— Как я понимаю, Лавгуд все еще не нашли? — спросил Малфой, неуверенный, чего хотел добиться этим вопросом.

Забини поднял на него осторожный взгляд и, поколебавшись немного, кивнул.

— Прошло почти две недели.

— Она объявится совсем скоро, — обнадеживающе произнесла Андромеда, но ее слова были слишком ненадежным обещанием.

От мэнора разило смертью и темной магией, поэтому Гермиона старалась не делать слишком глубоких вдохов.

Она тщательно проанализировала окружение, усиленно пытаясь отыскать путь к бегству, хоть и понимала, что это нереально: у них не было палочек, их превосходили численностью и над поместьем неизбежно нависали антиаппарационные чары. Им было необходимо чудо. И чем скорее, тем лучше.

Мерзкое дыхание Фенрира проникало в волосы Гермионы, и она как могла пыталась отстраниться от него. Егеря втащили ее, Гарри и Рона в большой зал; когда она увидела, кто их там ожидал, почувствовала сковывающий внутренности ужас.

Было в Беллатрисе то, что будет преследовать Гермиону до конца жизни.

Возможно, дело было в безумном садистском блеске ее глаз, или же в беспокойном подергивании губ, растянутых в отвратительной ухмылке, но Лестрейндж казалась Гермионе... не похожей на человека, словно психоз тихо, кусочек за кусочком, пожирал ее мозг, пока не сгрыз все знакомые инстинкты и эмоции. Она была существом, злобным обезумевшим инструментом, созданным исключительно для пыток и убийств. И она наслаждалась этим, словно неким больным хобби, помогающим скоротать скучный день. Абсолютно ненормальная, и от этого смертельно опасная.

Гермиона заметила движение позади Беллатрисы и с трудом подавила вздох.

В последнюю их встречу они запомнились ей совсем другими — Люциус и Нарцисса Малфой. Кричащее аристократическое высокомерие почти исчезло, как и привлекающая внимание уверенность пары, обладающей властью; ошеломленная, Гермиона не могла отвести от них глаз. Нарцисса, хрупкая и растерянная, выглядела так, словно не ела долгое время; Люциус носил все признаки человека, которого пытали в течение нескольких месяцев, пока гордость не покинула его, а дух покорился.

Гермиона случайно встретилась взглядом с Нарциссой и не увидела ничего, кроме горя; она вспомнила, что та не видела сына почти год, и без сомнения полагала, что он был мертв. На мгновение Гермиона забыла ту жестокую женщину, которой считала Нарциссу, и увидела беззащитную мать, потерявшую ребенка. Она была усталой, уязвимой и казалась... не желающей принимать участие в происходящем, в то время как Беллатриса и Питер Петтигрю нетерпеливо бросились им навстречу.

— Мы схватили Поттера! — проревел Фенрир. — Призови Темного Лорда.

— Секундочку, — сказала Беллатриса. — С чего ты уверен? Его лицо...

— Эта девчонка — грязнокровка, — ответил он, толкая Грейнджер в сторону Лестрейндж. — Ее колдография была в «Пророке», там написано, что она таскается с Поттером.

— Грязнокровка? — заинтересованно повторила она, цепляясь злобным взглядом за Гермиону. Еще чуть-чуть, и она облизала бы от нетерпения губы. — Ты выглядишь очень знакомо. Цисси! Ты встречала эту тварь пару раз, я права? Как ее зовут? Ты говорила, что не так давно видела ее у мадам Малкин?

Нарцисса едва подняла голову.

— Не могу вспомнить...

— Грейнджер! Грязнокровку зовут Грейнджер. Драко рассказывал о ней несколько лет назад, — сказал Люциус, и Гермиона не упустила боль, что отразилась на лице Нарциссы при упоминании имени сына. Она и сама ощутила эту боль. — Да, она всегда крутилась возле Поттера! Это он!

— Я же говорил! — похвастался Фенрир. — Вы только на шрам поглядите.

— Покажи! — Потребовала Лестрейндж, шагнула к Гарри и схватила его голову. — Точно он! Я...

— Я призову его! — прервал Люциус, потянувшись к рукаву. — Позволь мне стать тем самым, кто...

— Сейчас не время для утоления твоего отчаянного желания в его одобрении, Люциус!

— Не разговаривай с ним таким образом! — прикрикнула Нарцисса.

