- Послушайте, - собрал остатки терпенья визирь. - Я понимаю, что вы не испытываете к ним ни особой любви, ни доверия. Равно как и они к вам. Вы можете вообще никому не верить и по всей стране разослать соглядатаев. Но нельзя не считаться с правителями самых крупных городов! Халиджи - это ваш выход к морю. Биладун - ваша защита на севере. Калирата - если вы с ними рассоритесь, то все почитатели Шивы в Инде станут вашими врагами. Это священный город! Гаятвиндер вообще мечтает всем сердцем служить вам, он всегда был впереди войска правителя, а если вы ещё его сыновей пристроите, то он весь ваш до последней чешуйки. Ну а Салим - если б не он, Инд бы давным-давно развалился.

   Ранвир задумчиво обвёл взглядом цветущий сад. Дамана всегда любил поучать его - ещё назойливее, чем отец. То есть Сурьяварман. Ранвир дал себе слово больше не называть правителя Ганга отцом, но иногда оговаривался - как сейчас. И это злило его ещё больше.

   Малик поспешно опустил глаза, предвидя очередную бурю.

   Наверное, Малик не преминул бы воспользоваться такой возможностью, чтобы лично побывать в логове врага и узнать о нём побольше.

   Потому что придётся ехать к Салиму...

   Дворец первого министра белел среди многоцветья садов в западном конце города. Напрямик до него не доехать - та часть Шакти была старой застройки, стихийной, и улочки петляли, спутавшись в настоящий клубок. Говорят, раньше именно там был дворец правителя - символично, усмехнулся себе Ранвир - а дома подданных столпились вокруг него как придётся, как дети, льнущие к матери. А потом пришли новые цари, выходцы из Халиджи. Как знать, может, Раджул им дальний родственник... Дед Чёрного Мустафы занял старый дворец. Там зажили его дети, а внук уже выстроил новый, как узнал Ранвир от визиря вскоре после прибытия в Инд. Ненужное жилище Мустафа подарил Санджиту, деду Салима, когда женил его на своей родственнице. Поэтому у отца Салима уже западное имя - Рустам.

   Тьфу! Они что, все ему родственники?

   Дворец Салима не превратился в крепость. Вместо каменных доспехов носил он лёгкие покрывала зелени и кораллов. Его опоясывала бамбуковая ограда, замкнутая на ворота с тремя перекладинами и перевитая ползучими растениями. Из внутреннего двора доносился крик павлина.

   Ранвир прибыл с Викрамом и всей гвардией телохранителей. На сей раз блюсти неприкосновенность царского трона поручено было Саифу. Малик, само собой, оставался при господине, орудуя опахалом у него за спиной. Слуга воздерживался от восторгов, но жадно следил за суетой на рынке, за редкими прохожими на кривых улочках, укрывшимися под навесами, за стражей, прогуливавшейся вдоль стен дворца Салима.

   Царя пропустили без лишних слов, хотя Ранвир ожидал, что Салим больше пёкся о собственной безопасности. Обычно те, кто нагло вторгается в чужой дом, сами не слишком жалуют гостей.

   Вассалы и министр нашлись во внутреннем дворе. Салим играл в шахматы с Гаятвиндером. Сыновья Гаятвиндера и Раджула играли с выводком угрей, что обнаружили под корнями ареки. Нилам величественно возлежала на подушках у фонтана и кормила с руки белого павлина. Чандан и Раджул были рядом с Нилам. Раджа Калираты гладил пятнистый хвост правительницы Биладун. Эмир Халиджи лениво дёргал струны уда. Кажется, этих двоих нисколько не смущало присутствие друг друга, что, в свою очередь, нисколько не смущало Нилам, которая бесстыдно вытянула хвост вдоль садовой дорожки, хотя любая нагиня с детства знает, что единственно приличная поза - сворачивать хвост кольцами. И чем больше колец, тем благонравнее девушка.

   Солнце лениво клонилось к западу.

   Монотонно журчала вода в фонтане.

   Сонно колыхалась сеть над внутренним двором.

   Ранвир с удовольствием разрушил всё это умиротворение. Хозяин и гости немало удивились, и удивление то скоро сменилось торжеством: сам махарадж явился извиняться.

   Полюбоваться этим собрались на веранде и все домочадцы. В глубине галереи, в тени, за спинами слуг и служанок, мелькнули две молоденькие нагини в нарядных покрывалах. Они трогательно держались за руки.

   Салим бросил тревожный взгляд в их сторону. Девушки скрылись в доме - хозяин явно приободрился и пригласил всех разделить с ним ужин.

   Вкушая угощение, Ранвир подумал, что старый царский дворец расположен стократ удачнее нового: здесь царит тишина, солнце пронизывает насквозь все комнаты, и даже сквозь толщу воды здесь всегда светло. И своды легки и воздушны, точно выросли сами, как коралловые рифы, сплетясь в арки и потолки по божественной прихоти.

   Он даже забыл, что всею душой ненавидит владельца этой красоты. Он просто наслаждался едой и слушал дружеские разговоры.

   Со слов Салима, раджей и тех, кто прислуживал за столом, Ранвир понял, что у министра есть две дочери. Он явно не торопился познакомить их с высокопоставленными гостями. Похоже, Салим относился к тем, кто считает, что женщины не должны покидать свою половину дома, и сделал из дочерей затворниц. Многие западные наги так поступали. Ранвир вспомнил двух девушек, поспешивших скрыться. В нём поселилось любопытство.

   - Салим. В знак нашего примирения - представь мне своих дочерей, - сказал он, стойко снося толчки и щипки Викрама. - Пусть они выйдут к гостям.

   Министр удивлённо вскинул брови, но недовольства не выказал. Взгляд его был спокоен, но не холоден.

   - Что ж, пусть выйдут. Позови Синдху и Джамну, - поманил он к себе первую встречную служанку.

   Та кивнула и уползла за молодыми госпожами.

   Вернулась она очень быстро - вся дрожа от страха.

   - Дверь заперта. Они не открывают.

   Салим мгновенно сорвался с места. Лицо у него сделалось таким, что гости забыли все церемонии и поспешили следом.

<p>

XII</p>