Все-таки ему повезло встретиться тогда с Ароном. Кем бы он был без него? И, главное, где? Может, и нашел бы временное жилье и грязную работу, но точно не улыбался бы сейчас так счастливо, стоя в обнимку с альфой посреди просторной квартиры. Но это не так важно, как то, что Арон открыл ему глаза на многие вещи, и положил начало изменений в его характере, заставив задуматься и в итоге меняться. Лир ощущает, как становится лучшей версией себя.

***

Арон и Рей собираются, как и планировалось, на встречу с Торвальдом. Лир провожает их, решив занять себя уборкой в их отсутствие. К тому же, сегодня как раз день протирания всех статуэток и фигурок от пыли — а там работы на полдня. Он приступает к уборке, но вскоре слышит, как в дверь звонят. Лир спешит открыть, думая, что это Арон опять забыл взять ключи, но в пороге осекается:

— Ты верну… а?

— Пропусти, — повелительным тоном произносит Бланш. — Давай, что застыл? Есть разговор.

— Допустим, — он не удивляется, ведь догадывался, что после утреннего случая папа Арона захочет с ним поговорить. И будет чудом, если разговор не будет сопровождаться выливанием тонн словесной грязи.

Лир пропускает Бланша вовнутрь, замечая, что омега все еще выглядит презентабельно. Однако косметика не скрывает его перекошенного от негативных эмоций выражения лица.

— Уж я-то не думал, что ты додумаешься до такого, — начинает Бланш, перекладывая блондинистые локоны за спину. — Я впервые ошибся в людях. Что ж, раз уж так вышло, то ты должен знать, что тебе тут не место. Отомстил? Добился, чего хотел? Ну и хватит. Арон — мой сын и в нем течет чистая кровь Флаксбергов, ни один член нашего рода не позволит, чтобы он связался с грязнокровкой, как ты. Тут дело даже не в том, что ты старый для него, что у тебя есть сын и тебя бросил муж. И не в том, что ты без образования, работы и недвижимости, что уже о статусе в обществе говорить… Дело именно в генетике. Ты ему не подходишь.

— Давай Арон сам решит, подхожу я ему или нет. Что-то он моей «грязной» кровью не побрезговал, — Лир не в силах удержать возмущение. — Я думал, что эти старые традиции — подбирать детям пару — себя изжили.

— О, какой ты, осмелел, — хмыкает Бланш, упирая руки в бока. — Захотелось красивой жизни за чужой счет? Понимаю, в этом мы с тобой схожи.

— Мы с тобой совершенно разные, включая наши мотивы, — он вздыхает. — У меня еще много дел. Если это все, что ты хотел сказать…

— Не смей повелевать мной, — перебивает омега, сжимая наманикюренные ладони в кулаки. — Я неверно выразился? Повторюсь еще раз. Ты зазнался. Забыл, где твое настоящее место? — Бланш тыкает пальцев вниз. — В отличие от тебя, у меня есть все, включая связи и статус. Если мне захочется, я найду способ превратить твою жизнь в ад. Подумай сам, куда ты вмешиваешься и чью семью пытаешься расколоть.

— Я? Расколоть? — ему от чего-то смешно. Но этот смех, скорее, как защитная реакция. — Помнится, когда-то я умолял тебя не раскалывать мою семью, и ты плюнул мне в лицо и потоптался. Отчего же я теперь должен отказаться от любимого только потому, что ты мне так сказал? Арон — взрослый самостоятельный человек и ты не имеешь права ему диктовать, ровно как и мне.

— Да ты никто в этом мире! Твои родители обычные нищеброды…

— Может, мои родители и не были из знатного рода, — он задет, а потому не контролирует больше слова. — Но зато у меня есть хоть капля самоуважения для того, чтобы не стать шлюхой, как ты, в которой побывали все богатые альфы этого города.

— Это была последняя капля, — шипит Бланш, похожий сейчас на разозленную змею. — Очень скоро ты пожалеешь, что раскрыл пасть. Я не допущу, чтобы кровь Флаксбергов была испорчена!

Омега вылетает из квартиры, подобно вихрю, задевая на своем пути предметы и обувь у двери. После его ухода Лир осознает, что руки дрожат, как и все тело. Эта дрожь пробивает насквозь, заставляя мышцы ослабевать, а кости крутить. В груди жжет — как последствие эмоциональной нестабильности. Лир вжимается в стену и шумно выдыхает.

