Повезло, и случай не заставил себя ждать. Не прошло и двух дней после того заседания в Центробанке. Светлана позвонила ему днём и грустно сказала:
– Андрей, у мамы умерла подруга, соседка. Ты ведь помнишь её, Татьяна Михайловна Холина, она приезжала к нам несколько раз, тихая такая старушка. Похороны завтра, но сегодня вечером я хочу заехать к маме.
– Да, я её хорошо помню. Я думаю, что Анне Петровне будет приятно, если и я приеду с тобой. Как ты считаешь? – спросил он.
– Спасибо, – с благодарностью согласилась Света, – ей это действительно будет приятно. Тогда я заеду за тобой? У тебя нет ничего важного на конец дня?
– Есть. Но я отложу. Заезжай за мной в шесть, поедем вместе. Я отпущу свою машину.
Вечером они уже были у Анны Петровны, на Фрунзенской набережной. В квартире было несколько женщин в тёмной одежде, в характерных чёрных платках. На столах стояли иконы, горели свечи, пахло мятой. Андрей думал, что они пробудут там недолго. Он посидел немного для приличия, выразил свои соболезнования подругам покойной. И не мог, конечно, не почувствовать как была довольна тёща.
– Может быть, мне остаться, – сказала Света. – Я давно не была у мамы, ей так плохо. Как ты думаешь, Андрей?
– Конечно, побудь с ней. Мне кажется, что она будет рада. Похороны завтра?
– Да. Днём. Но ты не приезжай, мама очень довольна, что ты приехал сегодня. Куда ты поедешь? В Полбино или переночуешь в Москве?
– Наверное, в Полбино. Мне надо немного поработать…– он с трудом верил в такую удачу, она ещё что-то говорила, но он уже думал только о встрече с Флорой. И ещё, лишь бы за город неожиданно не нагрянул выпить вина папа Белоусов, тот любил такие «сюрпризы» более всего на свете.
– Я позвоню, чтобы они ждали тебя и приготовили ужин. Возьми мою машину, а утром можешь заехать за мной.
– А Василий Александрович? – осторожно, словно невзначай, спросил Струнин. – Его не будет? Может быть, мне заехать за ним?
– Папа? Разве я тебе не говорила? Он уехал на Истру, к своему другу – генералу на два дня. Он приедет на похороны завтра, прямо оттуда.
Всё складывалось как нельзя лучше. Андрей Николаевич мчался в Полбино и пробки, к которым он уже успел привыкнуть, впервые стали сильно раздражать его. Он сигналил, как все, размахивал руками, как все, показывал разные угрожающие знаки всем вокруг.
– Светлана Васильевна звонила, я в курсе. Я неплохо знала Татьяну Михайловну, она приезжала сюда несколько раз. Бедная старушка, очень, очень жаль…она, наверное, болела…
Тамара Константиновна встретила хозяина дома у входа и провожала его в дом, в ожидании каких-нибудь распоряжений.
– Ужин готов, Андрей Николаевич. Вы будете один?
– Да. Скорее всего. Но оставьте, мне сейчас надо немного поработать. Я позвоню вам через некоторое время.
– Где мне накрывать? – спросила она.
– Я позвоню вам, – ещё раз повторил он, распахивая входную дверь. Экономка оставалась последней преградой, как отправить её куда-то без подозрений, он не знал. Но неожиданно она сама пришла ему на помощь.
– Андрей Николаевич, – тихо обратилась она к нему, – мне очень неудобно обращаться к вам, но дело в том, что…
– Говорите, – чуть ли не крикнул он, чувствуя, что сегодня ему должно повести до конца, – что у вас случилось? У меня мало времени и вы меня задерживаете.
– Я хочу попросить вас, я ведь не знала, что вы сегодня приедете. Сегодня день рождения моей единственной племянницы, я должна была уже быть там, – просящим голосом, сжав ладони в кулаки, она крутила ими под подбородком. – Ужин готов, если вы позволите, то я бы съездила к ней на пару часов.
– Кто остаётся дома?
– Охрана на своём месте, а в доме Флора. Я приеду рано утром, завтрак будет вовремя, не волнуйтесь.
– Хорошо. Езжайте. Если опаздываете, то вызовите такси. Я оплачу вызов, – он чуть не поблагодарил её.
– Спасибо, Андрей Николаевич. Но я не хотела бы…
– Тамара Константиновна, не тяните, мне некогда! – раздражённо перебил он её, испугавшись вдруг, что она передумает.
– Я не хотела бы, чтобы Светлана Васильевна знала об этом, она не любит, когда меня нет дома. Прошу понять меня правильно.
