Впрочем, Мэри постаралась, чтобы легче не стало. От зависти она прямо-таки лопалась, истекала ядом и превратилась в совершенно несносную особу. К тому же Кэти, получив то, что, казалось бы, хотела, каждые выходные прибегала домой и плакалась, как она несчастна. Конечно, родители берегли любимых дочек, работая вместо них. А муженек предпочитал пить, взвалив всю тяжелую работу на нашу белоручку. Кроме того, уже к концу третьего года супружества у нее было трое детей, двое последних, близнецы, не давали матери времени даже присесть, стараясь день и ночь переорать друг друга. От подобной жизни Дэниэл, единственная моя отрада, сбежала с янки, едва достигнув шестнадцатилетия. Отец рвал и метал: как же так – убежать с врагом.

Позор! И пил еще больше прежнего. Вскоре Мэри пала еще ниже. Она спуталась с негром, бывшим рабом родителей, и, не выходя за него замуж, родила очаровательную девочку. Не перенеся собственного позора, она покончила с собой. После этого жизнь в отчем доме стала вообще напоминать ад. К пятнадцати я уже думал только о том, чтобы как можно быстрее сбежать и желательно никогда не возвращаться. Так я и поступил, подбив на сомнительную авантюру приятеля, о чем жалею до сих пор. Дороги в те времена были не спокойны. И, едва выбравшись из города, мы встретились с бандой, промышлявшей чужими кошельками. Крис не пережил этого приключения, в отличие от меня. В ту ночь я совершил первые в своей жизни убийства. Путешествовать по стране оказалось не таким легким и безопасным делом, как мне казалось, особенно без денег и определенной цели. Я нанимался то к одному, то к другому. Иногда чинил крыши, иногда таскал тяжелые мешки, а то и вовсе не хуже иной бабы мыл полы. Но платили за это гроши. И вскоре, устав от вечного голода, я начал заниматься делами более выгодными, – Роберт презрительно хмыкнул. – Я стал вором и по совместительству наемником, частенько лишая жизни тех, кто чем-то не угодил моему работодателю. То, что лично мне несчастный не сделал ровным счетом ничего, меня не сильно заботило. В карманах зазвенели деньги, и жизнь наладилась. Я превратился в завсегдатая притонов и кабаков. Научился играть в покер. Вернее, мухлевать. Равных мне в шулерском искусстве не было. Через некоторое время я практически завязал с воровством и убийствами, лишь иногда соглашаясь на самые выгодные заказы. Я без труда переключился на новый, как мне тогда казалось, более благородный стиль жизни, вверив свою судьбу и кошелек госпоже фортуне. Естественно, подолгу на одном месте я не задерживался, и туда, где уже был, никогда не возвращался. Я не сразу заметил, что ноги несут меня прямиком в Нью-Йорк. Преимущественно я выбирал направление наугад и, оказавшись в по-настоящему крупном городе, растерялся. Там я попытался вести прежний образ жизни. Но умельцев хватало и без меня. К тому же все вакантные места шулеров, воров, убийц и мошенников давно были заняты. Местная братва лихо воспротивилась моему вторжению на их территорию и едва не перерезала горло в темном переулке. Улизнул я чудом. По-быстрому провернув одно очень грязное, но весьма прибыльное дельце, подкинутое случайно встреченным старым клиентом, я сел на первый попавшийся корабль, отплывающий в Старый Свет. Денег хватило на билет в трюме, но и это было уже что-то. Корабль оказался невезучим. Подобно своему будущему собрату «Титанику», он умудрился напороться на айсберг и отправился ко дну вместе со всеми своими пассажирами. Я барахтался в ледяной воде из последних сил, прощаясь с жизнью и безбожно матерясь. Неожиданно, когда на поверхности нас осталось всего двое, я и еще один парень, судя по промокшей, изодранной одежде путешествовавший первым классом, я заметил одну странность. Незнакомец достал из кармана какой-то камень, потер его, и тут же перед ним возникло марево, сквозь которое просвечивал отнюдь не ночной пейзаж безбрежного океана. Что это было, я не знал, но, не раздумывая, вцепился в не ожидавшего от меня такой прыти попутчика. Естественно, в других обстоятельствах он мог с легкостью от меня отбиться, но, находясь наполовину в портале, сопротивляться себе дороже. Так я оказался прямо во внутреннем дворе замка Кристофера Танцора. Маг, мягко сказать, моему визиту не обрадовался. Но гринписовцы лишний раз ручки не пачкают, так что жизнь мне сохранили. Да еще и предложили присоединиться к бессмертной и весьма обеспеченной братии. Я, естественно, согласился. К сожалению, сканирование показало, что для коалиции Природы я совершенно бесполезен, даже как служащий у порталов. Кристофер почти решил подкорректировать мне память и отпустить на все четыре стороны, когда с визитом к нему явилась Линда. Танцор предложил ей меня, и она, к моему огромному облегчению, согласилась. Меня немного пугало путешествие в далекую Россию, но лучше уж быть бессмертным богачом в стране снегов, чем нищим смертным в самом уютном уголке Земли. По крайней мере, так я тогда решил и никогда не жалел о своем выборе. Что было дальше, ты знаешь… Спустя несколько лет, я отправился в Америку, хотел по возможности помочь своим бедным родственникам, разумеется не раскрывая инкогнито. Как выяснилось, моя мать умерла от чахотки через год после моего бегства, а спившийся отец сгорел в собственном доме буквально через месяц. Кэти забрала к себе дочь Мэри. Правда, с девочкой обращались из рук вон плохо, но повлиять на это я не мог никак. Сама она успела обзавестись еще шестью пискунами и умерла при десятых родах. Дэниэл жила в достатке. Муж ее, хоть и янки, оказался человеком достойным. Оставив приличную сумму вдовцу Кэти, предварительно составив соответствующие бумаги, согласно которым он ими мог пользоваться только в интересах детей, я вернулся назад, больше о своих родственниках я никогда не слышал, но, думаю, учитывая многочисленное потомство сестер, немало их и по сей день бегает по просторам Штатов.