Гермиона была слишком отвлечена перепалкой и не заметила, как один из егерей сдернул с ее плеча сумку.

— О, да не будь такой обидчивой, Цисси! Не моя вина, что ты вышла замуж за этого жалкого...

Беллатриса замолчала и с возмущением прищурилась.

Драко вздрогнул и посмотрел на свое предплечье.

Метка болезненно зудела; он с неохотой закатал рукав и нахмурился, посмотрев на уродливое пятно на белоснежной коже. Уже какое-то время он вообще не смотрел на нее, практически отказываясь признавать ее наличие с той ночи на Астрономической башне; и тем более он не делал это с того момента, как начал делить постель с Грейнджер. Метка выглядела, как и прежде, однако раздражающее покалывание становилось только хуже; он сжал зубы и подавил вырывающийся стон.

— Драко, — пробормотала Андромеда опасливо глядя на его предплечье, — что такое?

— Не знаю, — прошептал он в ответ. — Я внезапно почувствовал... жжение.

Все произошло слишком быстро.

Один из егерей схватил сумку Гермионы, достал Меч Гриффиндора, и Беллатриса озверела: орала что-то о мече и расшвыривала проклятия в егерей, которые оказались достаточно глупы, чтобы ответить ей дерзостью. Гермиона затаила дыхание, пока горячие искры не прекратили сыпаться из палочки Беллатрисы, и увидела неподвижные тела остолбеневших мужчин, разбросанные по полу, словно грязный конфетти.

— Петтигрю! — зарычала Лестрейндж, указывая на травмированных егерей. — Избавься от них. Выкинь во двор, я разберусь с ними позже.

— Но... Но, Беллатриса,— заикаясь, проговорил Люциус. — Темный Лорд...

— Если ты призовешь Темного Лорда сейчас, он снесет нам головы, тупой идиот! — Развернулась к Фенриру. — Отведи этих к остальным в подземелье. Всех, кроме... кроме грязнокровки. — произнесла она и подошла к Гермионе настолько близко, что та смогла ощутить на себе ее дыхание. — Нам нужно немного поболтать...

— Нет, подождите! — отчаянно заорал Рон. — Только не ее! Меня, возьмите меня!

— Ты будешь следующим, предатель крови.

— Только не ее!

Фенрир отпустил Гермиону и ударил Рона кулаком в лицо, прекратив его протесты; схватил их с Гарри и потащил из комнаты. Гермиона с замиранием сердца смотрела им вслед.

— Ох, — проворковала Ленстрейндж, цокая языком. — Так печально.

Гермиона ощущала свою дрожь; ее дыхание ускорилось, но она изо всех сил пыталась не выдать своего страха. Она возненавидит себя, если позволит Беллатрисе насладиться ее слабостью. Та смотрела на нее со зловещим выражением возбуждения, насмешливо постукивала палочкой по бедру; Гермиона отвела взгляд и снова посмотрела на Нарциссу, но та лишь хмуро глядела в пол.

— Откуда у тебя этот меч, грязнокровка? — зарычала Беллатриса ей прямо в ухо.

— Мы... нашли его. Это подделка. Копия...

— Ложь, — прошипела она, обнажая обломанные серые зубы. — Хотя, какая разница. Я в любом случае собиралась тебя помучить. Не пора ли нам начать?

Гермиона напряглась всем телом и, вызывающе вздернув подбородок, подготовилась к неизбежному; она убеждала себя, что ради сохранения достоинства не станет кричать.

Первое касание Круциатуса опустило ее на колени. Складывалось ощущение, словно все кости, кровь, вены, мышцы горят и пузырятся от жара пламени; или же что ее режут тупыми ржавыми ножами. Все ее тело напряглось и изогнулось под неестественными углами. Она сильно прикусила язык, потому что крик уже зарождался в горле и был готов сорваться с губ.

О Мерлин, как же больно... она никогда не испытывала ничего подобного.

Вдруг все прекратилось.

— Как вы пробрались в мое хранилище? — требовательно спросила Беллатриса, нависая над ней.

— Мы... мы не...

— Круцио!

Второй раунд был намного хуже: более целенаправленный, более глубокий; Гермиона, корчась, упала на пол, тело сотрясали судороги. Она думала, что крик, который рикошетом отражался по залу, совсем не похож на ее, однако чувствовала напряжение в легких; она поняла, каким образом подобная пытка сводит людей с ума.