Он держался, как мог.

На самом деле, Лир не уверен, что задержится в этом доме надолго. Да, сейчас у них с Ароном все взаимно, но где гарантии, что альфа не встретит молодого, красивого и равного ему по социальному статусу? Полюбит, а ему скажет: «Прости», да и все на том. Сказка кончится. Рано или поздно это все равно случится, потому что Лир старше и он стареет.

Через десяток лет Арон будет на самом пике привлекательности, а он сам уже завянет и будет рядом с ним, как сорняк с розой. Возраст возьмет свое: морщины, слабость, болезни, неспособность родить дитя. Любой альфа начал бы заводить любовников, а после и вовсе отказался бы от него и вступил в брак с другим.

Лир знает Арона меньше месяца. Да, он снова слепо доверился, словно позабыл, чем обернулось для него предыдущее доверие. Но как знать, с какой стороны покажет себя альфа полгода спустя? Прошло слишком мало времени, чтобы делать выводы. Однако за это время Лир сумел влюбиться, потому что того Арона, которого он видит сейчас, есть за что полюбить.

С этими мыслями он оканчивает уборку, протерев каждую из статуэток. Сегодня у него по плану поездка в наркологический центр к Сэдрику. Нужно отвезти ему некоторые продукты, потратиться на новые лекарства, и, возможно, поговорить.

Лир набирает в лотки еды из приготовленного для Арона и Рея. И, пока они не вернулись, спешит сесть на маршрутку в центр. Снова рассматривает людей, как когда-то. Действительно, многое ли в нем поменялось после кризисного момента, когда он оказался на улице? Повторись ситуация сейчас, смог бы он совладать с собой и найти выход, вместо того, чтобы обреченно сидеть на лавочке у супермаркета и размазывать по лицу слезы?

Лир не знает наверняка, но чувствует, что смог бы. Теперь у него есть квартира, пусть и съемная. После Нового года он планирует пойти на курсы фотографии, дальше накопить на хороший фотоаппарат. И потихоньку начинать заниматься своим делом, попутно подрабатывая. И… проводить все свободное время с Ароном. Теперь в его планах на будущее появляется еще один немаловажный пункт. Отношения.

Он едва не пропускает нужную остановку. Вовремя выскакивает из набитой людьми маршрутки, спеша в наркологический центр и надеясь, что часы приема гостей еще не прошли.

Его все-таки пропускают внутрь, сказав номер нужной палаты. Перед дверью в нее Лир стоит и набирается смелости. Заходит. Сразу же встречается взглядом с Сэдриком. На соседней койке еще один юноша.

— Как ты? — Лир проходит вглубь. — Я тебе тут еды принес, а то непонятно, как вас тут кормят. Был у доктора, взял рецепт на лекарства, завтра привезу.

Сэдрик молчит и отводит взгляд, опуская голову. Нервно трет худые руки, синие у внутренней стороны локтевых изгибов. Лир вздыхает. Как он и думал, сын не настроен на диалог.

— Из школы звонили, спрашивали. Я сказал, что у тебя больничный, но, думаю, ты понимаешь, что от результатов экзаменов зависит твое будущее. Впрочем, решай сам, — он пожимает плечами. — Ты лучше вот поешь. И если чего понадобится, пиши мне, я привезу. Но не подумай, что я, как раньше, буду тебя опекать. Теперь ты сам по себе.

Сэдрик раскрывает рот, но не говорит. Передумывает, да и смотреть в глаза так же избегает. Лир выкладывает лотки на тумбочку рядом с кроватью, прощается и выходит, прикрывая за собой дверь.

— Повезло тебе, к тебе папа приходит, а от меня все отказались, даже кот… — слышен голос того второго юноши. А дальше хриплый голос Сэдрика:

— Да ладно, иди сюда, у меня тут котлеты, бутерброды и что-то еще…

Дальше Лир не слушает, заметив людей в коридоре. Уходит с неоднозначными чувствами, а на выходе неожиданно натыкается на Арона.

— О, ты чего тут? — удивляется он.

— Ты же говорил, что поедешь проведать отпрыска, — Арон улыбается ему и смотрит внимательно. — Я тут купил ему плед, там холодно, у него одеяло тонкое… Отдашь? — альфа подает пакет. — Там еще фрукты.