Он сердито посмотрел на нее, но кивнул.
— Точно нет, но у Слизнорта была правильная идея, он просто недостаточно умен, чтобы довести ее до конца. Учителя обладают исключительной властью в магическом мире. Каждый талантливый волшебник или ведьма, я полагаю, пройдет через твой класс в какой-то момент, прежде чем у них появятся собственные идеи. В течение семи лет учителя оказывают влияние на каждого члена нашего общества. Все, что нужно, это направлять их… быть кем-то, кого ученики уважают, кем-то, кто подталкивает их и заставляет их чувствовать себя… особенными.
— Значит, ты будешь манипулировать молодыми студентами в своих целях?
— Ну конечно, я же слизеринец.
И он был таким, на самом деле. Она склонила голову набок.
— И какие же идеи ты собираешься вбить им в головы? Чего же ты хочешь добиться? Я не могу осуждать твой метод, но это хитро. Хотя я все еще не вижу, к чему ты ведешь.
— Конечно, я хочу открыть границы магии и затем прорваться через них. Я тоже хочу изменить мир. А чего еще мне хотеть?
— Счастья, любви, дружбы, полноценной жизни, денег, успехов в учебе — много чего. Некоторые люди добавили бы к этому списку еще и силу или власть, но это не привлекает меня, я не вижу смысла за ними гнаться.
— Это наглая ложь, Дирборн. Представь себе все то, что ты могла бы изменить в это мире, решив начать действовать. Представь себе список. А теперь подумай о первой вещи в этом списке, самой неотложной, и скажи мне — как бы ты поступила, чтобы добиться этого изменения?
Она задумалась, сильно. Было так много вещей, которые она хотела изменить в волшебном мире, что она не была уверена, с чего начать. Не обращая на него внимания, она взяла ручку.
Список Гермионы Дирборн и всего того, что она изменит в волшебном мире:
1. Метод оповещения маглорожденных до 11 лет. Почему их родителей не уведомляют раньше? Идею о наличии магии стоит вводить раньше, предотвращая страх и изоляцию. Должен быть назначен посредник.
2. Лечение разумных магических существ.
3. Странное разделение на факультеты. Слишком много похожих людей, проводящих слишком много времени вместе, — это очевидный рецепт катастрофы. Дома должны быть распределены случайным образом, а за классами должна стоять академическая организация. Потоки, а не факультеты.
4. Недостаток здравого смысла, логики и навыков критического мышления, которым обучают волшебников и ведьм — требует немедленного исправления.
5. Как и отсутствие преподавания математики, литературы и языков.
6. Магловедение должно стать обязательным предметом, но прежде его необходимо полностью обновить. Нынешняя учебная программа просто позорна.
7. Экономика: один банк? Вы серьезно? Это должно прекратиться. Должна же быть конкуренция.
8. Учитывая количество людей, работающих в Министерстве, и количество других занятых, я предсказываю предстоящий экономический кризис, который оставит волшебников в долгу перед гоблинами. Это не кажется мне очень хорошей идеей. Я встречалась с ними, они не очень милосердны.
9. Теория магии совершенно не изучена, что откровенно говоря, смешно. Я думаю, что это попытка контролировать могущественное население. Я предлагаю, чтобы те исследования, которые в настоящее время считаются радикальными и которые проверяют границы магии, были более тщательно рассмотрены. Таким образом, население в целом и правительство в частности будут более информированы, когда эти свободомыслящие творческие радикалы, такие как Гриндевальд и Л.В., попытаются прийти к власти.
10. По-видимому, отсутствует демократия. Возможно, если бы она была, то Министерство было бы более эффективным органом.
11. Нынешняя опора на кумовство и фаворитизм будет устранена из всех законов, будут введены новые законы, чтобы предотвратить такие случаи. Будет введена довольно новая идея меритократии.
12. Особое внимание будет уделяться физическому воспитанию. Многие волшебники полагаются на зелья и амулеты, чтобы обеспечить себе здоровье или улучшить свой внешний вид. Кроме того, необходимо проверить еду в Хогвартсе на безопасность для здоровья.
Он нетерпеливо ждал, пока она остановится.
