– Ладно, жду – Ответил тот и отключился.

Оставив сладко спавшей Жене записку на столе, Андрей поспешил в Центр. Приемная в этот час была ещё пуста, а большие часы на стене показывали ровно семь. Леший сидел за столом в глубине большого кабинета, склонившись к экрану своего ноутбука и что-то недовольно бормоча.

– Ну ка, поди сюда. Можешь показать на карте, где находится это ваше «место смысла» и где вход в пещеру, куда вас Иван водил?

– Попробую» – ответил Андрей. Он легко сориентировался и быстро выделил на карте пятно, которое примерно соответствовало участку, ограниченному стеной. Затем пометил на нём «место смысла» и портал.

– Вот так, мне кажется – подвинул он ноутбук Лешему. Тот долго молча разглядывал пятно, затем спросил:

– Сколько километров от поселка до этого места? Не засекал?

– Да, совсем рядом. Километров шесть-семь, не больше. Ну, и немного ещё пешком.

Несколько минут Леший сидел молча, склонившись над монитором и о чем-то сосредоточенно размышляя. Затем встал, подошёл к окну и, сцепив за спиной руки, ещё долго смотрел, как над поселком быстро собирались и темнели грозовые облака. Потом вдруг резко повернулся и вернулся к столу. В глазах Лешего, когда он обратился к Андрею, как обычно была веселая решимость.

– Иван втягивает нас в авантюру. Хотя может и не в авантюру и… не только Иван, но это уже не важно. Думаю, ты тоже отступать не намерен. – Директор поднял руку, призывая Андрея подождать с вопросом, который готов был сорваться с его губ. – Я всё сейчас объясню, всё, что сам понял.

Ты уже знаешь, что мы с Иваном и Олегом старые друзья, и что Иван исчез на несколько лет, просидев все это время в местных пещерах под видом шамана, функции которого добросовестно исполнял. Одновременно, с присущим ему упорством и талантом, наш шаман разбирался с проблемой «мест смысла», которую получил вместе с именем Алон, чувством социальной ответственности и таинственными артефактами от своего учителя в наследство.

Внешний облик шамана Алона, с которым вы уже познакомились, и жизнь в глубинах пещер, считавшихся священными и опасными у местного населения с незапамятных времен, исключали какие-либо сомнения в том, что он именно тот человек, за которого он себя выдает. Хотя, почему выдает, – ухмыльнулся Леший, – он и есть шаман, только современный и единственный такой в своем роде. И вас всех да и нас с Аллигатором он таки околдовал!

Так вот, придя к определенным и весьма важным сегодня выводам, касательно проблемы «места смысла», он решил, что пора выбираться из подполья, что и сделал с вашим участием, которое оказалось счастливой случайностью. Вернее, случайностью было геологическое происшествие, заставившее вас задержаться в этом замечательном месте, а на наш Центр он давно был сориентирован, да и обо мне, как выяснилось, знал прекрасно.

Но нужно знать Корныша, чтобы правильно оценить это его намерение вернуться к современной жизни. Он человек, который, приняв однажды решение или придя к некоторому заключению, уже не отступает ни при каких обстоятельствах и не допускает компромиссов. А за время отшельничества Иван пришел к очень многим выводам, касающимся способа жизни человека. И этим человеком является, прежде всего, он сам! – Это про то, с каким коллегой вам придется работать.

А теперь о главном – о тех принципах и закономерностях, на которые он будет опираться и которые будет утверждать каждым своим действием, как ученый и как гражданин.

Леший внимательно посмотрел на часы, затем на Андрея, и прервав свой рассказ, спросил:

– Ты позавтракал? Нет, конечно, когда бы! Пошли в столовую, девчонки рано приходят, они нас накормят и кофе сделают.

В столовой на первом этаже было уже шумно, несмотря на ранний час и отсутствие посетителей. Двигалась мебель, гудел пылесос, из кухни доносился звон посуды и веселый смех. В хорошо проветренном обеденном зале ощущался легкий и приятный запах свежесрезанных цветов, распределенных уже по обеденным столам в виде небольших веселых букетиков в простых керамических вазочках.

Леший громко поприветствовал своим раскатистым басом суетившихся поваров и их помощников и через несколько минут они с Андреем уже сидели за столом перед большими чашками кофе с молоком и горкой аппетитных оладий. И подобно удачной и весьма эффектной колоратуре, завтрак дополнял ароматный цветочный мед.

