сильные и гордые люди могут оказаться избитыми и потрепанными временем, если не войной.

Тедди заснул на руках у Драко, поэтому он осторожно вернул его в люльку, уложив так, как Андромеда показала ему несколько дней назад.

— Знаешь, Дромеда, — начал Драко, — я хотел тебя кое о чем спросить.

Это выглядело жалко, правда.

Чудовищно жалко.

Кроме двух молодых добровольцев, которых Шеклболт вежливо попросил помочь с захоронением Люциуса на семейном кладбище Малфоев, там присутствовали лишь двое: Нарцисса и Драко.

Драко держал мать за дрожащую руку, когда она яростно вытирала слезы, которые текли по щекам во время церемонии.

Если это можно назвать церемонией.

Нарцисса произнесла несколько слов, и на этом все; тот факт, что она даже не спросила Драко, хочет ли он что-нибудь сказать, говорил о многом. Но она была права, что не спросила его об этом. Если бы он мог, то вообще не присутствовал бы здесь.

Похороны заняли менее десяти минут, и на этом все закончилось. Люциус исчез навсегда, на глубине шести футов, не прощенный и не забытый.

Надпись на его надгробии, как и сама церемония, была поразительно короткой:

«Здесь покоится Люциус Арманд Малфой

1954–1998

Обретший вечный покой».

Когда Драко и Нарцисса шли по дорожке, пролегающей от места захоронения через сады поместья, они увидели небольшую группу авроров у главных ворот. Предварительные расследования и обыски все еще проводились с целью обнаружения опасных артефактов, которые Волдеморт мог использовать во время своего пребывания в Мэноре. В результате Нарцисса остановилась в одном из летних домов Малфоев неподалеку от Блашфордских озер.

— Я уже говорила с Грюмом, — начала она слегка охрипшим голосом. — Он сказал, что обыск в поместье может затянуться на месяцы.

Драко нахмурился.

— Месяцы?

— Да. Очевидно, они уже что-то нашли.

— Значит, ты и дальше планируешь оставаться в Блашфорде? — спросил он. — Пока не разрешат вернуться?

Нарцисса остановилась, и Драко тоже.

— Вообще-то, я хотела с тобой это обсудить.

— Хорошо, — сказал он осторожно. — Все в порядке?

— Пожалуй, да. На некоторое время я хочу уехать из Британии.

— Ты уезжаешь?

— Не знаю, хватит ли у меня сил вернуться в Мэнор, Драко, — печально вздохнула она. — Слишком много плохого там случилось, и я… не могу переступить его порог.

Драко колебался, сбитый с толку.

— Но... куда ты отправишься?

— У нас есть собственность на Гернси, так что...

— Гернси? На острове?

— Послушай меня минутку. Я знаю, это довольно далеко, но если мне что-то понадобится, я могу связаться и с британским Министерством, и с французским. — Она посмотрела себе под ноги. — Самое главное, что там меня никто не знает. Остров изолирован. Знаешь, ко мне уже обратились с расспросами о Люциусе несколько полных надежды журналистов...

— Пошли их подальше.

— Драко! — Она нахмурилась. — Я хочу какое-то время побыть вдали от всего этого, по крайней мере до тех пор, пока все не успокоится.

Он изо всех сил старался не понимать, но не мог. Он точно понимал, что происходит у нее внутри.

Вечером в день Битвы, когда солнце только начало опускаться за холмы и все вокруг оказалось залито оранжевым светом, Макгонагалл попросила внимания выживших. Все присутствующие приняли участие в двухминутном молчании, подняв светящиеся палочки над головами в знак уважения к павшим. После этого Макгонагалл поведала о невиновности Снейпа и заявила, что его будут помнить как героя.

Она также обратила внимание на других — как она их называла, «неожиданных героев», — среди которых были его мать, он сам и другие Просветленные. Драко подозревал, что главной причиной этого было сдерживание скептических взглядов, которые бросали на них весь день, и в каком-то смысле это сработало.

Но люди также заметили, что имя Люциуса не попало в этот список, и многие видели, как он расшвыривался заклинаниями и проклятиями во время Битвы. Все знали, что из себя представлял Люциус, хоть и не настолько, чтобы не задавать лишних вопросов. Как и к Нарциссе, к Драко также обратилась пара самоназванных журналистов, расспрашивая о его личном опыте во время войны, включая подробности о Люциусе.

Разница между Драко и его матерью заключалась в том, что рядом с ним была Грейнджер.

Грейнджер — лучшая подруга Спасителя Поттера и, вполне возможно, самая любимая и уважаемая ведьма-подросток в Великобритании на данный момент.

Одним лишь взглядом, полным едва заметного предостережения, Грейнджер могла сдержать вечно любопытствующую прессу, позволяя Драко избавиться от необходимости иметь дело с любыми надоедливыми дураками, которые считали, что имели право лезть в его личную жизнь.

Он был парнем Гермионы Грейнджер, и этот титул, безусловно, сейчас имел свои преимущества.

А как называли его мать? Нарцисса Малфой, вдова Люциуса Малфоя, Пожирателя смерти, убившего подростка.

Даже при поддержке Макгонагалл и Гермионы, а также зная, что Нарцисса работала с Орденом, люди все еще были настороже, и он мало что мог с этим поделать. Умы людей — опасно упрямые механизмы, которые часто ищут грязные и скандальные истории для собственного развлечения, независимо от рассуждений их чуть более мягких сердец.

Он не винил мать за желание уехать. Если бы не Грейнджер, он бы уже аппарировал на другой конец света.

— Правильно, — пробормотал он. — Я понимаю, но... сколько ты планируешь оставаться на Гернси?

— Точно не знаю, по крайней мере год.

— Целый год? Какого... Я думал, ты говоришь о месяце или двух. Ты уверена, мам?

— Уверена, Драко. Мне необходимо... вырваться отсюда, — сказала она. — И я хотела узнать, не хочешь ли ты уехать со мной.

Лицо Драко вытянулось.

— Уехать с тобой?

— Послушай, ты не обязан. Тебе скоро исполнится восемнадцать, и ты получишь наследство...

— Мама...

— Но если ты беспокоишься, что не сможешь часто видеться с Гермионой, она может приехать и остаться там, когда захочет...

— Нет, дело не в этом, — сказал он, тяжело выдохнув, чтобы успокоиться. — Мама, я не могу остаться с тобой, и дело не в Грейнджер.

— О, — пробормотала она, явно пытаясь скрыть разочарование. — Что ж, я понимаю...

— Я разговаривал с Андромедой и спросил, могу ли я жить с ней, — выпалил он. — Я буду жить с тетей Дромедой, мам.

Ее глаза расширились от удивления.

— Ох. Ясно. Что ж… это...

— Она приняла меня, несмотря на всю историю с нашей семьей, — продолжил он, надеясь на понимание. — Она заботилась обо мне, хотя с самого начала я отвратительно вел себя с ней. А теперь она одна, присматривает за внуком. Ее муж, дочь и зять были убиты, у нее совершенно никого не осталось...