— Тайная комната! — воскликнул он. — Скелет василиска должен быть там, и если мы заполучим его клыки...

— ...тогда при их помощи уничтожим крестражи, — закончила она с улыбкой. — Рон, ты гений!

— Знаю! Мы можем взять метлу и быть там через несколько минут.

— А я могу использовать Заклинание Разнаваждения, чтобы скрыть нас, — сказала она, уже направляясь к двери. — Давай, идем.

К счастью, этот туалет располагался у выхода из Выручай-комнаты, поэтому они выскользнули оттуда незамеченными, спустились по закрытой со всех сторон лестнице, достигнув стены. Рон толкнул дверь, когда Гермиона закончила произносить Заклинание Разнаваждения, но как только они вышли в коридор, практически оказались сбиты с ног небольшой группой первокурсников-гриффиндорцев во главе с довольно взволнованной мадам Хуч. Позади них шли пятикурсники с Рейвенкло, а после — слизеринцы третьего года обучения; Гермиона быстро применила к ним с Роном новое заклинание, переживая, что их разделит движущаяся толпа студентов Хогвартса.

— Полагаю, Гарри увидел одного из профессоров и рассказал, что Сама-Знаешь-Кто уже близко, — пробормотал Рон, дергая ее за рукав. — Давай, нам нужно попасть на второй этаж.

— Как думаешь, Гарри в порядке?

— Конечно, ты же знаешь, у него талант оставаться в живых. Не зря же его прозвали Мальчик-Который-Выжил, помнишь?

Позволяя Рону тащить ее по знакомым коридорам Хогвартса, она слушала эхо разверзшегося вокруг замка ада: громоподобные шаги и испуганные крики, и все, казалось, просто сливалось в оглушительный рев, который заставлял само здание дрожать.

Когда они пронеслись мимо окна, Гермиону на мгновение ослепила завеса пульсирующего света, окружающего школу, и она узнала в ней Защитные Чары, образующие яркий блестящий щит над Хогвартсом.

Она знала — это начало.

— Шах и мат, — сказала Андромеда.

— Зашибись, — пробормотал Тео, — сегодня точно не моя ночь.

Драко собирался сделать еще один комментарий о слабых навыках Тео, но странный шум отвлек его внимание, и все в комнате резко вскинули головы, когда дверь кухни распахнулась. Тонкс ворвалась в комнату, прижимая к груди Тедди, который надрывно плакал. На лице Тонкс явно читалась паника, волосы окрасились в зловещий оттенок красного; Андромеда обеспокоенно вскочила на ноги и подошла к дочери.

— Нимфадора, что такое?

— Мама, мне нужно, чтобы ты присмотрела за Тедди.

— Зачем?

— Ремус отправился в Хогвартс с Орденом, — быстро объяснила она. — Гарри там, и Сама-Знаешь-Кто уже в пути. Мы будем сражаться. Время настало.

— Грейнджер там? — спросил Драко, не обращая внимания, как жалко звучит.

— А Луна? — добавил Блейз.

— Насколько я знаю, там все, — ответила она, передавая Тедди на руки матери. — Ремус сказал остаться дома с ребенком, но мне нужно идти. Мне нужно быть с ним, мама.

Узел в животе Драко напрягся, сердце забилось быстрее. Вот она. Финальная битва. Решающий бой. Если Поттер был в Хогвартсе, значит Грейнджер тоже была там, и если Волдеморт направится в Школу, то приведет с собой всю армию Пожирателей, готовых к войне, готовых убивать. Весь ужас и тоска, которые он ощущал, отражались на лице Тонкс; он понимал ее чувства, знал, как отчаянно она желала быть рядом с мужем, потому что именно это же он испытывал к Грейнджер в этот момент.

Желание добраться до нее было таким сильным, что вызывало боль.

И дело было не только в Грейнджер. Он солгал бы, если бы сказал, что она не являлась главной причиной его стремления попасть в Хогвартс, но теперь появились другие стимулы, побуждающие действовать. Он хотел сделать это для себя, чтобы доказать, что ему это по силам — на этот раз в своей несчастной, полной ошибок жизни он мог сделать что-то правильно.

Его одолевало так много вопросов: почему Грейнджер там? В порядке ли она? Вдруг с ней что-то случится? Будут ли там его родители? Может ли Орден действительно выиграть войну?