Из гостей Антон и Алина вышли изрядно захмелевшие. Пахло прелой листвой и недавно закончившимся дождем. Редкие машины проносились мимо, слепя глаза яркими фарами.

Домой Серебряной не хотелось, но что-либо предложить она не решалась. Поэтому, когда Зеленый открыл перед ней дверцу машины, она покорно села внутрь и принялась переключать радиостанции. Остановившись на веселой композиции восьмидесятых, она оставила ручку приемника в покое и откинулась на спинку сидения.

– Хо-ро-шо, – растягивая каждый слог, проговорила Алина, затягиваясь только что прикуренной сигаретой.

– Не то слово, – согласился Антон. На его щеках, последнее время отличавшихся нездоровой бледностью, разгорелся румянец. Глаза светились, а на губах играла беззаботная улыбка… Именно таким Серебряная помнила его – жизнерадостным, счастливым, полным сил.

– Как насчет продолжения банкета? – обратился Антон к Алине, когда «хонда» выскользнула на большую дорогу и пристроилась в левом ряду за чьим-то навороченным «мерсом».

– Согласна, – улыбнулась девушка.

– Тогда прокатимся, – Антон надавил на газ и, без усилий обогнав «мерседес», вписался в поворот.

«Раньше он не позволял себе подобных опасных вольностей», – мелькнуло в голове у Алины. Впрочем, раньше она была хрупкой смертной, способной погибнуть от легкого удара головой о переднюю панель.

Около часа они носились по городу, весело хохоча и подпевая старым песням. Окна были открыты, впуская в салон бодрящий осенний воздух. Алина успела полностью протрезветь, но настроение и не думало ухудшаться.

– Может, по кофе? – решилась она, указывая на первый попавшийся кабак с призывно горящей вывеской.

– «За», – согласился Антон и залихватски припарковался у обочины.

В небольшом душном зале было не больше десяти столов. Заняты из них оказались только три, и припозднившиеся посетители пили отнюдь не кофе.

– Два кофе, тирамису и чизкейк, – сообщил Зеленый лениво подошедшей девушке. Та молча кивнула и, сунув в карман фартука непригодившийся блокнот, отправилась выполнить заказ.

– Приятное местечко, – сказала Алина, усаживаясь поудобнее.