- Давайте быстрее, - обернулся Стюарт, шедший впереди. - Нам надо преодолеть перевал до темноты, иначе можем вообще его не пройти: там сплошные ущелья и пропасти.

  - Идем, идем, - ответил Рик, дожидаясь принцессы. Та хоть и хромала, но была бы в состоянии двигаться порасторопнее. Кажется, Иоланта до конца не понимала всей серьезности их положения. - Ваше Высочество, - обратился полковник к принцессе, - Вам необходимо идти быстрее. Нас могут нагнать, а Вы замедляете продвижение, и даете шансы нашему врагу. Поверьте, я понимаю: Вам тяжело идти, у Вас болят и голова, и нога, но Вам будет еще хуже, если нас настигнут.

  - Полковник, я не военная. Я не привыкла к таким условиям, - тяжело вздохнула женщина.

  - Подумайте не только о себе, но и о своей дочери. Раз уж кершийцы решились спровоцировать Вашего мужа на драку, увести Ваш самолет на базу, избить госпожу Талинду Викторию, то теперь они не будут церемониться ни с ней, ни с Вами. Вы можете пережить их скотское обращение, в конце концов, Вы замужем, у Вас есть дети, а Ваша дочь?

  Щеки принцессы покраснели, она уже открыла рот, чтобы дать жесткую отповедь наглецу, но потом остановилась. Он был прав. И он спасал их.

  - Я постараюсь идти быстрее, полковник, - глубоко вздохнув, ответила Иоланта.

  С большим трудом, на пределе сил, обливаясь потом и слезами, группа сумела преодолеть перевал до темноты. Причем потеря была лишь одна - стюардесса, что полетела вместе с принцессой на купленном самолете, сорвалась в пропасть. Она оступилась на узкой тропе. Молодой лейтенант, что должен был отвечать за спутниковую связь и страховать стюардессу успел схватить ее за руку. Девушка сильно дергалась и орала, извиваясь над пропастью, не желая слушать никаких слов о том, что ее не удержать, если она и дальше будет извиваться всем телом. В результате еще до того, как Грейсстоун подобрался к лейтенанту, рука стюардессы выскользнула из пальцев парня. Стю успел лишь схватить за разгрузку самого паренька, которого девица чуть не утянула за собой. Лишь дикий долгий визг, стремительно удаляющийся от розмийцев, оповестил о ее последнем полете. Потом наступила тишина.

  Принцесса Иоланта разрыдалась. Рику пришлось наступить на горло своим правилам и залепить ей хорошую пощечину, чтобы прекратить истерику. В свой адрес он выслушал много лестных слов, пообещал залепить ей еще одну пощечину, если она не успокоится, но тут вмешалась Талинда.

  - Мама! Прекрати! Что ты говоришь такое?! - закричала девушка.

  - И ты позволишь этому грязному солдафону бить твою мать? Всем проклятым розмийцам на меня наплевать! Моя жизнь ничего не стоит! И ты от меня отвернулась?! - в истерике завизжала принцесса, выплескивая на окружающих все свои горести и слезы, что накопились за долгие годы постылого брака и осознания своей ненужности.

  - Мама! Прекрати! Полковник нас вытаскивает из задницы, куда мы угодили по воле твоего мужа!!! - заорала Талинда. - Хватит! Пощечину он дал тебе, чтобы ты прекратила истерику!

  - Если Вы, Ваше Высочество, не прекратите махать руками - Вы можете сорваться вниз, вслед за этой бедной девушкой, - ледяным тоном ответил Рик. - Тропа узкая, пропасть - глубокая. А если Вы не прекратите орать - нас всех пристрелят грязные свиньи - кершийцы. Звук в горах разносится на многие километры! Или тут случится камнепад от Ваших воплей. Так что послушайте грязного солдафона и заткнитесь!

  - Мама, успокойся. Хватит кричать и махать руками, - попросила Талинда. - Я хочу жить, для этого нам надо продолжить путь и не орать. Понимаешь?

  - Ты с ними заодно! - обвиняюще, изрекла принцесса.

  - Конечно, я с ними заодно! - фыркнула Талинда. - Я хочу жить. И ты тоже хочешь жить! Для этого нам всем надо двигаться дальше и двигаться тихо.

  - Я устала. Я голодна. Я хочу привал, - с этими словами Иоланта все же сдвинулась с места.

  - Я тоже устала, голодна и хочу привал. А еще у меня болит все тело и голова, но я же не жалуюсь, - намекнула ей дочь. - Иди, пожалуйста, и слушайся полковника Увинсона. Только он сейчас может спасти всех нас.

  Ночевать измученные путники остановились по другую сторону горного перевала. Огонь нельзя было разводить. Еды не было. Хорошо хоть ручей, сбегавший с ледников, дал всем возможность напиться и промыть раны.

  Один из пилотов Иоланты был очень плох: рана на голове у него воспалилась и стала нагнаиваться, наверное, туда все же попала грязь и инфекция. Талинда промыла ему рану, перевязала голову оторванным рукавом его рубашки - бинты, что входили в снаряжение Рика и его группы уже закончились. Девушка помогла раненому поудобнее устроиться в корнях могучей одинокой сосны, служившей им навесом в эту ночь.

  Потом худенькая девушка перевязала раненного пилота Рика и помогла промыть рану одного из своих телохранителей. Только после этого она позволила второму телохранителю осмотреть и промыть свои ссадины, которые уже почти зажили. Никак не могла затянуться и постоянно кровила лишь рана на голове новоявленной наследницы престола, да болели при каждом вздохе треснувшие ребра, превращая ее и без того тяжелый путь в страшное испытание. Еще утром Стюарт и Рик кое-как перетянули обрывками одежды ребра Талинды, но эта самодельная повязка помогала мало. Измученная девушка раз в десять часов получала укол обезболивающего, да только шприцы-ампулы уже заканчивались - в их компании хватало раненных и побитых.

  Принцесса прекратила истерику и даже нашла в себе силы извиниться перед полковником, а затем устроилась спать у сосны. С момента смерти стюардессы Иоланта ни с кем больше не разговаривала. Она пребывала в каком-то оцепенении, словно бы отгородилась от действительности внутренним щитом. Перед сном она долго смотрела в одну точку, даже не плакала, лишь лежала на локте и изредка моргала.

  Рик распределил вахты, сам взял себе первую. Когда Стю пришел его менять, он первым делом тихо спросил друга:

  - Думаешь, они выслали группу нам на встречу? - он имел ввиду армию Розми.

  - Да. В конце концов, мы ведем принцессу с дочерью к границе. Да и Розми своих не бросает, - ответил Рик. Это была непреложная истина: Розми никогда своих не бросала. Возможно, именно поэтому солдаты и офицеры служили честью и правдой своей стране, поэтому не боялись плена и терпели любые пытки, зная: их не бросят, их обязательно спасут. На этом стояла армия самой могущественной страны на Дидьене.