Слава Богу… теперь точно точка… Всё закончено, и не может быть никаких «а вдруг? а если?». Он женился… В последние полгода у меня было стойкое чувство, что он женился. Во время наших случайных встреч в офисе я заметила, что он очень изменился – лицо, походка, вообще его состояние. Он был другим… Он и из нашей поездки вернулся другим, но за последние полгода он изменился ещё больше. Он стал выглядеть так, как выглядит мужчина, у которого есть женщина… Любимая и любящая женщина. Не десяток случайных любовниц, а одна, единственная… И теперь эта новость – женился…

Ледяной руль охлаждал голову. Я была спокойна. Я наблюдала за собой со стороны, за тем, что я ощущаю… Я пыталась понять свои чувства – может быть паника, обида, слёзы? Нет… всё было по-другому. Странное холодное спокойствие и ощущение конца. И где-то там, на заднем фоне, практически совсем незаметно мысль – «Вовка… какой же ты всё-таки молодец… Ты это сделал… Значит всё было не зря, не зря эти два с половиной года, мои бесконечные лекции о твоём образе жизни, не зря Индия, всё не зря… Ты смог – ты полюбил. Не меня. Но полюбил же…»

Я завела двигатель и поехала к его маме. Я протянула ей цветы, хотела сказать спасибо за сына, но слова не шли с губ, комкались… Отказавшись от предложения пройти и выпить чаю, я попросила передать ему подарок, когда он вернётся.

– Только, если можно, без жены, пожалуйста… Там ничего такого, но просто, когда он будет один, хорошо?

– Да-да, хорошо, – сказала его мама, но как-то так, что я была не уверена, что она в самом деле передаст. В их доме был праздник, счастье, которого ждёт любая мать, чей сын слишком долго плутал по жизни, и примешивать сюда его тёмное прошлое никому не хотелось…

– Простите меня, Евгения Николаевна, если я чем-то когда-то обидела вашего сына или вашу семью…

Я не сдержалась – слёзы текли сами собой.

– Ну что ты такое говоришь, чем ты обидела?

– Я не знаю, вдруг… Возможно, обидела, раз всё получилось так…

– Ну что ты…

– Простите меня… Простите, что не смогла сделать счастливым вашего сына… Я старалась… Я правда старалась, но, наверное, плохо старалась, нужно было лучше… Я не знаю в чём я виновата…

– Ну что ты, перестань, никто ни в чём не виноват, я не знаю, это его выбор… Я вижу, что ты расстроена, на твоём месте я чувствовала бы то же самое…

Я поспешила исправиться:

– Нет, я не расстроена… Я не знаю, как сказать… Я рада за него… Просто…

Слова путались, продолжать было бессмысленно… Я не могла сказать того, что хотела, и потому поспешила уйти.

– Только передайте, пожалуйста, ладно? И аккуратнее, не потеряйте – там внутри ещё конверт…

Я боялась, что она не передаст, и пропадёт не только сам подарок, но и деньги – сейчас у меня каждая копейка была на счету и не хотелось думать, что конверт с деньгами затеряется где-то в куче мусора вместе с календарём, если вдруг Евгения Николаевна решит, что лучше уж не ворошить прошлое и просто выбросит всё это.

Я села в машину. Было холодно. Зима в этом году была настоящей – невиданное количество снега, морозы. Я любила такие зимы. В последние годы это случалось редко – мы уже почти привыкли встречать Новый год в лужах или с сухим голым асфальтом, не обезображенным ни одной снежинкой. А в этом году – всё белым-бело, и морозно, и настроение совсем другое – не слякотное. И боль как-то легче переносится – как-то так спокойно, что-то из серии «ну да, больно, но это же жизнь, да и любая боль когда-то закончится…». Я повернула ключ в замке зажигания, погладила рукой руль. Я была благодарна Танчику (Танчик – так я звала свою машину) за то, что уже многие годы он был моим надёжным другом, помогая мне во всём. Вот и сейчас, в такой важный момент, он был рядом и безропотно помогал мне осуществлять все мои странные затеи. Спокойно и уверенно он выкарабкался из сугроба, в котором я его припарковала, слез с бордюра и повёз меня прочь от моего прошлого.

