Блейз встал со своего места и подошел к Драко, неловко похлопав его по плечу. — Тебе нужен мой совет?
— Не особенно.
— Грубое дерьмо, но у тебя оно все равно есть, — проворчал он. — Посмотри, есть ли у нее еще воспоминания. Тогда ты поймешь, одноразовое это или нет. Если она снова тебя поцелует, ты поймешь, что это уже не разовый случай. Если это произойдет, то ты должен показать ей.
Драко поднял голову и цинично посмотрел на Блейза. — Показать ей?
— Да, — уверенно кивнул он. — Покажи ей все.
***
5 сентября 2003 г.
Она взорвалась, жар приливал к ее животу, и все ее мускулы сжались, и все, что она могла сделать, это заикаться: — Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя — снова и снова, когда он посасывал ее горло.
— Я знаю, — раздался у ее уха расплывчатый голос тени. — Я знаю.
А потом она подумала, что расплывчатая тень может превратиться в осязаемого человека, но прежде чем она смогла увидеть…
Гермиона вскочила в постели, вся в поту, с приятным покалыванием за пупком. Ее дыхание было частым и хриплым, а эротический сон угас.
Но потом она поправилась. «Мечта» — неправильное слово. Он казался слишком ярким и физическим, так что, возможно, это было… воспоминание? Были ли у нее отношения до того, как Беллатриса стерла последние три года? Но тогда почему никто ей ничего не сказал?
Она взволнованно застонала и провела пальцами по влажным от пота спутанным волосам, решив, что снова заснет, и надеясь, что сможет вернуться в сон и выяснить, о ком именно она мечтает.
***
12 сентября 2003 г.
Драко снова проскользнул в ее палатку, намереваясь просто проверить ее, но он услышал, как она разговаривает во сне, когда проходил мимо. Но потом он задержался; изучал ее, пока она спала, время от времени корчась и бормоча что-то бессвязное. Более чем однажды ему казалось, что он слышал, как она шепчет его имя, но он считал это вредным сочетанием надежды и усталости.
Ее лицо исказилось от боли, и он подумал, не может ли она вспомнить Беллатриссу, и это вернуло его к тому дню, когда Блейз ворвался в его палатку и сказал ему, что они ее нашли.
Он сгорбился над столом, прижавшись лбом к костяшкам пальцев, и его глаза были закрыты. Грейнджер пропала за месяц до того, как Лонгботтом победил Волан-де-Морта четыре недели назад, конечно, считавшейся мертвой, и он все еще пытался выжить без нее.
Он не чувствовал ни капли победы или облегчения из-за поражения Волан-де-Морта. Он был слишком оцепеневшим, и все это произошло в меланхолической дымке пустой славы. Бля, он скучал по ней. Жаждал ее. И изо дня в день его ломало то, что ему приходилось дышать этим пустым существованием, которое было похоже на пытку.
Его голова дернулась вверх, когда Блейз ворвался внутрь, его одежда и кожа были забрызганы грязью, а выражение его лица было нетипично оживленным.
— Блейз, я не в настроении.
— Мы нашли ее! — выпалил он. — Мы нашли Грейнджер в подземельях Лестрейнджа!
Драко слишком быстро вскочил на ноги, его голова закружилась от этого откровения. — Она жива?
— Едва ли, но да, — кивнул он. — Она в лечебной палатке, Лавгуд сейчас над ней работает.
Его ноги несли его к выходу, прежде чем он даже успел понять, что движется. Но тут на его пути оказался Блейз, и он зарычал на другого волшебника тихим и мрачным тоном. — Убирайся с моего пути!
— Сначала тебе нужно кое-что знать!
— Что еще ебать.
—Она подверглась забвению, — крикнул он, и Драко мгновенно замер. — Лавгуд сказала, что она на мгновение проснулась, и было очевидно, что она подверглась заклинаниям памяти. Мы не узнаем в полной мере, пока она не проснется, но… это выглядит не очень хорошо, приятель.
Совершенно новый ад обрушился на Драко, и он покачнулся на ногах, пытаясь понять слова Блейза. Он несколько раз прокрутил информацию в своей голове, но она не зарегистрировалась, поэтому он действовал так, как мог, и сразу же вернулся к штурму палатки. Он помчался через лагерь к палатке исцеления, и то, что он увидел, оставило шрамы в его разуме до его смертного одра.
