Кто-то стоял на его пути, но, пользуясь правом высшего, Макар не стал уступать дорогу. Избранные не смотрят по сторонам, перед ними должны расступаться. Тот, что шел ему навстречу, видимо тоже думал о своем. Столкновение получилось сильным, заставив крепкого Макара слегка пошатнуться. Подняв глаза, бывший кузнец увидел перед собой вампира. Его имя он запомнил хорошо: слишком много сил потребовалось затратить, чтобы узнать, кем он был раньше. Олег. Бывший воитель Линды, приятель Стаса.
– Извините, сеньор, – быстро пробормотал Олег, заметив, на кого наткнулся. Однако, несмотря на вежливый тон, в его голосе не было ни капли уважения или почтения. Вампир словно посмеивался над избранным, перед которым обязан был пресмыкаться. И хотя Макар чувствовал затаенный в немертвой душе страх, внешне он никак не проявлялся. Это было неприятно и безразлично одновременно. Неприятно, потому что он привык к почестям. Безразлично, потому что ему не было дела до какого-то вампира.
– Извинения приняты, – холодно сказал Макар. А потом ему вдруг вспомнилась Линда. И, сам не понимая, что делает, он неожиданно спросил: – Как дела?
Олег опешил от интереса, проявленного высшим воителем к его скромной особе, но постарался не показать своего удивления.
– Отлично. Сегодня буду не на стене, а на празднике – огромная удача, – парень улыбнулся искренне, будто разговаривал с другом. В его глазах загорелись огоньки. Странные у него глаза: лихорадочно блестят, как у всех вампиров, но при этом остается в них что-то живое, человеческое. И цвет необычный.
– Рад за тебя, – в ответ улыбнулся Макар.
– А у вас как дела, уезжаете? – глянув на чемодан, поинтересовался Олег.
– Переезжаю, правда, пока не знаю куда, свободных комнат нет, – зачем-то ответил Макар. В голосе прозвучала горечь, которую он не собирался показывать низшему. Стало обидно, но, с другой стороны, какая разница, что тот подумает?
– Идите к друзьям, – серьезно посоветовал Олег. Слово «друг» почему-то очень многое для него значило. Сейчас в этом вечно холодном замке, который иногда ни с того ни с сего раскалялся до температуры Сахары в полдень, их у него не было, только приятели. Но когда-то были, раз так трепещет немертвое сердце при одном слове «друг». И у Макара Кузнецова друзья должны быть, он же живой и давно уже состоит на службе у Хозяина, а значит, знает всех вокруг.
– У них нет свободных мест, – ответил Макар, стараясь сделать так, чтобы голос звучал безразлично. Еще не хватало, чтобы его жалел вампир.
– У них же по пять комнат на одного, – удивился Олег и тут же замолчал. Только сейчас он заметил, что воитель выглядит грустным и очень усталым. В светлых глазах притаилась боль – так обычно бывает у бывших людей, ставших вампирами, которые помнят прошлое, но не могут его изменить и сбросить с себя ненавистное ярмо немертвой жизни. – Они не хотят вас пускать… – понял Олег, и ему стало очень жаль этого человека, известного и холеного, одного из избранных, у которого не было друзей.
– Не хотят, – признался Макар, опуская глаза. Ему было стыдно, что он жалуется вампиру. Но так уж получилось, что бывший светлый – единственный, кого заинтересовали его проблемы. А ему так хотелось просто поговорить!
– Можете остановиться в моей комнате, – не раздумывая, предложил Олег. – Свободных все равно сейчас нет. А я пойду в подвалы. Мне все равно.
Предложение немертвого застало Макара врасплох. Вампир, бездушный раб, низший, недостойный дышать одним воздухом с избранным, предложил ему то, в чем отказали живые. Это было чем-то из ряда вон выходящим. Впервые за много веков Макар Кузнецов потерял дар речи.
– Можете идти прямо сейчас, комната номер восемьсот двадцать. Там тесно по сравнению с вашими бывшими апартаментами, но, по-моему, лучше, чем спать в коридоре или в машине, – с этими словами Олег протянул ему ключи. – Я соберу вещи. Как найдете новое жилье, свистните.
– Знаешь что… – Макар не хотел признаваться самому себе, что до глубины души тронут щедростью того, от кого меньше всего мог ее ожидать. Он смотрел в открытое лицо немертвого и искал подвох. Пытался угадать, что вампир попросит взамен. Но парень выглядел совершенно спокойным. В его глазах читалось сочувствие, а на раскрытой ладони лежали ключи от скромной комнаты – единственное, что дали ему взамен полноценной жизни, богатства, друзей темные, превратившие его в монстра. – Думаю, нам там хватит места обоим. Кушетку или надувной матрас я как-нибудь уж раздобуду.
– Уверены? – спорить Олег не собирался: идти в подвалы не хотелось страшно. Но он мог найти себе место под землей, в то время как Макара прогнивший, отравленный воздух казематов сведет с ума, лишит силы, а то и попросту убьет.
