— Они в порядке, — ответил он, сопротивляясь соблазну прокомментировать или закатить глаза. — Все в порядке и все здесь...

— Все? Были другие?

— Лавгуд, Томас и Олливандер, — перечислил он. — Они все в порядке. Черт, мне кажется, Лавгуд перебрала валерианы и уже готова взобраться на воображаемое майское дерево [1].

— Драко...

— Ты пострадала сильнее всех, Грейнджер, — мрачно произнес он. — Поверь, остальные в норме.

— Хорошо, это хорошо, — рассеянно пробормотала она. — Но тогда как...

— Грейнджер, если собираешься устроить мне допрос в духе Шведской инквизиции волшебников 1512 года, тогда нам стоит встать с пола.

— Эта инквизиция была в 1496 году.

Он не сдержался и усмехнулся от ее исправления — типичное поведение, не зависящее от обстоятельств, и близость ее знакомого ученого нрава мгновенно успокаивали.

— Ты ошибаешься, и мы можем обсудить это на кровати, если ты действительно…

— Погоди, нужно… я не могу, — неуверенно пробормотала она, и Драко заметил ее смущение. — Я не совсем чувствую ноги. Должно быть, заклинание повлияло на нервные окончания… наверное. Нейропраксия или что-то похожее. Ты не мог бы… не мог бы помочь мне?

Он знал ее достаточно хорошо, чтобы заметить недовольство подобной просьбой о помощи, поэтому в ответ просто кивнул головой и, воздержавшись от комментариев, решил позже рассказать об этом Тонкс. Он оттолкнулся ногой и поднял Гермиону, одной рукой подхватив ее под колени, а другой поддерживая за спину, и, прижимая к груди, осторожно перенес на кровать.

И снова — все так знакомо. Он почти испытал ностальгию. Не хватало лишь глупых маггловских книг, надоедливого кота, мурчащего у ног, и все стало бы как прежде. Она таяла в его руках, словно это было самой естественной вещью в мире; он обнял ее так же, как всегда, и расслабился у нее под боком, опустив подбородок на плечо.

— Такое чувство, словно я вернулась домой, — нежно прошептала она, будто обращаясь к самой себе. — Драко, где мы?

— В доме Тонкс.

— Мне показалось, в какой-то момент я начала его узнавать. Эта комната очень похожа на ту, в которой я останавливалась, бывая здесь, — она сделала паузу. — Но почему здесь ты?

— Тонкс забрала нас с Блейзом из дома Андромеды.

— Ты был у Андромеды? Так вот куда тебя перенес портключ? — спросила она. — Это… было очень мудрым решением со стороны МакГонагалл.

— Ты называешь его мудрым, я же считаю безумным.

— Тебе там было так плохо? — спросила она, склонив голову, и с сомнением посмотрела на него. — Ты довольно легко называешь ее «тетя Дромеда».

Драко заколебался, облизнул губы.

— Все стало лучше, чем было. Наверное.

— Ты сказал, что Тонкс забрала вас с Блейзом? С Блейзом Забини?

— Да, некоторые из нас остановились у Андромеды, — сказал он. — Блейз, Тео, Булстроуд, Дэвис, Блетчли и я. Она управляет тайным убежищем, обеспечивающим безопасность слизеринцам, от которых отреклись родители, потому что те отказались следовать за Сама-Знаешь-Кем.

— Ничего себе, — выдохнула Гермиона. — Знаешь, я не раз задумывалась, что же случилось с некоторыми из ребят с твоего факультета. Наверное, Андромеда очень храбрая. Я слышала о Теде. Не представляю, как она справляется, заботясь о группе людей, которых почти не знает… Не могу представить.

— Она в порядке.

— Так почему Тонкс забрала вас сюда?

— Ну, не побоюсь прозвучать, как одна из двойняшек-сплетниц Треплотил…

— Патил.

— Знала бы ты, как мы называли их в гостиной Слизерина, — пробормотал он. — В общем, Блейз здесь, потому что они с Лавгуд вроде как вместе.

Гермиона моргнула.

— Луна? Луна с Блейзом?

— Похоже, ее отец помогал тете Дромеде с убежищем, и Лавгуд часто бывала там, — небрежно произнес он, — настолько часто, что они с Блейзом начали свое маленькое…

— Так вот почему она исчезала из Хогвартса, — прошептала Гермиона, ни к кому не обращаясь. — Это… определенно интересное развитие…

— Думаю, более подходящим будет назвать это «ужас какое странное».

