Ей становилось все тревожнее, ветер запутывался в волосах, рвал ночную сорочку, бросал горсти яблоневых листьев прямо в лицо, становилось все труднее дышать… В какой-то момент ветер усилился настолько, что сдвинул ее с места и начал настойчиво подталкивать в сторону кладбищенских ворот. Тут ей сделалось по-настоящему страшно: сопротивляться ветру становилось все сложнее, от его беспощадного завывания головная боль стократно усилилась, яблоневые листья ранили кожу на лице, руках и ногах своими острыми краями, воздух горел напряжением, яростью и ликованием того, кто ждал ее по ту сторону ворот. Когда напряжение и головная боль стали невыносимыми, Оксана зажмурилась и… в один момент все ужасные звуки смолкли. Пронеслась мысль, что мозг взорвался и разлетелся на тысячи осколков…, и в этой звенящей тишине послышался шепот – будто десятков, сотен, тысяч голосов, которые настойчиво твердили – «Помни этот день. Помни этот день. Помни этот  день…»

                   Проснулись следователи не от будильника, а от сдавленного крика Оксаны, в холодном поту проснувшейся и соскочившей с дивана, чуть не столкнув при этом  Крашникова.

     - Что случилось?! – Дмитрий торопливо поднялся и включил свет в комнате. – Что с тобой?!

                  Оксана все никак не могла отдышаться, ею всю трясло от напряжения, к горлу подкатывала тошнота, а в голове молотом стучали слова, которые она расслышала во сне перед пробуждением - «Помни этот день. Помни этот день. Помни этот  день…». Следователь побежала в туалет, где ее вывернуло наизнанку.

                   Через десять минут они сидели вместе с Крашниковым на кухне, в кофемашине шкворчал ароматный кофе, пару минут назад прозвучал звонок будильника, заведенного на половину четвертого, а пауза, повисшая над столом, казалось, была физически ощутима.

     - На самом деле – это довольно странно. И страшно, - наконец произнес Крашников, молчавший на протяжении нескольких последних минут. Так он отреагировал на рассказ Городовой об ее кошмаре. Он знал об этих ее снах и раньше, но не задумывался о том, насколько тесно они переплетаются с личностью Оксаны, ее жизнью и работой, и насколько они реалистичны. На этот раз Городовая рассказала Крашникову об этом своем секрете все, что знала сама и о том, как он пугает ее, и о том, что он может быть связан с каким-то заболеванием психики, которым, возможно, страдала и ее мать когда-то, и потому она на протяжении многих лет ежегодно обследуется у лучших докторов Москвы. Она рассказала, наконец, что это и была одна из главных причин, почему Оксана предпочла расстаться с Дмитрием и остаться одиночкой.

     - Да уж… - ответила на высказывание Крашникова Оксана.

                    Какое-то время следователи сидели в тишине, пили кофе и делали вид, что все нормально. Однако, в голове каждого билась мысль о том, что происходящее далеко от нормального.

                    Помимо прочего Оксана мучительно пыталась расшифровать свой сон, хотя у нее волосы становились на голове дыбом от ощущений, испытанных во сне, все еще свежих в памяти после пробуждения. Что она должна помнить «о том дне»? Она уже поняла, что речь шла о последней ее встрече с Юлием, в тот день, когда она пережидала ливень в  его домике. Но о чем именно говорил ей тогда Юлий и сегодня настойчиво шептали голоса во сне?! Она помнила все, о чем говорили они со смотрителем кладбища в тот день, но не понимала, что именно он имел ввиду, когда произнес это странное напутствие. Вот именно – напутствие. «Помни этот день» - Юлий сказал это в тот момент, когда они были на улице с Максимом и Крашниковым… Его взгляд… Нет, он говорил не об этих мужчинах... Он направлялся к воротам кладбища, когда сказал это. Он хотел проводить Максима и пошел вслед за ним… Но, почему?! Максим, что же, не знал дороги? И почему он так торопился? Из-за дождя, который мог начаться в любое время? Вероятно. Но, возможно, было что-то еще и Юлий об этом знал, он намекал Оксане, но не мог говорить открыто… Так, так… Он тогда повернулся к Максиму, который явно торопился, и сказал, что проводит его, а когда Максим пошел по направлению к кладбищу, заторопился уже сам  Юлий и именно в это время, обернувшись на секунду, произнес чуть слышно – «Помните об этом дне». Он хотел, чтобы Оксана вспомнила о том, что происходило именно в тот момент… Стоп. Вот оно! Как же она раньше об этом не подумала! Ну конечно - там был кто-то еще! Вот что хотел сказать Юлий! Он вышел из домика лишь на минуту раньше Городовой, но успел увидеть того, кто пришел раньше Макса, а она не успела. Она тогда подумала, что Юлий был так напряжен из-за Максима, но теперь поняла, что не из-за него, а из-за того, кто вместе с ним приехал в тот день на кладбище!

     - Мне надо срочно поговорить с Максом! – Городовая вскочила со стула, переполняемая эмоциями.

     - Э… - не понял Крашников, ведь тема их обоюдного молчания, казалось, была совсем другой.

     - Да-да! Именно об этом хотел мне сказать Юлий! – глаза Городовой горели лихорадочным светом.

     - О том, чтобы ты поговорила с Максом в четыре часа утра? – Крашников все еще не мог уловить ход мыслей Оксаны.

     - Нет! Не совсем… В тот день, на кладбище – помнишь, когда был ливень и мы с тобой и Максом случайно встретились возле кладбищенских ворот?

     - Ну… помню, - покивал головой Дмитрий.