— Хорошо, — сказала она наконец. — Я согласна, что мне нужно иметь власть, чтобы добиться перемен. Но власть лучше проявлять за кулисами, так что я понимаю, почему быть профессором здесь было бы приемлемо для твоей цели.
— Дай мне взглянуть на твой список.
— Нет! Я не отдам тебе идеи, ты можешь составить свой собственный список, — она убрала пергамент, а затем, пытаясь снова поднять настроение, продолжила, — Держу пари, я догадываюсь, с чего он начнется: во-первых, все волшебники и ведьмы будут поклоняться мне, Тому Риддлу, величайшему волшебнику в мире. Во-вторых, все факультеты, кроме Слизерина, будут расформированы. В-третьих, меня назначат старостой всей волшебной Британии — бойтесь меня…
Она расхохоталась, потому что было легче шутить с ним, чем думать о том, что на самом деле содержалось в его списке. Первое: стереть всех маглорожденных грязнокровок с лица волшебного мира, второе: захватить абсолютную власть, третье: никогда не умирать…
— Ты смешное создание, Гермиона, — он никогда раньше не называл ее по имени, но оно слетело с его языка, как самая естественная вещь в мире. Тревожное, непонятное чувство, которое заставило ее желудок перевернуться, звучало как вкус шоколада. Она ненавидела его за это, и ненавидела себя за то, что сидела здесь и болтала с ним, как будто не знала, кто он такой. Но он был намного интереснее, чем кто-либо другой в школе, и действительно, что ей оставалось терять?
И ей было чертовски любопытно.
Он продолжил: «Если ты хочешь, чтобы власть изменила мир, то должна дать людям дело, которое они уже поддерживают, чтобы отстать. Посмотри на этого Гитлера в Германии, он поднял свою маленькую партию с нуля до абсолютной власти, потому что люди в его стране не любят евреев. Очень остроумно».
Ей уже было не смешно, она в ужасе уставилась на него.
— Что? Ты только что похвалил методы Адольфа Гитлера?
Они еще не знают, напомнила она себе. Война никогда не кончалась: они не знали масштабов его преступлений против человечества. Он и сам не знал.
Он пожал плечами.
— Это неприятно, но ты не можешь отрицать, что это было очень эффективно. Я удивлен, что ты знаешь о нем.
— Как ты думаешь, он добьется успеха? В последний раз я слышала, что он проигрывает.
— Ну, что бы он сейчас ни делал, это не имеет значения. Меня интересует только то, как он получил власть. Ведь знаешь, он был законно избран.
— Да, — ответила она с иронией. — Я немного знакома с историей.
Так вот почему. Он вдохновлялся не Гриндевальдом, а Гитлером — и она предположила, что в этом был какой-то извращенный и ужасный смысл: до войны Гитлер, вероятно, казался замечательной фигурой. Она знала, что даже британские политики спорили из-за него. Он якобы поднял свою страну из ужасной депрессии, получив власть с помощью закона. Это было умно, но, боже, с ее знаниями о том, кем он стал, мороз пробежал по коже.
— Итак, позволь мне уточнить, ты хочешь сказать, что готов пожертвовать целой расой людей, чтобы получить власть, потому что цель, я полагаю, в твоих глазах оправдывает средства?
— Я сделаю все, что потребуется. Если ты обратишься к истории, то увидишь, что величайшие и наиболее почитаемые фигуры заняли свое место с помощью того, что ты могла бы счесть неприятными методами. Возьмем, к примеру, Наполеона. Он использовал пропаганду Французской революции, чтобы самому захватить власть. Он стал императором сразу после того, как французы решили избавиться от своего короля: «Когда народ погибал, я родился. Тридцать тысяч французов были выброшены на наши берега, утопив трон свободы в волнах крови. Таково было отвратительное зрелище, поразившее меня, прежде всего». Его больше помнят как военного стратега и гения, а не политика, но мне кажется, что большую часть своей карьеры в армии он провел, создавая базу для власти, с помощью которой он мог бы взять все в свои руки. Он поддерживал популярные республиканские идеалы, чтобы получить достаточно последователей, а затем воспользовался моментом и совершил переворот, чтобы установить военную диктатуру, которая была принята всенародным голосованием.
