- Я тоже рада, конечно… Извините меня – и ты и Дмитрий, я прошу прощения, что так…

     - Я серьезно, Алена, все нормально. Мы с Дмитрием очень быстро тебя вчера догнали.

     - Правда? – в голосе Алены послышалось облегчение, - слушай, я так рада…

     - Верю, - Городовая поняла, что голова трещит уже не так сильно, как совсем недавно, - ты подойдешь сюда?

     - Да, чуть позже… кстати, я ведь не сама проснулась, - Аленин тон голоса почти приобрел привычные деловые интонации. – Мне позвонила моя знакомая из криминалистической лаборатории. На днях я отвезла результаты проб, которые собрала с трупов, и попросила ее проверить все повторно – на всякие там странности и непонятности.

     - Так, - Городовая напряглась, чувствуя, что за этими словами Алены последует нечто очень интересное.

     - Так вот, моя знакомая сообщила несколько минут назад кое-что интересное. Я не понимаю – что это может означать для нас… Первое – у Шумина в крови нашли сильные антидепрессанты.

     - Сильные – это какие?

     - Я пришлю тебе их название, но суть в том, что обычно их выдают только по рецепту.

     - Понятно. Но это мало чем может нам помочь, возможно, Шумин страдал депрессиями… Разве что отследить места, где он их покупал?!

     - Да, действительно, может это нам и не поможет, просто информация. Но это не главное. Вторая новость – просто бомба! Я, правда, пока вообще ничего не понимаю, но первые две жертвы – родственники.

     - Родственники?! – Городовая не верила своим ушам, - что значит родственники?!

     - Ну, не знаю – точнее сказать она не может, но они родственники, причем – близкие.

     - Ясно, ясно, мне надо подумать… - Городовая лихорадочно соображала – что это может значить для них, для всего расследования, а Крашников непонимающе таращился на коллегу, нетерпеливо дожидаясь объяснений.

     - И еще одно, - Алена торопилась поскорее закончить разговор, так как ее тошнило. – Первые две жертвы были убиты примерно в одно время. - Алена, почувствовав, что больше не может говорить, так как ее желудок вот-вот вырвется наружу, резко буркнула, - ну, до связи, - и бросила трубку.

                  Городовая ошарашено пересказала Крашникову содержание их разговора с Аленой.

     - Невероятно! Это действительно важно! - только и смог ответить ей следователь, удивленно глядя на коллегу, так же, пока не понимая, что все это может значить для расследования.

                 Через некоторое время, когда новая информация немного улеглась в головах обоих следователей, план дальнейших действий родился сам собой.

     - Первые две жертвы убиты примерно в одно время, но их трупы сброшены в разное время и в разных местах… Кроме того – они родственники… Почему об их родственной связи не говориться ни в одном документе по расследованию? Выходит, их родство не подтверждено документально? Эти две семьи ведь даже не общались между собой!

                Городовая взволнованно жестикулировала. Она чувствовала, что новости Алены невероятно важны, однако, пока все же не понимала – почему и это выводило ее из себя.

     - Надо побеседовать с родителями Павла Лаврова и Валентины Маркиной, и теперь мы точно  знаем – что именно хотим выяснить, - решительно произнесла Городовая и поднялась со стула, забыв о похмелье.

     17

                   Для того, чтобы добраться по нужным адресам, Городовая и Крашников взяли служебный автомобиль, выделенный Бикетовым для таких поездок, водителя – Максима - они привлекать к этой работе не захотели.

                   Екатерину Лаврову – мать убитого Павла, следователям отыскать не удалось. На звонки она не отвечала, в квартире Лаврова, как и в собственной квартире, она не появлялась ни разу после похорон сына, как утверждали соседи. Не солоно хлебавши, объехав все три небольших поселка, из которых состоял городок, следователям пришлось оставить на время мысль о беседе с этой женщиной, неизвестно куда подевавшейся в самый разгар следствия по делу об убийстве ее сына. Что-то с этими Лавровыми было не так… Городовой не терпелось выяснить могла ли женщина, воспитавшая в одиночку сына, что следовало из официальных документов, не знать, что у него есть сестра? Даже если она не поддерживала отношений с отцом Павла с самого его рождения, и сведения об отце в свидетельстве о рождении мальчика были заполнены со слов матери, могла ли она не знать, что у того есть еще дети? Это казалось маловероятным для такого небольшого поселения, как это… Тогда почему она умолчала об этом, когда ее опрашивали в рамках следствия? Для чего это могло быть ей нужно? Или все же она действительно ничего не знала…