— Разве мы в праве их судить? — быстро ответила она. — Наши отношения вряд ли будут считаться обычными большинством наших знакомых.

Он выгнул бровь, с неохотой соглашаясь, и поцеловал ее в шею.

— Есть еще вопросы?

— Сотни, — она вздохнула. — Я хотела бы больше узнать о Блейзе с Луной и многом другом, но на данный момент, пожалуй, уже хватит об этом.

Драко зажмурился.

— У меня есть несколько вопросов.

Он почувствовал, как она напряглась в его объятиях, и он знал, что она готовится к неизбежному обсуждению членов его семьи и их причастности к пыткам в его отчем доме. Эта тема висела между ними тяжелым предчувствием, и он сожалел, что должен был поднять вопрос; ему нужно было знать.

— Ладно, — осторожно сказала она, — что ты хочешь знать?

Он обнял ее немного крепче и задумался, с чего начать.

— Что с тобой случилось, Грейнджер?

— Егеря нашли нас и отвезли в Мэнор, — начала она отстраненным голосом. — Они хотели призвать Сам-Знаешь-Кого, но у нас был меч Гриффиндора, и твоя тетка Беллатриса…

— Не называй ее моей теткой, — внезапно перебил он низким, скрипучим голосом. — Продолжай.

— Ну, Гарри и Рона куда-то увели, — сказала она и тяжело сглотнула. — Беллатриса начала расспрашивать меня о том, откуда у нас меч; она пытала меня, — Гермиона почувствовала, как он напрягся. — Я… я помню, что она использовала Круцио, но после этого — темнота. Все словно в тумане.

Драко глубоко вздохнул.

— Там были мои родители?

— Твои родители… — тихо повторила она, — эм-м… да, были. Твой отец выглядел довольно слабым, словно его пытали.

— А мать?

— Твоя мать, — пробормотала она, хватаясь за нечеткие воспоминания… и вдруг они настигли ее, и Гермиона ахнула: — О боже, твоя мать!

— Что? Она навредила тебе?

— Нет-нет. Мерлин, теперь я вспомнила. Она знает.

— Знает что? — спросил он, пытаясь сохранить терпение. — О чем ты…

— Она знает о нас, — ответила Гермиона. — Она использовала на мне Легилименцию и увидела нас. Увидела нас вместе. Я чувствовала, как она искала тебя в моей голове, и я знаю, что она нашла воспоминания о тебе.

Драко широко распахнул глаза.

— Что она сделала?

— Она… — на мгновение Гермиона замолчала, — она хотела узнать, где ты был и… предложила мне помощь.

— Что? — спросил он, совершенно сбитый с толку услышанным. — Ты уверена?

— Да, абсолютно. Но это ведь хорошо, да?

Он задумчиво нахмурился.

— Не уверен, — признался он. — Наверное.

Они оба замолчали; Драко задумался о многозначительном и удивительном рассказе Гермионы о действиях его матери в Мэноре. Оглядываясь назад, он осознал, что подготовился к наихудшему сценарию, практически ожидая услышать историю, в которой его родители внесли вклад в сумасшедшие пытки над Грейнджер. Ему казалось, что он должен чувствовать облегчение, возможно, благодарность, но смог распознать лишь недоумение и неуверенность.

— Знаешь, — произнесла Гермиона, когда молчание между ними стало казаться слишком долгим, — моя мама говорила, что самые опасные в мире люди — это родители, которые любят своих детей, потому что ради них они и убьют, и умрут. Твоя мать любит тебя, Драко. Думаю, она просто хотела сделать все возможное, чтобы найти тебя.

— Хм, — он нахмурился, не зная, что ответить. — Ты сказала ей, где я был?

— Нет, не смогла. Думаю, я была слишком ранена. А потом что-то произошло... я помню люстру, но на этом все. Как мы сбежали?

— Не знаю.

— Но ты уверен, что все в порядке?

— Да, все в порядке. — он кивнул, — лишь несколько шишек и царапин. Как я и сказал, ты пострадала сильнее всех.

— Теперь я вспомнила, как получила это, — пробормотала она, и Драко опустил взгляд и увидел, как она теребит повязку вокруг предплечья.

— Не смотри на это, Грейнджер.

Конечно, она не послушала, и он съежился, наблюдая, как она сняла липкую, окрашенную кровью ткань и уставилась на ужасную метку. Она вздрогнула.