Мне было всё равно – передаст она календарь или нет. Я сделала это для себя…

Точка была поставлена – я начинала с чистого листа…

Таксист оказался милым, спокойным человеком – мы сразу договорились о том, что я отдам ему свои зимние вещи, а он встретит меня через месяц, когда я вернусь. Пейзаж за окнами такси был как в сказке – чуть потеплело, навалило пушистого снега. Всё было белым и свежим, деревья стояли одетые в белоснежные наряды, словно разряженные к празднику. Собственно, так оно и было – сегодня было 31 декабря, и все вокруг готовились встречать Новый год, а кто-то – даже новую жизнь… Начало новой жизни для меня было ощутимым – я побоялась предпраздничных пробок и выехала в аэропорт намного раньше, чем там следовало быть, заложив на дорогу больше трёх часов. Но дороги были абсолютно пусты – небывалая для предпраздничной Москвы ситуация, и я оказалась в аэропорту уже через сорок минут. Это было для меня чем-то из области фантастики – обычно я вбегаю в аэропорт за десять минут до конца регистрации на рейс, держа в зубах паспорт, билет и багаж… Но сегодня я спокойно зашла в здание аэровокзала, сняла с себя зимние вещи, отдала их таксисту. Прогулялась по аэропорту, нашла уютное местечко на втором этаже и устроилась в кресле – рейс только в пятом часу вечера, и мне предстояло провести здесь больше, чем полдня. У меня была куча времени, чтобы позвонить всем друзьям и поздравить их с Новым годом, и я делала это с удовольствием. Перед началом новой жизни мне хотелось каждому сказать что-то, что не успеваешь сказать в суете, ну или просто услышать голос, услышать, как дела, сколько зубиков прорезалось у детей и куда едут на каникулы. Мне вдруг захотелось услышать об их простых житейских радостях и хлопотах – у меня не было ни детей, ни мужа, но мне казалось, что я чувствую всё, о чём мне рассказывали – я хорошо представляла себе детские новогодние утренники в садике, и что чувствуют родители, когда их чадо, запинаясь и картавя, рассказывает стишок. Кто-то ждал в гости родственников и носился по дому, пытаясь одновременно нарезать салаты, накрыть стол и привести себя в порядок; кто-то ехал с мужем или женой кататься на лыжах в Сорочаны – и я видела, как они, держась за руки, поднимаются на горку, к подъёмнику, держа в руках лыжи; у кого-то болел малыш – температура, капризничал – режется первый зуб – и потому в гости никого не приглашали. А вот вообще сногсшибательная новость – Лена с Димой ждут второго малыша… Мне хотелось звонить и звонить… Звонить друзьям и знакомым – близким и не очень, и узнавать, как у них дела, как они живут. Мне хотелось слышать эти простые житейские истории и чувствовать, что жизнь продолжается, всё идёт своим чередом…

А вот и объявили посадку на рейс.

В салоне самолёта была обычная для таких случаев суета. Хотя нет, не совсем обычная – всё-таки Новый год, все были возбуждены и переживали, успеют ли до боя курантов доехать до гостиницы, не будет ли задержек в аэропорту, встретит ли их такси… Я по очереди разглядывала всех пассажиров и была им благодарна – не знаю за что. Наверное за то, что они просто были, были такими милыми, смешными и суетливыми, за то, что они просто были. Рядом со мной сидела пара: она – журналист, светский комментатор какого-то модного журнала, он, судя по всему, тоже какой-то известный светский лев. Они обсуждали Фриске и других богемных персонажей, спорили, откуда у кого платье, где сейчас отдыхает та или иная шоу-звезда и надо ли им звонить.

– Игорьку, Игорьку позвони.

– У него сейчас концерт.

– Ну, отправь эсэмэску.

И в эфир уходила поздравительная эсэмэска.

– Слушай, а Диме будем звонить?

– Диме не будем, он нас в прошлом году не поздравил.

– Да, точно, вот гад. А помнишь, мы на открытии фестиваля его видели с этой дылдой…

– Да ну его…

– Да, Диме не будем звонить…

И так без конца.

Меня забавляла эта пара. Они были милыми и, несмотря на возраст и большое количество прожитых вместе лет были по-прежнему трогательно влюблены друг в друга. Женщина болтала без умолку, казалось, что у неё внутри встроенный магнитофон с заевшей кнопкой включения. Во всяком случае, если у неё и была где-то кнопка «выкл.», никто не знал, где она находится. Игорь (так звали её мужа) был не так болтлив, но никогда не упускал момента подтрунить над своей женой. Они были такими разными и так поразительно подходили друг другу, что было понятно – этот брак действительно был задуман на небесах…