– Уверен, – кивнул темный. Это неправильно – выгонять из собственного дома того, кто готов отдать тебе собственную жалкую комнатушку, когда у других не находится свободного места в пяти комнатах, четыре из которых постоянно пустуют.
– Пойдемте, помогу вам устроиться, – спокойно сказал Олег, разворачиваясь назад.
– Давай перейдем на «ты», раз уж мы теперь живем вместе.
– Как скажешь, – легко согласился Олег, подходя к неприметной двери, ничем не отличавшейся от всех остальных, расположенных на этом этаже. Ключ щелкнул в замке, и перед Макаром предстала очень маленькая и очень темная комната, выполненная в насыщенных синих, почти черных тонах.
– Добро пожаловать, – с улыбкой сказал Олег, пропуская своего нового соседа внутрь. – Будь как дома, а мне пора по делам.
С этими словами вампир вышел в коридор, оставив Макара наедине с собственными мыслями, немалую часть которых занимала благодарность. Не раздеваясь, избранный упал на кровать и, не замечая, что по сравнению с той, к которой он привык, она намного жестче, уснул мертвым сном. Ему снилось лицо молодой женщины, чьи нежные руки пробудили в нем нечто, названия чему он не знал. Макар пытался коснуться ее, но она, словно призрак, все время исчезала, стоило протянуть вперед руку. Тогда он стал звать ее по имени. Но она не откликалась. Просто стояла, прекрасная и равнодушная. И тогда Макар понял. Она мертва. Это он убил ее. Темный открыл глаза и, тяжело дыша, сел. По лбу градом катился пот, а сердце колотилось, будто бешеное…
Это все происходило утром, а теперь наступила ночь. В круглом зале, самом большом в замке, собрались все его обитатели. Во главе стоявшего полукругом стола восседал Сантьяго в длинной белой мантии. Рядом с ним, стараясь держаться как можно ближе, сидела молоденькая девушка, человек. Новая игрушка Испанского Дьявола, которой, возможно, повезет, и за свою доступность она получит бессмертие, но более вероятно другое: ее ждет уже заготовленный магом билетик за грань. Или куда там уходят после смерти люди?
Макар занимал место среди избранных, очень близко к Сантьяго. Можно сказать, что он сидел с ним бок о бок, это было очень почетно. Большинство людей, находящихся в зале, не задумываясь, убили бы за возможность оказаться на его месте. Макару же было все равно. Он не замечал своего высокого положения. Как и блюда, с таким аппетитом поедаемые его соседями. Как и заплаканное лицо Лейлы, сидевшей по левую руку от него. То ли бывшая жена, действительно, расстроилась, то ли пыталась воздействовать таким способом на вдруг взбунтовавшегося мужа. Неважно. Макар не хотел думать об этом.
После боя курантов началось истинное веселье, вернее, то, что слуги Сантьяго понимали под этим словом. Естественно, в программу входили танцы и выпивка. Но основное внимание уделялось тяжелым наркотикам, оказывавшим на организм воителей небольшое действие и не вызывавшим привыкания, грубые сексуальные оргии, устраиваемые прямо на столах, издевательства над пленниками, происходящие посреди этого бедлама на глазах у продолжающих ужинать, танцевать или заниматься сексом товарищей. Для вампиров стояли целые графины свежей крови. Периодически ответственный за угощение немертвых человек, подходил к дальнему углу залы, где сидели связанные по рукам и ногам девушки, метким движением перерезал одной из них горло, и наполнял новый сосуд красной жидкостью. При всем при этом присутствовали не только опытные воители и вампиры. Здесь были также дети, живущие в замках, в том числе и трое младшеньких Макара. В их глазах не было ни страха, ни удивления, ни отвращения. Они с рождения привыкли к подобным развлечениям, и некоторые уже активно принимали в них участие. Например, обе дочери Макара, одной из которых было шестнадцать, другой недавно исполнилось четырнадцать, постанывали под своими любовниками, на каждую приходилось сразу по три мужчины. Лейла ходила кругами по залу, стараясь испепелить бывшего мужа взглядом. Но ее не замечали. Злая и обиженная, она подошла к группе, издевающейся над светлой воительницей. Последовала серия ударов; несчастная девушка, вытаращив от боли и страха глаза, испытала на себе всю ярость почтенной госпожи ибн Халликан, использовавшей страдалицу вместо боксерской груши. Видимо, желанного облегчения темная не получила, так как быстро оставила свою жертву и, пометавшись еще немного, присоединилась к самой бурной оргии, разворачивающейся в центре зала. Это был первый раз почти за пятьсот лет, когда Лейла отдала свое тело другому мужчине, и не одному, а сразу трем или четырем. Макару было противно. Он не мог понять, что видел в этой испорченной, жестокой женщине на протяжении столь долгого времени.
