— Джинни! — одёрнула её Грейнджер. — Всё не так. Мы просто идём пообщаться.

— Это и называется свиданием, — заметила подруга, — и ты не видела со стороны, как он на тебя смотрит.

Гермиона закатила глаза, зная, что Джинни хлебом не корми, дай только сочинять любовные истории. Как у Парвати и Лаванды была какая-то дурная тяга к сплетням, так у младшей из Уизли загорался огонь в глазах каждый раз, когда она слышала про романтическую историю.

— В любом случае, в мире есть не только квиддич. Думаете, у него нет других увлечений? — Гермиона посмотрела вбок, где шармбатонки шумно что-то обсуждали, веселясь и бросая томные взгляды на парочку когтевранцев впереди.

Несмотря на то, что к походу в Хогсмид, да ещё и в такую прекрасную погоду, присоединились почти все ученики, Грейнджер не могла не заметить отсутствия Делакур, которая вечно была самой громкой, самой выбегающей наперед, самой выскочкой. Что же должно было приключиться, чтобы она наплевала на такой потрясающий способ выпрыгнуть из школьной формы и привлечь к себе внимание?

— Учитывая то, что я знаю о профессиональных игроках в квиддич, могу сказать, что у них не шибко-то времени хватает на другие развлечения, — подал голос Гарри, который всё время был молчалив, когда рядом находился Уизли.

Джинни начала ему что-то отвечать, и Гермиона перевела взгляд на Поттера. Мало того, что Сириус прислал письмо о том, что он находится в пределах Лондона, так ещё и Рон строил свои козни, хотя очевидно, что сам скучал по лучшему другу. У Грейнджер сжималось сердце из-за того, что Гарри постоянно приходится переживать, особенно когда вся школа считала, что он просто падок на внимание. Тошно было слушать эти перешёптывания, зная точно, что Поттер никогда не способствовал разговорам о себе. Он просто всегда... оказывался не в то время и не в том месте.

Гермиона протянула руку и крепко сжала его плечо, увидев, что в зелёных глазах отразилось понимание. Всё будет хорошо. Она пыталась передать эту мысль через прикосновение, и оставалось надеяться, что он понял.

***

Практически все столы в «Трёх мётлах» были заняты, но друзьям повезло сесть за один из последних. Если бы они не успели, пришлось бы ютиться за столиком, который находился прямо под соломенными чудищами. Между прочим, солома оттуда так и норовила упасть в сливочное пиво.

Присев, Гермиона оглянулась. Стайка слизеринцев сидела за самым большим столом, создавая шум. Малфой восседал между Блейзом и притихшей у его бока Паркинсон и лениво потягивал какой-то напиток, слушая друзей, даже не заметив прихода троицы и Джинни. Гермиона же... он был первым, на кого она обратила внимание.

Малфой вдруг стал чем-то одухотворённым, живым, реально существующим. Перестал быть слизеринцем, очередной мантией с тёмно-зелёным подкладом, очередным злым языком. Теперь почему-то существовали слизеринцы и Малфой. Это превращало слюну Грейнджер в жидкую стекольную крошку, потому что когда она думала об этом, даже глотать становилось больно, не то что говорить. Он будто что-то сделал с ней. С той самой вечеринки, когда им пришлось... по-це-ло-вать друг друга. Давай же, Гермиона, произнеси это. Потому что даже мысленно она виртуозно убегала от тех воспоминаний, которые совершенно точно что-то изменили в ней. В плохом смысле. Будто они теперь заставляли девушку видеть Драко в толпе, замечать мелкие реакции, замирать, когда он прикасался, хотя ещё два месяца назад одна мысль о том, что Малфой уже второй раз за столь короткое время окажется в подозрительной от неё близости, была абсурдной.

Вчера Гермиона бежала из кабинета так быстро, что остановилась перевести дух только лишь на третьем этаже, удостоверившись, что осталась одна. Она не бегала от людей и уж тем более не бегала от Малфоя. Девушка не боялась его, даже не опасалась. Он был просто учеником, просто парнем. Мысли о том, что хотя бы здесь она осталась верна себе, немного успокоили Гермиону. Всё было так, будто её организм, нервные окончания, которые реагировали на определённые действия и слова Малфоя, взбесились. Это стало похоже на симптомы подступающей болезни, когда ещё ничего не понятно, но ты вдруг начинаешь чувствовать себя иначе. Будто грёбаный Малфой был каким-то вирусом! Гермиона опять повернулась и увидела, как он легко раскинулся на стуле, дотронувшись до своих волос, и её воображение подбросило ей картинку, где Драко был в роли жуткого уродливого вируса-монстра из маггловской рекламы средства от кашля. Она засмеялась и ощутила, как напряжение её отпускает. К чёрту Малфоя.

