На момент написания этого саморазоблачительного текста я всего лишь кандидат в члены ИСП (Интернационального Союза писателей). Помнится, был я в октябрятах, пионерах, в комсомольцах и даже в партийцах… Нигде так долго кандидатский срок не тянулся. Хотя, как говорится, пусть я далеко не юноша, но «надежды юношей питают». Может, к концу жизни «выйду в люди».
Спасибо учителям, что вряд ли доживут и дотерпят этот мой конечный (или бесконечный?) выход «в люди».
Кстати, о моих хобби или попытках что-то творить своими руками и мыслями: моё творчество началось с увлечения рисованием и поступления в изостудию при ДК, где преподавал заслуженный художник Молдавии В. Марков. В школе же у меня был учителем по рисованию ещё более известный художник, впоследствии ставший академиком живописи В. Иванов.
Прошло много лет. Писательская деятельность переборола увлечение рисованием. И, как я уже – говорил, меня приняли в писательский союз, а пока до этого дошло, я успел издать за свой счёт мизерными тиражами несколько книг, которые тут же раздарил и раздал по городским библиотекам, – и что? И поныне, спустя десятки лет, прозябаю в «молодых, начинающих». Не далеко же я ушёл вперёд по зову своей детской мечты! Но именно в те бесшабашные школьные годы я, как бы играючи, увлёкся сочинением стихов и рассказов о приключениях, в коих ловил с друзьями шпионов или открывал в закоулках нашего двора потайные ходы в иные миры… Жаль, что из тех моих первоначальных литературных опытов ничего не сохранилось.
Но тяга к знаниям, стремление к свету не угасли до сих пор с того моего молодого задорного и бесшабашного времени, когда я после службы в армии продолжил учёбу в вечерней школе и техникуме. Работал слесарем-испытателем, старшим техником в космической фирме М. Ф. Решетнёва, подрабатывал сторожем, грузчиком, художником-оформителем… Потом два года работал мастером производственного обучения. В то же время стал посещать литобъединение «Октябрь», которое курировал известный сибирский писатель А. И. Чмыхало. Руководителями были П. Гец, Е. Пазников, А. Сныткин, Ш. Кавтарашвили, Н. Филимонов. Литературное объединение стояло на основах соцреализма, маститые «октябристы» были слишком требовательны к тому, что пишут другие, по их мнению, «начинающие», но сами читали мало. Надо отдать должное: кроме того, что встречали продуктовыми дарами куратора лито А. И. Чмыхало и без конца судачили о грядущей публикации в альманахе «Енисей», создали и регулярно вели рукописный журнал «Октябрёнок», в который вошли и некоторые мои первые, ещё слабые стихи. Обложку одного «Октябрёнка» я даже разрисовал масляными красками, изобразив на ней городскую центральную площадь Ленина, и нарисовал несколько шаржей пером. Увы, никто не вечен под луной, ничто не вечно. После смерти нашего всеми уважаемого куратора А. И. Чмыхало лито «Октябрь» залихорадило. Пришедшая молодёжь создала свою группу «Мост», старые формы изжили себя и, лито «Октябрь» прекратило своё существование.
После распада «Октября» и выезда из города лидера пишущей молодёжи С. Князева недолго продержался и «Мост».
Но, как говорится, «свято место пусто не бывает», на развалинах лито «Октябрь» и группы «Мост» создалось (в основном усилиями поэтессы Л. П. Иртеговой) лито «Танит». Я поначалу принял активное участие в создании «Танита». Руководитель (президент) Л. Иртегова умело завлекала к себе новые кадры. Новизна оказалась выражена частью амбициозно настроенными талантиками, с сырой идейной платформой, а то и откровенно не здоровой, точно название «Танит» (луна) притягивало в лито психически больных людей. Из-за чего я перестал посещать это объединение. И оно также распалось.
Но зато в Красноярске литературная жизнь била ключом и не могла не манить к себе провинциалов. Вся ещё не совсем распавшаяся группа «Мост», со мной в том числе, посещала лито «Дебют», руководимое писателем чеховского направления Эдуардом Русаковым. Тогда же я шапочно познакомился с рядом красноярских поэтов и прозаиков (В. Астафьевым, Р. Солнцевым, З. Яхниным, В. Белкиным, Т. Ряннелем, Г. Арутиняном, М. Успенским, А. Фёдоровой, Астраханским, Зябревым… позднее с Бушковым, Третьяковым, Ермаковым, Тарковским… более близкие отношения завязались с Э. Русаковым, Н. Ерёминым, Кузичкиным, Савиных, Стрельцовым, Елтышевым, Карапетяном, Ахадовым и другими)…
В Железногорске я вступил в литературный клуб «Бибимго», так как куда-то хотелось идти со своим внутренним миром. Группа же «Мост», руководимая некоторое время Сергеем Князевым, не совсем соответствовала моему пониманию товарищества. Тем не менее, «Мост» оставил после себя памятный след, выпустив, по инициативе Е. Чупрова, три номера литературного журнальчика под названием «Бредень». В один из «Бредней» попало и моё небольшое стихотворение.