– Хорошо, я ей ничего не скажу. Но и вы сами не проболтайтесь, а то поставите меня в неловкое положение.
– Спасибо. Я пойду собираться и предупрежу Флору.
– Скажите охране, чтобы не беспокоили меня по мелочам. Считайте, что меня нет. Распорядитесь, чтобы ужин подали в столовой через полчаса, я буду один. Всё.
Через полчаса Андрей Николаевич сидел за столом в столовой. Вяло ковырялся вилкой в тарелке. Пригубил немного вина. Есть не получалось, аппетита не было совсем. Он знал, что она рядом. Через стенку на кухне. Но как позвать её, он чувствовал растерянность и не знал, что делать дальше. Он даже улыбнулся, почувствовав себя мальчишкой, который стесняется признаться в любви.
Флора не появлялась, по существующим правилам она ждала, когда закончится ужин и столовая освободится. Андрею Николаевичу было неудобно, он понимал, что у него преимущество хозяина дома, у него преимущество его положения. Но надо было что-то решать, второй раз такой удачи могло бы не быть. Он встал из-за стола и пошёл на кухню.
Флора стояла у окна, когда он вошёл. Она услышала его шаги и резко обернулась. «Господи, какая же она красивая!» подумал он про себя и, не зная, что сказать, только и смог кивнуть головой.
– Я могу убирать? – спросила она.
– Нам надо поговорить, Флора, – он пришёл в себя.
– О чём, Андрей Николаевич? – ожидание проскользнуло в её взгляде.
– Я прошу тебя, вас, я прошу тебя, сядь, – он подошёл к ней поближе и показал на рядом стоящий стул.
– Мне запрещено разговаривать с вами, не забывайте, я здесь служу. Если у вас есть какие-то претензии, то вы можете обратиться к Тамаре Константиновне, – неожиданно холодно сказала она ему.
– Я не об этом, Флора. Подожди немного, я не об этом, то есть я не о службе. Я о том, что произошло между нами тогда, три дня назад. Ты забыла?
– Что произошло между нами? Когда? Вы были больны, и я просто приняла участие в вас. Это милосердие. Ничего более.
– Милосердие? Флора, побойся бога, я не нахожу себе места уже четвёртый день. О каком милосердии ты говоришь?! Нам надо объясниться.
– О чём? В чём вы хотите объясняться со мной? У меня нет к вам никаких претензий, я не думаю, что между нами произошло что-то необычное. Обычная история между мужчиной и женщиной. Такое бывает довольно-таки часто.
– Я не верю в обычные истории. Для меня это необычная история, Флора. Я не могу забыть эту историю, она снится мне.
– Может быть. Забудьте об этом и не напоминайте мне, пожалуйста. Я дорожу этим местом и не хочу его потерять. Я не привыкла играть в такие игры. У меня нет ничего, кроме этой работы. Прошу вас.
– Я смог бы позаботиться о тебе, – осторожно предложил Андрей Николаевич.
– Нет! – резко остановила она его. – Нет! Никогда не говорите мне так! Я вполне самостоятельна и в состоянии заработать себе на кусок хлеба.
– Ты меня не так поняла, и я не хотел тебя обидеть. Просто…в тот день всё было так…необычно для меня. Во мне что-то произошло, Флора. Что-то изменилось во мне. Поверь мне. У меня никогда так не было.
– Что необычного в том, что произошло между нами? – она едва сдерживала улыбку. – Не смешите меня, это обычная история. Я могу идти, Андрей Николаевич?
Её холодность обескуражили его, он даже не знал, что говорить дальше.
– Мне надо убирать в столовой. Я прошу вас, не задерживать меня, – довольно – таки сухо повторила она свою просьбу. – Прошу вас, разрешите мне уйти.
– Да. Конечно, хорошо. Простите меня.
Он повернулся и вышел из кухни. Немного помялся в столовой, а потом медленно поднялся к себе в кабинет. Ничего не получалось. Он был ошарашен её поведением, ему казалось, что не бывает это просто так. Должны же быть хоть какие-то чувства, не может быть ничего без них. Он ходил по своему большому домашнему кабинету, то подходил к окну, разглядывая тяжёлые набухшие свинцовые тучи, то снова и снова садился за стол. Он три дня не может найти себе места, строит какие-то идиотские планы, а она взяла и так вот запросто отшила его. Женское коварство! О, какой же ты глупец! Может быть, подойти к ней ещё раз, может быть, что-то смутило ее, и она ему не верит. По большому счёту у Андрея Николаевича и опыта такого обхаживания не было, не такой уж он и ловелас. Что же делать, что же делать? Позвать её? А вдруг она не придёт?
