Возможно, дело было в величии: вы никогда не сможете стать достаточно великими.

Один раз в невинности и один раз в гневе. Его душа могла бы принять эти потери. Но цена была уже больше в третий и четвертый раз, потому что это был другой вид убийства. Несчастный случай и гнев сменились страхом и жадностью.

Медальон принадлежал его матери, и он представлял себе, как тот висит на шее Гермионы, пока Том вкладывал в него свою душу вместе с кровью своей жертвы. Но он не знал, что это заберет то, что осталось от его сердца.

Шли месяцы, и она догадывалась, а он становился все холоднее. Он начал обманывать ее, пытаться использовать, играть с ней более жестокие шутки. Он перестал мечтать о троне рядом с ней. Он хотел ее тело и ее разум, потому как они были вещами, которые можно использовать. Том Риддл искал власти над ней, и, поскольку она дала обещание другому мужчине, то осталась и позволила ему поверить, что она у него есть.

Гермиона снова стала навещать Альбуса Дамблдора. Но медальон она проносила недолго — без той части себя, которую Том вырвал, чтобы вложить в медальон, он забыл, зачем сделал его для нее. Он забрал медальон и спрятал, не зная, что это будет его погибелью.

***

Они не расстались, потому что у них почти не осталось связи, которую можно было бы разорвать, и потому что она поклялась быть шпионкой. Она позволила ему использовать свое тело и думать, что он использует и ее разум, а сама наблюдала и ждала. Она смотрела, как он слепит две стороны разбитой монеты в экстремизме, и ничего не говорила. Она ходила с ним на собрания радикально настроенных маглорожденных и на собрания людей, которые боялись их. И она смотрела, как он ослепляет всех до самых острых уголков веры, пока все мосты между ними не разрушались от насилия друг против друга. И тогда он отступал назад и ждал, кто будет сильнее, какая сторона даст ему то, что он хотел больше всего.

Время шло. Однажды она снова уехала в одно место, а Том отправился в другое. Гермиона уехала в Россию, чтобы узнать о новом виде магии. Древняя магия там умирала, вытесненная новым порядком. Но вместо нее появилась новая, суровая магия. Не было более опасного места для магии, и все же магию было трудно уничтожить — но фениксов больше не существовало.

Девушка в замке, которой дали пожить в сказке, положила золотое яблоко в котел. А ее отец варил это в течение года и одного дня, и наблюдала, как оно превращается. Ибо она знала то, чего не знал Том Риддл: единственная цена, которую можно заплатить, чтобы жить вечно — это пожертвовать самой вечностью. Девушка, ставшая женщиной, выпила зелье, сделанное из камня, который был яблоком, и хотя время шло дальше, оно больше ее не касалось.

Это была ее истинная магия: видеть связь между двумя вещами, которые другие упустили.

Время шло, но эту женщину оно не касалось: она почувствовала себя одновременно старой и молодой.

У нее были и другие любовники, но они не заставляли ее чувствовать, что она летит и тонет одновременно. Они не бросали ей вызов, касаясь каждого горящего атома. Они не были дикими существами, выкованными из магии в форме человека. Ее стало слишком много, а их никогда не хватало.

Время шло, и она училась, наблюдала и ждала.

Прошло время, и дикий волшебник вернулся, искореженный, поблекший и сломленный. Он все еще был голоден, но теперь его голод был таким же ненасытным, как у волчьей стаи в конце зимы. Он все еще был диким, но теперь он был похож на раненного медведя, которого разлучили со своими детенышами.

Он все еще хотел ее, но не как королеву. И она предупредила мудреца, что пришло время. Он превратил две настороженные группы во врагов и вернулся, чтобы объявить свою войну.

Комментарий к Разрушение

Стекло продолжается… простите)

========== Крушение ==========

Сколько времени прошло между тем моментом, когда ты была счастлива, и тем моментом, когда ты захотела его убить?

Кэтрин М. Валенте, «Бессмертный».

