Ахмад поспешил на работу - записывать всё то, что недозаписал Виджай. Артур одолжил у него дхоти, Оксана одолжила у Дивьяни сари, потом они как приличные наняли моторикшу, съездили к храму Лакшми и вернулись счастливые, как молодожёны. Дивьяни засела за ноут, время от времени доставая кого-то по телефону. Мария суетилась по хозяйству и проводила ревизию продуктов, опасаясь, что нечистая на руку горничная могла поживиться чем-нибудь из запасов. Итан попробовал дыхательную гимнастику, которую посоветовал Артур, и углубился в семейный альбом и в воспоминания. София беспокоилась за его нервы, изредка посматриваясь в зеркало и огорчаясь на синяк.

   Амрита снова выгнала козу на пастбище. Итан наблюдал в окно, как они блуждают в лабиринте зарослей. Примерно на полчаса в день у него появлялась возможность как следует разглядеть, что происходит под окнами его комнаты, и обозреть открывающийся со второго этажа вид с высоты собственного роста. Сказать по правде, он ненавидел вертикализатор, ему казалось, что в один прекрасный момент все эти ремни и ремешки оборвутся, и он упадёт. Страх падения постоянно преследовал его - с некоторых пор - из-за этого даже пришлось отказаться от подъёмника на лестнице. Ему посоветовали обратиться к психотерапевту, и тот констатировал, что страх - это плод самовнушения, и нельзя сказать, что в словах его не было логики. Но точно так же нельзя голым усилием воли заставить себя не бояться. Итан поспорил с психотерапевтом и предложил проверить, сможет ли он по такому вот принципу поставить себе цель и убедить себя побороть... например, боязнь темноты. В общем, Итан так и не избавился от фобии, зато врач уже десятый год спал со включённым светом.

   Гораздо больше ему помогла София - она не взывала к рассудку, просто всё время была рядом и шутила, что, если вдруг что, она его поймает. А потом стала отлучаться, чтобы он мог спокойно посмотреть в окно - вниз, со второго этажа - и подумать о своём.

   Сейчас он думал, что будет, если Амрита споткнётся, уронит кувшин и обольёт телефон, от которого не может оторваться. Но Амрита не спотыкалась. Зато упустила козу, которая спустилась к самому берегу, зашла в воду, выловила там что-то и поволокла к хозяйке. Амрита рассеянно похвалила её, но наконец обернулась - и подпрыгнула, расплёскивая козье молоко. Животное держало в зубах человеческую ногу в кроссовке.

   Амрита сломя голову бросилась к Дивьяни, Дивьяни отвлеклась наконец от ноута и позвала Оксану, чтобы та позвала Артура, но Артур уже сам пришёл, потому что ему сказала София, а ей сказал Итан.

   Ничего более умного, чем позвонить в полицию, коллективный разум предложить не мог.

   Поскольку никто не знал, где именно коза откопала ногу, находку нельзя было вернуть на исходное место, и до приезда полиции её решили положить в холодильник. И чуть не забыли предупредить Марию, но Амрита уже поплакалась ей на пролитое молоко, кухарка её уже отругала и сказала: "Делайте что хотите, но тогда ужин готовьте сами". Оксана обрадовалась и наварила борща по рецепту своей тётки из Кременчуга. Там был и уксус, и перец, но по сравнению с местной кулинарией он был пресен и чист, как дистиллированная вода.

   Потом из ближайшей деревни, что называлась Пьедад, приехал инспектор полиции и хотел забрать ногу, чтобы с вечерним паромом отправить на большую землю на экспертизу, но явился с работы Ахмад и возразил, что и без экспертизы ясно, что это нога Виджая, потому что он недавно купил эти кроссовки и всем подряд хвастался. Ногу всё равно забрали, Ахмаду подсунули самую большую тарелку борща, он поужинал и успокоился. А София попросила рецепт, чтобы поделиться с подругами, с которыми завтра собирается встретиться. Никто ведь не против, если завтра она на полдня возьмёт выходной?

<p>

***</p>

   С утра пораньше Амрита отправилась за покупками. Впридачу она получила от Софии список лекарств и рецепт на успокоительное. На острове была аптека, но такого там не водилось, и приходилось ехать в Старый Гоа. А если заказывать, то всё равно пришлось бы так же ехать забирать. Горничная попросила в провожатые Артура - потому что одной страшновато и чтобы Ахмад поревновал. Оксана не ревновала: их же интересовало содержимое аптечки, вот отличный повод.

   Перед выходом в город Амрита собиралась особенно тщательно и снова забежала в парикмахерскую - у себя в деревне. Вообще-то это была маленькая площадка под тентом на свежем воздухе, где умещались два пластиковых стула и столик с арсеналом парикмахера. Но Амрита вернулась очень гордая своей художественно заплетённой косой и совсем уж засияла, когда причёску оценила Дивьяни. Кажется, она считала госпожу адвоката образцом стиля.

   Артур терпеливо дождался, когда девушка соберётся, и даже понёс её зонтик. Амрита выступала впереди - так важно, что он просто умилился.

   Следом за ними вышла София. Она нарочито держалась поодаль, хотя собиралась на тот же паром и даже на тот же автобус. Естественно, Оксана и Дивьяни поймали её в дверях и спросили, почему бы ей не взять пример с Амриты и не сменить причёску. София качнула головой, раскрыла зонтик от солнца и дала понять, что разговор окончен.

   Дивьяни признала, что разговоры о причёсках действительно неуместны после всей этой истории с Виджаем, но надо же как-то снять стресс. Кстати, добавила она, сегодня на берегу будут слоняться толпы полицейских и водолазов в поисках остальных частей тела звукорежиссёра. Так что на пляже лучше не появляться.

   Итан, наоборот, решил воспользоваться отсутствием Софии и попросил Ахмада отвезти его на берег. Ахмад, у которого наконец-то выдался выходной, охотно согласился: ему и самому хотелось выяснить, что случилось с начальником.

   - Да уж, поездку в Голландию придётся отложить, - посочувствовала Дивьяни.

   - Подождёт Голландия, - ответил Итан. - Иди-ка лучше за домом посмотри и припрячь что лишнее.

   Дивьяни поспешила в дом. Оксана последовала за ней. На кухне её ждала Мария. Кухарка обнаружила художества гостьи с борщом, котлетами и прочей чужеродной пищей, и заявила, что госпожа туристка может заниматься готовкой, сколько пожелает, раз ей это в радость, а она, Мария, пока отдохнёт, она же тоже не железная, а то всяким там Софиям можно, а ей фиг.

   Оксана по старой привычке собралась указать прислуге место, но Марии уже след простыл.