— Прости, мама, — сказала Тонкс, целуя лоб Тедди, а затем щеку матери. — Я должна идти.

— Я знаю, любимая.

Тонкс грустно улыбнулась — ее волосы приобрели спокойный оттенок коричневого — и повернулась к парням, выжидающе их рассматривая.

— Как насчет вас? — спросила она. — Останетесь здесь или пойдете со мной, сражаться?

Драко не колебался. Он уже собирался встать и присоединиться к Тонкс, но Тео опередил его, в миг вскочив с места с выражением лица более суровым и серьезным, чем когда-либо прежде.

— Я иду, — сказал Тео. — Я не позволю вам, гриффиндорцам, веселиться в одиночку.

Тонкс нахмурилась.

— Я была на Хаффлпаффе.

— Одна фигня. Ты скорее попытаешься заобнимать Пожирателей до смерти. Вам нужны слизеринцы, поверь мне.

Не обращая внимания на комментарий, она посмотрела мимо него на Драко.

— А ты?

— Конечно, блядь, я иду, — отрезал он, поднимаясь на ноги.

Выражение, появившееся на лице Тонкс, почти походило на гордость, или же она поняла его намерение добраться до Грейнджер; в любом случае, она ничего не сказала. Тонкс перевела взгляд на Блейза, но тот уже встал, кивая головой, прежде чем она смогла задать вопрос.

— И вы готовы к этому? — спросила Тонкс. — Вы готовы сражаться против людей, которых когда-то считали друзьями? Семьей?

— Бла-бла-бла, — прервал Тео. — Да, наши родители — подонки, мы в курсе. Знаем лучше других. Мы жили с ними.

— Мы знаем, чего ожидать, Тонкс, — сказал Блейз. — Честно, мы знаем, что делаем.

Казалось, Тонкс секунду разглядывала Тео с Блейзом, прежде чем повернулась к Драко, пристально изучая его, и он знал причину. Его обстоятельства не были такими же черно-белыми, как у друзей: в то время как семьи безвозвратно отреклись от Тео и Блейза, он понятия не имел, как его родители относились к нему сейчас, и даже что сам к ним чувствовал. Было сложно; он признавал, что опасался снова увидеть их, но мысленно подготовил себя к любому из возможных сценариев. Добраться до Грейнджер было его главным приоритетом, и если родители или кто-либо еще попытался бы предотвратить это, то он справился бы с обстоятельствами любым необходимым способом.

Он ничего не сказал, вместо этого уверенно кивнул Тонкс, давая знать о своем решении. Одобрительно улыбнувшись и, казалось бы, довольная этим жестом, она шагнула вперед и положила руку на плечо Драко.

— Я очень горжусь тобой, — сказала она и переключила внимание на Блейза и Тео. — И вами тоже.

— Видишь, — пробормотал Тео, явно испытывая дискомфорт. — Именно такие сопли доказывают, что Хаффлпаффцев и Гриффиндорцев нельзя и близко подпускать к полю боя. Блядь, может, мы уже пойдем?

— Черт, подождите, — сказал Драко. — У меня нет палочки. Я не видел ее несколько дней, понятия не имею, где она...

— Возьми мою.

Драко посмотрел на Андромеду, которая уже взяла палочку и протянула ему. Раньше он никогда не обращал особого внимания на палочку Андромеды, но теперь заметил, что та была примерно тринадцати дюймов, из лозы, с сердцевиной из сердечной жилы дракона, очень похожая на его собственную. Тщательно проверяя ее наощупь, он почувствовал, как та мгновенно поддалась его магии. Ему стало интересно, случилось ли это потому, что их палочки были так похожи, или же потому, что Андромеда доверяла ему, и палочка, зная об этом, легко подчинилась.

— Спасибо, тетя Дромеда, — прошептал он так, что только она услышала. — За все.

Драко надеялся, она знает: он действительно благодарен за все, что она сделала, потому что никогда не сможет открыто выразить свою признательность. Она спасла ему жизнь, приютила, выходила, делилась едой последние несколько месяцев, никогда не требуя ничего взамен. И после всего, через что его семья заставила ее пройти в прошлом, она ничего не была должна ему, но сделала все от нее зависящее. Теперь он знал, что тетя, к которой он не имел никакого отношения еще несколько месяцев назад, была удивительной женщиной, была его семьей.