Я сжимаю ее руку в ответ, не дыша, от одной лишь мысли.

— Ты не представляешь, какой он, когда ставит себе цель чего-то добиться. Терпеливый, но очень, очень напористый.

Она улыбается, а я улыбаюсь в ответ. Отпустив мою руку, она выглядывает за дверь.

— Уинн, пока не открывай, она должна выглядеть идеально, — командует Джина, но через секунду мы слышим голос Уинн.

— Сент, входи! Она почти готова!

Я слышу его низкий глубокий голос, когда он здоровается, и не в силах ему противостоять.

Все еще в своей спальне, через приоткрытую дверь я вижу часть его длинной руки в черном пиджаке, серебреную запонку и белый манжет рубашки - он стоит, опустив руки вдоль тела. Его длинные пальцы загорелые и ухоженные. Во мне берут верх примитивные инстинкты от одного взгляда на эту руку, на эти сильные, умелые пальцы, все тело краснеет, стоит только вспомнить, как ощущаются его прикосновения.

Бросаю последний взгляд на свое отражение в длинном, спадающем до пола голубом платье без бретелей, с сексуальным разрезом слева. Цвет платья подчеркивает блики голубого в моих серых глазах. Волосы распущены, а чтобы не замерзнуть из-за обнаженных плеч, я беру шаль, подходящую по цвету к платью.

Стоит только выйти и взглянуть на Малкольма, как внутри меня образуется комок нервов. Он стоит ко мне спиной, но я с удовольствием наслаждаюсь видом его затылка, уверенной осанкой, тем, что он, словно мощнейший вакуум, впитывает в себя энергию и внимание всей комнаты.

— О, вот и она! — радостно сообщает Уинн, указывая ему за спину.

Он оборачивается, одна рука в кармане, но я не могу не заметить, как сжимается ладонь в кулак на второй руке, стоит ему только меня увидеть.

— Рейчел, — произносит он.

Чувства вихрем смешиваются и проносятся внутри меня.

Не в силах бороться с реакцией своего тела, хоть и стараясь выглядеть спокойной, я заливаюсь ярко-красным румянцем, смущенно улыбаясь.

— Привет, Сент.

Подхожу, осторожно кладу руку ему на грудь, следя за реакцией, но встретив только восхищенный взгляд, приподнимаюсь на цыпочках и целую его в подбородок.

Коснувшись моей обнаженной спины, он удерживает меня на месте, продлевая поцелуй.

— Ты готова? — тихонько спрашивает он на ушко, чтобы слышала только я.

Я киваю, и мы прощаемся с девочками. Он скользит своей огромной ладонью в мою маленькую ладошку и, пока ведет меня из квартиры, я оборачиваюсь, чтобы заметить, как Джина молча говорит одними губами «Омойбог!», а Уинн просто одно сплошное «ААААААА!»

Стоит нам оказаться на тротуаре, как Отис открывает дверь «роллса», а Малкольм дает ему дальнейшие указания. Я едва успеваю проскользнуть на середину сидения, когда открывается вторая дверь и Сент усаживается на кресло напротив.

Не знаю, нравится ли ему мое голубое платье без бретелей, розовый педикюр, который видно сквозь открытый мысок шпилек, или длинный, во всю длину платья, разрез сбоку. Знаю лишь, что из-за его близости по коже бегают мурашки. И когда он усаживается напротив и неспешно, с наслаждением осматривает меня, внутри разгорается пламя.

Я тоже рассматриваю его, особенно идеально сидящий смокинг, их дуэт - настоящий афродизиак. Боже, теперь я вся горю, желаю и пульсирую.

— Эй, — говорит он, глаза слегка поблескивают в темноте салона. — Ты прекрасна, — он хмурится. — Хотя ведь предполагалось, что это я покупаю тебе платье.

— Нет, — улыбаясь, говорю я твердо, качая головой.

— Да, — хищно улыбается он. — Хватит уже отвечать мне отказом.

Божечки. Он смотрит своими зелеными-зелеными искрящимися глазами, и я улетаю, улетаю, пропадаю навсегда.

— Я согласилась на этот официальный выход в свет, — не уступаю я.

Я бы не должна сейчас испытывать смущение. Если какой мужчина и знает меня, то это он. Но он такой мужественный, а смотрит на меня с такой нежностью, используя свое умение заставлять меня чувствовать себя юной и хрупкой.

