Алина с грустью смотрела на последние островки родной земли, виднеющиеся в иллюминатор, удаляющиеся с каждой минутой, скрываясь за облаками. Возможно она больше не вернется на родину. Отец никогда не был особенно усидчивым, и они постоянно переезжали, но теперь кажется он наконец нашел свое место в жизни. Ну, по крайней мере он так говорит. Но девушка должна была признаться, что за восемнадцать лет ее жизни, отец еще никогда не был так возбужден и решителен. На все мольбы и уговоры не покидать Россию, отец лишь сунул ей в руки самоучитель ирландского. Алина смирилась с поездкой в Ирландию, но когда по прибытию в аэропорт, отец заявил, что Дублин не конечный пункт их путешествия, девушка была в ярости. На что он подписался?! Аля знала, что отец историк-археолог, и большой фанат кельтского и славянского фольклора любит всякую глушь и развалины, но делить с ним это увлечение у нее совершенно не было желания.

***

– Нет! – Решительно заявила девушка. – Уверена, на острове Мэн с населением… какое там население? Небось не меньше чем в какой-нибудь задрипанной подмосковной деревушке?! Уверена, там есть невероятно живописные места. Прекрасно! Всегда мечтала! У меня, папа, последний класс! Мне восемнадцать! Не пять и не сорок! Когда я ходила в одну и ту же школу больше пары недель, а?! Знаешь ли, у меня отличные оценки, думаю, я смогу закончить год на отлично, а потом я планирую поступить в ВУЗ. И я достаточно хорошо знаю английский, чтобы сделать это прям здесь. Я согласилась жить на этом мизерном острове размером с московскую область…

– Вообще-то Ирландия почти в два раза больше московской области. – своим привычным менторским тоном заметил Максим Константинович.

– Невероятно! Почти в два раза! Изумительно! А твой остров Мэн? А? – Девушка уперла руки в бока, одарив отца гневным взглядом. – Что молчишь? Размером со сраный Челябинск твой Мэн! Ты езжай, куда хочешь, а меня можешь бросить прямо здесь! Я лучше бомжевать буду, чем поеду в этот британский мухосранск!

– Алина…

– Что Алина? Я терпела твою эксцентричность восемнадцать лет! Все! Кончилась терпелка! – Девушка скрестила руки на груди и театрально уставилась в окно аэропорта.

– Ладно, Алечка. В городе у меня есть коллега, он живет недалеко от центра, думаю, я могу попросить его присмотреть за тобой. Только…

– Отлично, я согласна. – С победоносным видом девушка повесила свою спортивную сумку на плечо и двинулась к выходу. Мужчина поднял свои вещи и поплелся за девушкой. Он обожал дочь, и, если дело не касалось работы, никогда не мог ее переспорить, идя у нее на поводу. В бытовых вопросах последнее слово всегда было за Алиной.

– Мой приятель, Конан О’Доннелл, – запыхаясь на ходу рассказывал Максим Константинович, – человек серьезный и занятой. Очень прошу, не доставлять ему проблем. Учись, хорошо себя веди, слушайся его как… нет, как отца, не надо, – с досадой исправил себя Максим, – меня ты совсем не слушаешься. Пожалуйста, Алечка, будь благоразумной, ладно?

– Конечно пап, никаких проблем. Учеба, магазин, дом, уборка по воскресеньям, оладушки на завтрак для твоего Конана Варвара.

– Это не смешно, Аля, он не варвар, а, ну в какой-то степени, мой коллега. – Вздохнул мужчина. – Я понимаю, что у тебя бунтарский возраст… хотя не только возраст, но постарайся быть благоразумной. Он ирландец, они очень гордый и горячий народ, не надо испытывать терпение этого человека. А то и вправду придется бомжевать. – Девушка отвернулась к окну и обиженно пробурчала.

– Ой, ой, ой! Горячий, обидчивый Конан, небось старый пердун давно уже подостыл.

Такси остановилось у странной архитектуры небоскреба с практически полностью застекленным фасадом. Отцовский друг жил на сорок втором этаже, и пока лифт двигался вверх, Алина молилась, что бы он никогда не ломался, иначе ночевка на вокзале ей обеспечена, так как подняться по лестнице она определенно не сможет.

