На ножнах выгравирован герб, но подробностей Эдгар не разглядел. Это и ни к чему - в гербах знатных семейств он всё равно не разбирался.

   - Идёмте за мной, - сказал незнакомец в свою очередь внимательно изучив цирюльника.

   - Собирайся, - шепнул Еве Эдгар, но она была уже готова - свернула накидку с едой в куль и судорожно запихивала в себя половину луковицы.

   Мужчина терпеливо ждал, пока Господь соизволит тронуться с места, а после провёл их небольшой караван на улицу, где селились зажиточные. На этот раз их пропустили, и "улица малахитовых домов", как прозвала её про себя Ева, развернулась во всей красе. Красивый зелёный мрамор, несомненно, очень дорогой, здесь был заметен на фасаде каждого дома; владельцы как будто пытались перещеголять друг друга количеством и тщательностью отделки. Это была непостижимая для Евы игра, соревнование, сути и правил которого она не понимала. Встречался мрамор и под ногами, будто поросшие травой полянки с разным количеством углов, а иногда и вовсе почти круглые. Дома справа и слева все разной формы, разных, точно грибы, размеров, но во всех, в каждом фасаде, виделось достоинство и роскошь, показанные или скрытые. Кое-где Ева и Эдгар видели трепещущие на ветру флаги с гербами. Полоски, цветы, даже камни, звери, о доброй половине из которых Ева не слышала. Но фантазии ей хватило с лихвой, поэтому почти все звери к тому времени, когда они дошли до нужного дома, обрели свои фантастические названия.

   - Смотри вперёд, - велел Эдгар, когда Ева едва не влетела в его лодыжку. Голос великана снова стал самой тонкой струной на арфе.

   Дом, возле которого они остановились, не уступал статью соседям, разве что выглядел чуть более потрёпанным. Круглые газоны перед крыльцом, раньше хвастающиеся кустовыми розами, заросли сорняками. Кажется, там, в центре этого противоестественного союза благородных растений с мелкими жёлтыми соцветиями спрятана какая-то тайна. Теперь Эдгару ничего не мешало разглядеть герб, который был выложен камушками на одной из стен прямо под окнами. На чёрном полотне белый крест, каждый из четырёх концов которого заканчивался орлиной лапой с растопыренными когтями. Ева почувствовала, что в животе у неё завелось нехорошее предчувствие - будто съела сегодня на завтрак слизняка. Когти выглядели так, будто рвать и терзать плоть - единственное занятие, которого они достойны, а крест, вступающий в какое-то эпическое противостояние с чудесными зверьми и затейливыми рисунками на соседних гербах, казалось, одним лишь своим видом перечёркивал всю патетику и чувственность тех изящных рисунков.

   Он просто был, и от этого факта вся эта крылатая, зубастая, рогатая масса с яркими глазами и хвостами отступала во тьму, из которой когда-то вышла.

   В длинной тёмной прихожей сидел единственный привратник, который с натугой стал подниматься, когда дверь начала открываться, и закончил свой манёвр, когда оставшийся неназванным провожатый, Эдгар и девочка были внутри. Широкоплечий, с длинными седыми усами, напоминающими о вождях кочевых племён, что, по слухам, бесчинствуют на востоке, глаза, покрытые сеточкой вен. Эдгар нашёл, что они похожи на глаза старого больного быка, почти сошедшего с ума и готового наброситься на любого, кто приблизится к стаду. Дырявая в нескольких местах кольчуга звякнула, когда он потянулся за топором на длинном древке, прислоненном к стене.

   - Это Бернард, наш капитан стражи, - небрежно представил воина их провожатый. - Бернард, не нужно хвататься за топор. Это всего лишь новый лекарь для господина.

   - Костоправ и цирюльник, - поправил Эдгар, и Бернард вздрогнул, едва не уронив топор себе на ногу. - А всё-таки, кто вы?

   - Меня зовут Валдо. Пойдёмте, пойдёмте, не нужно заставлять господина ждать.

   Господа с телегой они оставили снаружи, ослик с энтузиазмом принялся восстанавливать справедливость на газоне, уничтожая сорную траву, которая была не в пример вкуснее чахлых роз. Инструменты Эдгару сказали пока оставить в телеге, и он с неохотой повиновался.

   Ева никогда не была в доме богача. Холодом камня, шорохами и стуками, которые как будто бы раздавались где-то в недрах, он пытался донести: "мы разговариваем с тобой на разных языках, маленькая чёрная лягушка. Да, посмотри, я обнищал, вся позолота осыпалась, пурпур выцвел, но я - это ладонь, а ты - насекомое на этой ладони".

   Витая лестница привела на второй этаж, где за счёт большого количества окон было значительно светлее. На шум со всех концов дома сбежалось множество собак. Цоканье когтей сопровождало гостей даже на лестнице. Ева никогда так пристально не рассматривала животных: сложно было определить, какие породы послужили источником для этой странной крови. Но самым удивительным было то, что у всех были отрезаны уши, а вместо ушных отверстий - кое-как затянувшиеся раны, уродливые шрамы, зачастую хорошо видимые за счёт того, что шерсть на этом месте не росла. Девочка поглядывала на Эдгара, ожидая, что он задаст волнующий её вопрос, но великан хранил молчание и, кажется, пытался сжаться в одну большую точку.

   Поднятый кулак хозяина оборвал рык, поднявшийся было из собачьих глоток. Ева заметила, что каждую шею, вне зависимости от толщины её и шерстистости, обхватывал коричневый ремешок с теснённым гербом.

   Господин Валдо оставил их в приёмной, где кроме нескольких псов (остальные, сопроводив их до дверей, разбежались по своим делам) не было ни единой живой души, а сам скрылся за дверью. Изнутри дом как будто вымер. Гуляющий на правах хозяина сквозняк поднимал с подоконников пыль. Мягкий пурпурный когда-то ковёр, который подобно огромному коровьему языку расстилался по всему этажу, выцвел до равномерно-серого цвета.

   Когда они уселись на одной из длинных скамей, Ева потянула великана за рукав.

   - Как думаешь, хороший это человек?

   Эдгар впал в оцепенение. Краска отлила от лица так, что стало видно, как сереют губы и рассасываются багровые пятна на лбу. Может, эти надменные стены тоже что-то ему сказали? На мгновение Ева испугалась - вдруг камни, из которых сложен дом, древние и мёртвые, заслонкой встали у него в ноздрях, заложили всё пространство во рту и препятствуют обращению воздуха в лёгких?

   Она ущипнула великана за руку и быстро взобралась с ногами на лавку, когда голова, точно, часть тела деревянной марионетки, куклы на верёвочках, дёрнулась в её сторону. Нижние зубы стукнулась о верхние, но ничего угрожающего в этом звуке не было. Было понятно, что у Эдгара это вышло непреднамеренно.