— Я же подкупил тебя вином, разузнав твои слабости, — он хмыкает, дразня меня. А затем наклоняется, берет за руку и перетягивает на свою сторону. Он берет меня за подбородок, когда я усаживаюсь рядом.

— Все твои слабости, — добавляет он уже совершенно серьезно.

— Разве? — игриво говорю я. Ты не можешь знать их все. Знал бы, уже бы меня поцеловал.

Он бросает взгляд из-под тяжелых век на мой рот, и внизу живота у меня все приятно сжимается при мысли, что сейчас он меня поцелует.

— Но, если ты поцелуешь меня, то смажешь помаду, — говорю я, но он уже оборачивает сильную руку вокруг моей талии и медленно, уверенно притягивает краснеющую меня к себе.

— Твоя помада будет отлично на мне смотреться.

— Сент! — я отворачиваюсь, смеясь.

Он проводит большим пальцем по изгибу моей шеи.

— Этот смех, — говорит он тихонько.

Говорит так, словно это его самое поразительное открытие.

На волоске от моего уха он шепчет:

— У меня на уме еще куча мест, куда я могу тебя поцеловать, не смазав при этом помаду.

Внезапно начинаю дрожать от предвкушения, когда узнаю этот его взгляд. Я позволяю ему скинуть шаль с плеч, смех уже еле слышен, когда я игриво журю его, шепча «Малкольм», пока он откидывает волосы в сторону, обнажая изгиб шеи.

Проводя пальцем вдоль ключицы, он смотрит мне в глаза, продолжая ласкать кожу. Целует округлость моего плеча, водя губами туда-обратно, затем оставляет второй поцелуй выше, направляясь к шее.

— Рейчел, — шепчет он низким, хриплым голосом, касаясь маленькой подвески в форме буквы «Р» на моем горле.

Я ощущаю каждое движение его теплых пальцев, пока он убирает маленькую золотую подвеску в сторону, чтобы прижаться губами к чувствительному местечку на шее, где сейчас яростно бьется пульс. Я теряю рассудок от его влажного дыхания на своей коже, от прикосновений наших бедер, от соблазнительных едва ощутимых поцелуев, что он оставляет, двигаясь вверх по моей шее, направляясь к подбородку.

— Я проиграл, — говорит он, добравшись до моего рта.

Я сбита с толку. Не понимаю, что он имеет в виду. Речь точно не о нашем разговоре о том, кто первый уснет, потому что сейчас он не выглядит сонным. Но он сказал, что проиграл, и я вижу, что он готов сдаться. Сдаться тому, против чего боролся, чему противостоял, от чего сдерживался. Хотя сожаления я не замечаю.

— Я проиграл, — повторяет он.

Я удивленно раскрываю глаза, когда он притягивает меня к себе на колени, окружая меня собой, поглощая, наполняя, сводя с ума. Его темные глаза совершенно серьезны, совсем не похожи на те разы, когда он дразнил меня. Челюсть сжата, он обхватывает ладонью мою голову, пальцы касаются виска, и притягивает к своей мощной груди так близко, что единственное, что нас разделяет, это одежда.

Его взгляд замирает на моих губах и, бог ты мой, я совсем не дышу, когда он проводит своими губами по моим.

— Как думаешь, наши чувства сейчас настолько яркие из-за того, что произошло? — шепчу я.

Он снова едва ощутимо проводит губами по моим.

— Не знаю... но я готов следовать туда, куда это нас ведет. Я всегда предпочту этот огонь тому холоду, в котором живу.

Он дышит спокойно, а вот я начинаю задыхаться. Я вся дрожу. Сердце выпрыгивает из груди, я боюсь сделать вдох в ожидании его следующего шага. Ощущение его теплых рук, мощного тела и губ, мягких нежных губ, касающихся уголка моего рта. Я всхлипываю от этого призрачного поцелуя, касания именно там, где я этого хочу, именно так, как мне нравится, где он заклеймил меня еще в самый первый раз.

Помада больше не важна, ничто не имеет значение.

Я тянусь на встречу поцелую, но Макольм отклоняется в сторону, делает медленный вдох, сжимая мои волосы в кулак, удерживая меня на месте у своей груди. Я не шевелюсь. Если этой паузой он дает мне шанс остановить происходящее, то я этого не сделаю. Не могу. Слишком сильно по нему соскучилась, эмоции комком стоят в горле, судорожно сжимается живот и сердце.

Его очаровывающий аромат убивает меня. Знакомый запах опьяняет.