– Они меня частенько балуют в такую рань своими изделиями, – похвастался Леший, с удовольствием поедая румяные оладьи и наблюдая как блюдо пополняется новыми партиями, – а ты что так вяло жуёшь, или не нравится?

– Да нет, очень вкусно, просто я задумался о ваших словах про Алона. У меня с ним, кстати, встреча назначена на это утро, договорились пойти жильё выбирать.

– Не волнуйся. Успеешь. Иван сказал, что раньше десяти в поселке не появится. У него что-то с машиной, если я правильно понял. Ты ешь, давай.

Закончив завтрак, Леший с Андреем неспеша вернулись в кабинет на втором этаже.

– Так вот, Андрей. Как я уже успел сказать, причина начатого мной разговора связана не с чудесами, которых вы насмотрелись, и не с археологическими находками, которые всем интересны и радуют всякого, кто что-то смыслит в археологии и истории. Она связана с теоретической, она же жизненная, позицией нашего нового сотрудника, которая противоречит многим общепринятым идеологическим, политическим и другим базовым положениям, на которые опирается как наше сегодняшнее государственное устройство, так и многие наши сограждане. Это совершенно не значит, что позиция Ивана носит антисоциальный или антигосударственный характер. Я бы даже сказал, наоборот! Он убежденный гуманист и искренний патриот. Но при этом, он ещё и человек мыслящий. И не просто мыслящий, но, черт возьми, ещё и умеющий это делать! Спорить с ним по вопросам, которые он специально изучил, очень трудно, а зачастую и бесполезно. Нам это давно известно, а тебе, вернее всем вам, придется с этим познакомиться теперь. Причем не просто познакомиться, но либо не согласиться и тогда придется искать критические аргументы и создавать логические конструкции в пользу своей позиции, а это, уверяю тебя, ой как трудно! Либо согласиться, что будет не удивительно, учитывая фундированность любых утверждений Ивана, и тогда оказаться в одном с ним лагере, но в мощном враждебном окружении. Да-да! Именно враждебном. И не только в научно-теоретическом смысле.

Могу тебя утешить тем, что сам я останусь на вашей стороне в любом случае, и не только я один. Но главное, на что следует уповать, это то, что на нашей стороне будет правда.

Директор замолчал и снова отошел к окну. Его крепкая, возможно чуть полноватая, но при этом стройная и подтянутая фигура, показалась Андрею сейчас какой-то поникшей. Погода тем временем окончательно испортилась. Небо стало темным, а тяжелые, переполненные облака опускались все ниже, будто намереваясь раздавить не успевший толком проснуться поселок. Сильный порывистый ветер трепал, пытаясь ломать, деревья и кустарники, обрывал и злобно разбрасывал цветы, в которые было вложено столько сил и забот жителей.

– Вот так и с нами будет, – подумал Леший, – а может и хуже. Буря то эта пройдет быстро…

– А вы ведь не сомневаетесь в моей, а вернее, в нашей позиции, – констатировал с легкой улыбкой очевидный факт Андрей, – и какие же по-вашему у нас шансы на победу?

– Если в твоём понимании победа это уничтожение противников, то никаких. А вот если мы хотим высадить семена новой жизни и дать им прорасти, то победа точно будет за нами. Тем более, что поражений человеческая культура ещё не терпела, хотя формы принимала самые разные и периоды деградации переживала не раз. Как говорил Иван, каждый пришедший в мир людей, несет в себе пусть слабенькое, но человеческое начало, убить которое окончательно можно только вместе с человеком, каким бы плохим в оценке других людей он не был.

– А кто же, по-вашему, наш главный враг?

– Если коротко, то это способ жизни, сложившийся в предшествующий исторический период, и исторически исчерпанный. Более конкретно, это экономика, ставшая идеологией, подмявшая под себя всю сферу производства человека от семьи до вуза и подчинившая себе всю систему отношений от внутрисемейных до транснациональных. А если хочешь совсем конкретно, то противостоять нам в этом деле будут живые люди, присвоившие себе этот способ жизни и, прежде всего, ставшие субъектами этой самой экономики. А это, как ты понимаешь, ещё какая проблема!