Грейнджер лежала на импровизированных носилках, и каждый дюйм ее тела был красным, залитым кровью. Под кровью были многочисленные порезы и глубокие раны, рассекающие ее кожу, и бесчисленные синие, серые и желтые синяки. Ее лицо… оно даже не было похоже на нее. Ее щеки были изрезаны зазубринами от когтей, как будто на нее напал дикий зверь, а половина ее волос выглядела так, как будто она была вырвана из ее черепа.
Она выглядит побитой, сломанной и избитой; смерть уже тащила ее к ожидающей могиле, и он осторожно повернулся к Лавгуд, критически осматривая ее, пока она водила палочкой над неподвижным телом Грейнджер.
— Она будет в порядке? — спросил он ее.
— Думаю, да, — сказала Луна, и Драко впервые увидел, как взволнованная блондинка выглядит внимательной и сосредоточенной. — Я могу вылечить их, но мне нужно проверить, нет ли у нее внутренних повреждений, и я думаю, что ее память была…
— Будет она, блять, жить или нет? — резко потребовал он.
— Я не знаю, — твердо ответил он. — Помоги мне помочь ей.
Воспоминания испарились, когда Гермиона снова что-то пробормотала во сне, и он понял, что просрочил свой прием. Независимо от его отношений с Грейнджер и его боли быть рядом с ней, наблюдение за ее сном было слишком зловещим и своеобразным для его персонажа.
Если бы он подождал две минуты дольше, он бы услышал, как она вздохнула от удовольствия, а затем села в своей постели, взволнованная и покрасневшая, и снова разочаровалась в том, что она корчилась и стонала в тени без лица.
Это было ее четвертое воспоминание о сне за неделю, и смутное пятно осталось без идентификации.
Но становилось все яснее.
Она подумала, что у него могут быть серые глаза.
***
25 сентября 2003 г.
Это был четырнадцатый такой сон, который ей приснился, но теперь они стали более разнообразными и с каждой ночью становились все яснее и яснее. Некоторые вообще не включали секс и просто изображали ее разделяющую нежный момент с тенью или наблюдающую за ним на расстоянии с сильным чувством привязанности… как любовь. Но сегодня вечером был секс, и это воспоминание было таким ярким, что она практически чувствовала воду, окружающую ее.
Они были в реке, и ее конечности обвились вокруг него, как тиски, и каждый блаженный толчок его бедер посылал ей новый прилив тепла в ее кишечник. Она отстранилась и крепко поцеловала тень в губы, стонала ему в рот и ощущала вибрацию его гортанного стона на своем языке. Она отстранилась и обхватила его голову руками, раскачиваясь назад, чтобы соответствовать его ритму, и смотрела ему в глаза.
Серые глаза. Однозначно серые глаза.
Это строилось внутри нее; этот тяжелый пузырь похоти, который был так близок к тому, чтобы лопнуть, и ее кости сомкнулись на месте, когда последний поворот его таза заставил ее взлететь. Спазмы пронеслись по ней волнами, пульсируя от ее ядра наружу, пока этот громкий экстаз не проник в ее кровоток и не стал биться по всему телу в такт ее сердцу.
— Я люблю тебя, — задыхалась она, и тень была человеком. Серые глаза, светлые волосы, бледная кожа. — Хмммм… Драко…
Она громко ахнула, когда проснулась, ее тело вздрогнуло в сидячем положении, когда она вздрогнула от оргазма своих воспоминаний и шока от знакомого лица, которое было так близко к ней.
— Боже мой, — пробормотала она себе под нос. — Боже мой, боже мой, боже мой.
Она была ошеломлена, полностью и совершенно поражена, но в основе всего этого лежало завораживающее чувство благоговения и покоя, как будто эта дыра в ее сердце на мгновение заполнилась чем-то теплым. Она отбросила одеяло и вышла из палатки, слишком обезумев, чтобы думать, что на ней шорты и футболка, которую она нашла под подушкой. Босиком по земле, она бросилась в палатку Драко и обнаружила, что он спит на своей кровати.
— Малфой! — воскликнула она, подходя к нему и хлопая его по плечу. — Драко, проснись! Проснись, сейчас же!