После краха СССР и горбачёвской «перестройки» наш «рупор свободы», со странным названием «Бредень», изорвали коряги безденежья, и вскоре лит-процесс свёлся к рекламной газетке «Девятка», где иногда члены бывшего «Моста» печатали свои короткие стихи. Серость безденежного быта разбавляли туристические походы, в коих принимал участие и я, тогда сорокалетний, несколько более старший по возрасту, чем мои тридцатилетние, молодые тогда друзья.
Запомнился первый с ними сплав по реке Мана на связанных бревенчатых плотах и особенно поход в Саяны, на горный хребет Ергаки. А ещё был поход в степной Алтай, когда я вступил во Всесоюзное общество астрономов и геологов «ВАГО». Мне повезло участвовать в научной экспедиции по поиску «марковского метеоритного дождя» в районе двух алтайских деревень: Марковка и Полуямки.
Мы очень старались. Даже миноискатели с собой прихватили. Но метеориты нашли не мы, а «мобилизованные» для поисков школьники Марковской средней школы. За что им была выражена большая благодарность от руководителей «научно-исследовательской экспедиции» В. Чеботарёва и С. Котельнокова.
Так вот, после той экспедиции я к каждому придорожному камешку приглядываюсь – а вдруг?! Как был в детстве мечтателем, так мечтателем и остался до преклонных лет.
Увлечение туризмом подарило мне дальние путешествия по Средней Азии, Турции, Таиланду, Китаю, Украине, Северному Кавказу… Впечатлений от поездок скопилось множество!
Постепенно пошли проза, драматургия, продолжил самостоятельно заниматься живописью и графикой, затем и этого показалось мало – потянуло в артисты. С 1973 года я уже актёр народного театра. Режиссёры – В. Петров, З. Жильцова, Арянова, Молодов, Кожушкин, Аксёнова-Залесская, Полянская, Годанов. играл Петра Первого, Дон Кихота, Орфея, Эндрю Эгьючика, Дюлу, Хирина, Маргаритова, Дергунова, Ушицу, тюремщика, Отелло, Кассия, короля Людовика, царя-батюшку, князя Дулебова, матроса с крейсера «Аврора», Христолюбова, Ловейку, Блина-2, падишаха, ангела, злоумышленника, Д´Артаньяна, поручика Ржевского, Остапа Бендера, милиционера, дворника, пассажира, пьяного повара, Ивана-дурака, Зиму, черепаху Тортиллу, модель, бабку, Апоку Липсиса и даже коня и воробья… Видимо, неплохо играл, раз стал лауреатом 2-го Всесоюзного фестиваля народного творчества.
И это несмотря на сложные, называемые «дикими» девяностые годы, когда ради куска хлеба пришлось поработать маляром на автоприцепном заводе, дворником, сборщиком мебели, грузчиком в магазине, пока не устроился экспедитором в энергоуправление, откуда перешёл в тепловики и, выработав стаж, получил звание ветерана предприятия, города, атомной промышленности, ветерана края и всей матушки России! Чуть ли не полный «орденоносный кавалер»…
Ну да ладно об этом, вернёмся к стихам, что не приносили, как ваучеры, никаких дивидендов, а просто автоматически писались и тупо складывались в ящик стола, в папки, мешки, шкафы… Не писать, бросить литературу я уже не мог и не хотел. Как начал, так и продолжаю.
Хотя стихи я стал писать позже, чем рисовать, но когда втянулся в этот подобный заразной эпидемии процесс, то заразился, и уже меня не вылечить и не остановить! До того поднаторел в этом своём графоманстве, что несколько более-менее удачных стихотворений были даже опубликованы в нескольких коллективных сборниках Красноярска и Железногорска, в краевых альманахах «Енисей», «Огни Сибири», «НЕЛ» («Новый Енисейский Литератор»), в московских альманахах «Российский колокол», «Атланты». И это не считая менее значимых газетных публикаций. Не бесплатно, конечно, – за деньги публиковался и без всяких спонсоров. За много лет борзописного творчества я так и не научился просить, клянчить… И до сих пор стыжусь. Язык не поворачивается просить.