Гарри Поттер смотрел на то, как человек, который убьет его семью, надевает знакомый медальон на шею его лучшей подруги. Гермиона стояла у окна в его странной и интересной квартире. За последние недели Гарри много чего повидал. Он видел, как Том Риддл с удовольствием ужинал за столом. Он видел, как тот уходил на работу. Слышал рассказы о его прошедшем дне. Он видел его раздражение, когда тот не мог найти второй носок, и видел его дикий восторг, когда тот нашел владелицу медальона, которую он искал так долго. Он видел, как они дерутся, ссорятся и спорят. Он видел, что Том умел поддерживать, но и был враждебно настроен.

Поначалу Гарри с беспокойством наблюдал за годами, проведенными Гермионой рядом с Томом, но потом был слишком увлечен историей в ее воспоминаниях, чтобы беспокоиться о том, почему она их показывала. Конечно, это были не все воспоминания. После первого года она показала ему то, что называла «бликами». Гермиона проводила много времени в путешествиях и часто пропускала эти моменты, но она показывала ему политические встречи, обеды, танцы и фестивали, о которых он никогда не слышал, и магию, магию, магию. Это сделало его таким же голодным и полным удивления, каким он был, когда впервые узнал, что волшебный мир реален.

«Я хочу, чтобы ты знал, кем я стала», — говорила она ему. Но воспоминания показывали гораздо больше. Они показали ему, кем был Том Риддл до того, как стал чудовищем. Они показывали ему, что такое мир, и чего он до этого не понимал. Мир, который пытался построить Альбус Дамблдор, противоречил представлениям Гермионы о другом мире, где магия была бы королевой, о мире более неукротимом и свободном.

Гарри подумал, не манипулируют ли она им. Вероятно, так и есть. Но это не имело значения.

В последний раз он чувствовал себя таким искушенным, когда смотрел в зеркало Еиналеж, и сейчас точно так же продолжал неотрывно смотреть. Поэтому он видел, как рука Гермионы потянулась к медальону.

— Что это? — спросила она, улыбаясь, когда ее пальцы потянулись к нему, а затем повторила снова. — Что это? — но голос ее дрогнул, потому что она, конечно, знала, она уже знала ответ.

Том ничего не сказал, но повернул ее к себе и попытался поцелуем заглушить ее протесты.

Гермиона отстранилась от него, ее карие глаза блестели от слез. Она поднесла медальон к глазам и резким движением запястья вызвала газету. Ей не нужно было читать заголовок, но она все равно прочла вслух.

— Что ты наделал? — она зашипела на него.

На мгновение Том выглядел слегка ошарашенным. Гарри задумался, а какой реакции он ожидал от нее. Гермиона начала стягивать через голову золотую цепочку.

— Ты всегда такая чертовски умная, не так ли? Если ты его снимешь, — злобно сказал Том, — то можешь возвращаться домой.

— С чего ты взял, что я этого хочу? — спросила она, но промолчала. — Ты идиот. Ты что, не слушал меня? Я повторяла тебе снова и снова: три — более сильное число, чем семь. И есть черта, которую даже ты не должен пересекать.

Он усмехнулся, явно взбешенный.

— Тогда отдай его и убирайся.

Левая рука Гермионы лежала на медальоне, правая — держала палочку. Она выглядела такой красивой и неуверенной, с распущенными длинными волосами и со слезами на глазах.

— Я думала, что я… Я такая дура, — выдохнула она. — Ты хоть почувствовал что-то? Тебя терзают угрызения совести?

— Она была ужасной, развратной старухой, которая пыталась заставить меня … полностью поддаться соблазну. Она была жадной, корыстной и эгоистичной. Какое тебе дело до ее смерти?

— Мне не все равно, потому что ты не можешь просто … просто так выбирать! Ты не можешь играть в бога. Ты не лучше их! Ты не можешь сделать этот выбор, решить, что твои желания стоят больше, чем чья-то жизнь.

Голос Гермионы прорезался сквозь слезы, ее палочка была вынута, но рука дрожала.

— Я видел, как ты убила человека, Гермиона. Не будь такой чертовски лицемерной.

Она глубоко выдохнула.

— Ты прав, я сделала это, но я не выслеживала его. Может быть, я и лицемерка, но если ты не видишь разницы… то. Я не знаю. Я должна его снять. Я думаю это именно та черта, которую я уже не могу пересечь. Я многое тебе прощала…