За спиной проносится голос Сай-ши. Требовательный и резкий тон не трогает негативом, а напротив создаёт эффект значимости того, что мы делаем.

Хочется встать в позицию перед зеркальной стеной вновь. Увидеть в ней отражение настоящего Тиена. Того, который бросил бы полотенце на стойку, и подняв ногу на перекладину, стал бы тянуть мышцы и смеяться с рожиц Лео, которые он так любит корчить, когда на моем лице маска сосредоточенности.

Хотел бы видеть за спиной пристальный взгляд Сонбэ и Джей-ши, которые следили за каждым нашим движением, поправляли и наставляли.

Желал бы, но открывая глаза я иду по коридору кошерного особняка. Ровно ступаю, а звук того, как каблуки ботинок соприкасаются с полом разносится, как в холодном музее или колумбарии.

Иду, в руках сжимая то, что как красный маркер в моей жизни. Линия невозврата к тому, что когда-то было для меня важным, что когда-то было моим тылом. Глупо скрывать, что чувствуя за спиной наличие такой семьи, как моя, я был уверен в будущем не на сто процентов, а на всю тысячу. Тиен знал, что никогда не будет нуждаться в деньгах. Никогда не заболеет и не умрет от простого гриппа, потому что у него есть личный врач. Никогда не будет нуждаться в еде, и откладывать последние деньги на то, чтобы прокормить себя и своих детей.

Стал бы я думать так сейчас? Однозначно нет. И ощущал подобное с каждым шагом, который приближал меня к кабинету отца, всё явственнее.

"Отца? Разве этот человек теперь мой отец?" — берусь за ручку двери и замираю, — "Это точка, Тиен. Многоточий в твоей жизни больше быть не должно! Каждое действие должно ставить точку, чтобы началось новое предложение. Чтобы не оставлять за плечами что-то и не жить прошлым. Если ты хочешь будущего, за спиной должны быть только точки!"

— Я рад, что ты, наконец, снизошёл до беседы со своим отцом, Тиен!

Чон Шик даже не поднял на меня взгляд от бумаг, потому что знал кто к нему поднимается. Естественно прислуга уже доложила ему, что я приехал, а псы Хён Шика донесли откуда.

— Как там поживает твой друг Лео? Ты ведь к нему в Пусан сбежал прямо со свадьбы? Или может… к ней?

Отец поднял на меня взгляд и бросил на стол пачку фото, на которых были мы с Терезой.

— Ничего не хочешь мне сказать в свое оправдание? Ты уехал с собственной свадьбы, чтобы встретиться с этой девкой? Правильно ли я понимаю, что мой сын забыл кто он, и кто его семья?! — отец медленно поднялся и буквально содрал с лица очки, бросив их поверх снимков того, как Тереза спасала меня из реки.

— Ты продолжишь молчать, как идиот, Чон Тиен?! Или ответишь на поставленный вопрос? К тому же, я бы хотел от тебя услышать причину твоего срочного визита в офис "Джиллиан"?

Я продолжал стоять и смотреть на этого человека. Сколько бы не думал по дороге сюда, сколько бы не пытался его возненавидеть, однако что-то надломилось во мне со смертью Сонбэ. Это что-то изменило мое восприятие мира.

"Я смертен. Моя молодость и красота не вечны, моя слава и признание могут испариться, как пшик. Мои деньги и статус могут отобрать. Меня могут растоптать за секунду…"

Поэтому, наверное, я смог сдержать в себе собственное негодование. Смог усмирить истерику и холодно произнести:

— Ты задаешь не те вопросы. Я мог бы выказать тебе почтение, как и делал это каждый раз, когда входил в эти стены, потому что ты мой отец. Однако теперь и это неважно. Потому что у меня нет отца, вернее я не уверен что теперь он вообще мне нужен. Я ценю то, что ты вырастил меня в семье, где я ни в чем не нуждался, однако ты… — я видел как вытянулось лицо Чон Шика, не мог назвать его папой, больше нет, — … ведь и не отец мне по крови.

— Кто тебе внушил эту чушь?! Как ты смеешь?!!

— Смею, абуджи*(отец)! — сквозь боль в груди выдавил, и бросил на стол одну из папок, которые мне дал Даниэль, — Смею, потому что первое, о чем ты спросил меня с порога, не то в каком я состоянии после того, как меня чуть в реке не утопили, как отобрали у меня близких людей. Однако ты делаешь это постоянно. После смерти Шина, тебя тоже интересовал только один вопрос — моя личная жизнь с девкой, которой цена один вон на рынке. Но опять же… Тебе уже и не это интересно, потому что ты получил своё от внебрачного выродка сполна! Так ведь… папа? Поправь меня и опровергни то, что написано в этих бумагах! Давай! Убеди меня в том, что ты растил всё это время действительно сына, а не марионетку для своих игр?

Он взял в руки бумаги и открыл их. На лице Чон Шика не читалось ничего, кроме холодного ужаса от того, что я узнал правду. Ведь там было не только свидетельство о рождении некого Ким Тиен Го, но и документы, которые подтверждали, что моя мать сбежала из страны сразу после того, как родила меня. Вернее не просто сбежала, а бесследно испарилась. Следом новое свидетельство о том, что я сын Ким Ха Ра и Чон Шика, даже дата рождения у меня теперь другая! Не только имя рода, семьи, но и время, мать его. Время, когда такой неудачник, как я решил родиться!

Больше всего мне понравился последний документ, который свидетельствовал о том, что вместе с таким неудачником, семья моей тётки, которая естественно из самых светлых побуждений приняла меня к себе, получает весь контроль над оставшимся состоянием моего настоящего отца — Ким Чон Сока. Однако самое интересное даже и не это, а то, что я озвучил в голос:

— Вы собирались убить меня, отец. Подстроить нашу с Аминой гибель на круизном лайнере во время медового месяца, чтобы мой настоящий отец получил свои деньги обратно, как только выйдет. Так ведь? Вот почему меня трижды хотели убить? Не терпелось получить своё? А девочку, которую вы под меня положили вам тоже не жаль?

Мой голос хлестал воздух, а мужчина напротив меня молчал и не мог и слова проронить, потому что в папке были не просто бумажки, которыми можно в сортире подтереться. Там лежали копии настоящих документов, которые подтверждали и тот факт, что нападение на съёмочной площадке рекламы не случайность, а спланированная вещь.

— Я этого не делал… — вдруг прошептал отец, а бумаги в его руках стали дрожать, — Клянусь, сынок, я бы никогда не решился на подобное. Это неправда.

В груди словно раскаленным углем обожгло, а во рту появился привкус желчи. Мне было больно смотреть на него, потому что впервые во взгляде этого человека был шок.

— Тиен… Послушай! Это… Да! Я принял тебя, как своего сына! — он опустил папку на стол и стал говорить совершенно иначе, будто просить меня поверить, чего такой человек, как Чон Шик не делал никогда.

— Да, мы с матерью решили скрыть от тебя тот факт, что ты не наш сын. Мы не хотели, чтобы это ранило тебя, если ты узнаешь кто твои настоящие родители. Тиен… — отец закрыл глаза и собрался с мыслями, — Я не самый приятный человек, и возможно ужасный отец, но прошу… поверь мне! Я не стал бы убивать тебя ради денег. Я вырастил тебя…

— Чтобы воспользоваться, Чон Шик. Вы вырастили меня, чтобы воспользоваться, как козырем в игре с "Джиллиан". И это невозможно отрицать после того, что я услышал от Даниэля Ли. Мой настоящий отец — его враг. Человек, которого Шин Дан ненавидит и призирает настолько, что еле терпел моё присутствие рядом.