– Фух, наконец-то! – Отец помог дочери вытащить сумку из лифта и позвонил в дверь.

– Ага, ага! Наконец-то! – Недовольно пробурчала Алина. Она очень устала от долгой дороги и неожиданных “поворотов судьбы”, и сейчас была крайне раздражительна, и ей совсем не хотелось выслушивать привычное воркование отцовских коллег, в стиле “Максим! Какая милая у тебя дочурка! Хочешь конфетку?” Алине всегда хотелось сказать, что только если она с коньяком.

Отцу Алины недавно стукнуло шестьдесят, она была поздним ребенком, как он говорил в силу профессии, раньше не мог себе этого позволить. Но Алина была уверенна, что и потом тоже не смог бы, просто так сложилась ситуация. Мать Алины, была наоборот слишком молодой для ребенка. Будучи двадцатилетней студенткой, проходившей практику у умного и чрезвычайно интересного профессора, подпала под его обаяние. Но дальнейшие отношения строить отказалась наотрез. Вручила сорокалетнему любовнику сверток, и сделала ручкой. Максим Константинович не был создан для семейной жизни и отцовства, поэтому растил дочь, как мог. Отец всегда относился к Алине как ко взрослой, совершенно не умея по-другому. Когда девочка впервые спросила про мать, почему у других она есть, а у нее нет, ей тут же была выложена вся правда, с пояснением “так бывает”.

Все приятели отца были примерно его ровесники, плюс-минус десять лет. Поэтому когда дверь открыл молодой мужчина, на вид около тридцати лет, Алина уставилась на него, открыв рот. Помимо его возраста, мужчина поражал своей одновременно мужественной, и при том красивой внешностью. Он был больше чем на голову выше Алининого отца, широкоплечий, не мускулистый, но стройный и поджарый. Темно каштановые волосы были влажными и зачесаны назад, судя по всему их владелец лишь недавно вышел из душа. Недельная щетина была темно рыжей и выглядела весьма сексуально. В придачу к суровому мужественному лицу, у отцовского коллеги были светло-зеленые глаза с золотистыми крапинками.

Мужчины поздоровались друг с другом. Аля плохо уловила всю суть беседы, так как разговор был не на английском, а на ирландском. Максим Константинович свободно говорил на семи языках, и еще языках на десяти мог более-менее внятно изъясниться. Когда отец повернулся к дочери представляя ее приятелю, она чуть слышно шепнула.

– Черт, пап, а этот твой Конан Варвар и правда горячий. – Отец сперва побледнел, затем покраснел, а незнакомец нахально усмехнулся и протянул девушке руку.

– Шутка про Конана Варвара в духе пожилых англичан, я ее уже слышал в свой адрес, хотя мое имя правильней произносить с “л” на конце, но это не принципиально. – С улыбкой, на довольно неплохом русском проговорил мужчина. Алина подбоченилась, злясь на отца. Почему он не сказал, что друг молодой и к тому же говорит по-русски? И также злясь на этого хама, знающего ее родной язык, но все равно говорящего при ней на незнакомом.

– Да, а я думала, что старые англичане шутят про папу Шерлока, Конана Дойля. – И с этими словами девушка повесила на протянутую для пожатия руку свою сумку и, не дожидаясь приглашения, вошла в квартиру.

– Аля, Аля… – отец смотрел на хозяина квартиры умоляюще-извиняющимся взглядом, пытаясь утихомирить дочь. Сам же хозяин лишь усмехался, судя по всему развлекаясь зрелищем. – Так не вежливо, ты…

– Мы почти сутки в дороге, не спали и питались отвратительными самолетными полуфабрикатами! Не вежливо держать нас на лестничной клетке!

Алина скинула с ног кроссовки, не утруждая себя поставить их аккуратно, прошла вглубь квартиры и упала на первый встреченный ею диван.

– Коналл, прости. Я ее избаловал, трудно растить дочь с такой-то профессией, тем более без матери. К тому же мы и правда устали.