— Гермиона! — услышав приветливый голос Крама, девушка тут же встала, приобняв его.

Это получилось так естественно, что даже не повлекло смущения, несмотря на офигевший взгляд Рона.

— Привет, я рада, что ты здесь, — улыбнулась Грейнджер.

— Хочешь присесть к нам? — вклинился Рон, а она даже не успела закончить свою реплику. — Я Рональд Уизли!

Крам добродушно улыбнулся её другу в ответ и, пожав руку, присел, здороваясь со всеми остальными. Гарри как раз подоспел с напитками, и Виктор сказал, что ненавидит сливочное пиво, и заказал себе морс.

— Как тебе у нас? — начала Джинни.

— Очень уютно, — ответил Виктор. — Нет, правда сказать, у нас всё гораздо более... жёстко. В плане интерьера и правил.

— О, я много слышала о вашем директоре, — Гермиона сделала глоток, смотря на Крама.

Они сидели рядом, и его колено касалось её, а он вовсе не пытался отодвинуться, хотя места у прохода было впрок.

— Кажется, Каркаров с тебя пылинки сдувает, — усмехнулся Поттер.

Если бы это сказал кто-то другой, можно было бы подумать, что Гарри завуалированно поиздевался или посмеялся, но его голос звучал по-доброму, и становилось ясно, что парень не имел в виду ничего дурного.

— Он вроде как гордится тем, что я учусь именно в Дурмстранге, — пожал плечами Виктор и слегка нахмурился.

Гермиона давно заметила, что когда речь заходила о способностях болгарина или же о директоре их школы, Крам тут же смущался или уходил в себя.

Со временем друзья расслабились и поняли, что новый человек в компании всего лишь парень. Они даже начали подкалывать его по поводу произношения парочки английских слов, которые давались Виктору с трудом. На какой-то момент Гермиона даже забыла о том, что Гарри и Рон не разговаривают, а просто наслаждалась обществом, впервые за последние месяцы проводя выходной как нормальный человек.

***

— Я тебе говорила, — произнесла Паркинсон, заметив взгляд Драко, — он на неё запал.

Грейнджер внеслась в заведение со своей шайкой подобно тайфуну. Малфою пришлось сжать край стола, чтобы не повернуться на её заливистый смех, вызванный какой-то очередной ублюдской шуткой Поттера или нищего. Драко глотнул кофе, внутренне поёживаясь.

Теперь слизеринец всё же глянул в ту сторону, где их компания сидела в обществе Крама, который уж явно был более разговорчив, чем обычно, видимо, из-за того, что сидел возле грязнокровки. Болгарин невзначай поправил один локон, выбившийся из пучка Грейнджер, и она смущённо покраснела. Мерзость.

Слизеринец опустил взгляд ниже, обратив внимание на её джинсы. Те самые джинсы, что были на ней вчера.

— Ты уже придумал расправу над ней? — не унималась Пэнси.

— Я не думаю о ней, Паркинсон, — огрызнулся слизеринец, переводя взгляд на друзей.

— Кто ещё заметил закономерность, что чем лучше погода, тем сквернее настроение Малфоя? — улыбнулся Тео.

— Здесь просто кофе гадкий, — оправдался Драко.

— Будете? — Забини потряс перед друзьями хорошо узнаваемой металлической коробкой, в которой находились одни из лучших сигарет в Англии. — Пойдёмте, я устал тут сидеть как первокурсник.

Они вышли на улицу, и Драко физически стало легче дышать. Он мог поспорить, что сегодня один из последних тёплых дней в этом году. Слизеринец закурил, опираясь затылком о каменную стену какого-то кафе, которое стояло в теневой стороне.

— Ты уже думал по поводу задания? — раздался вопрос Крэбба, когда он подкуривал Милисенте.