— Дай мне свой конспект по прошлому уроку, — сказал Драко, поставив локти на парту.

— Что с твоим? — Грейнджер повернулась, подняв свою острую бровь, и ему захотелось прибить её за это сучье поведение.

— Мы с Блейзом опоздали на прошлый урок, забыла? — спросил Драко, пытаясь прочитать у неё на лице, какого чёрта происходит.

— Ничем не могу помочь. Нужно было рассчитывать своё время, — равнодушно ответила она, отворачиваясь, и взяла перо, чтобы написать на пергаменте дату.

Малфой опешил, открыв рот, но прозвенел звонок, и в класс залетел Снейп привычной чёрной тучей. Он всегда заходил в последние секунды перемены, будто его тошнило даже от мысли находиться в кабинете с учениками хотя бы минутой дольше положенного.

— Если я кому-то говорю что-то сделать, Грейнджер, — подвинулся к ней Драко, злобно шипя и даже не заботясь о том, сможет ли кто-то увидеть, — то он делает, что я скажу.

Гермиона возмущённо повернулась к нему, и от внимания Малфоя не укрылось, как её взгляд соскользнул на его скулу, прежде чем она вновь подобралась.

— Иди и повелевай Делакур, я уверена, французская программа мало чем отличается от нашей, — отрезала девушка.

Драко вскинул брови, медленно переведя взгляд на неё. Она сжала кончик пера в своих пальцах, и, судя по звуку, можно было предположить, что оно вот-вот треснет. Понимание затопило его прохладной лавиной, всё объясняя. Он отклонился, сдавленно засмеявшись. Ну, конечно.

— Грейнджер, ревность тебе не к лицу, — усмехнулся Драко, наблюдая за тем, как Гермиона закинула ногу на ногу, и её юбка слегка приподнялась. Интересно, она специально это делала?

— Ревность? — показательно фыркнула Грейнджер, но не повернулась, потому что он знал её достаточно хорошо, чтобы предположить, что девчонка сейчас красная, как чёртов мак. — Ревновать тебя, Малфой, как ревновать Большой зал. Это ведь общественное место.

Её слова были колкими, возможно, тон бы взбесил его, но не когда он знал причину. Драко закатил глаза. Девчонки могли сколько угодно возмущаться по поводу этого, но назвать парня шлюхой было глупым оскорблением. Не работало.

— Ну-ну, Грейнджер, я уже и забыл этот тон обиженной девочки, — с насмешкой сказал он, придвинувшись ближе, пока Снейп велел открыть нужный параграф.

— Я сказала, что... — Гермиона развернулась, но осеклась, увидев, что Малфой был ближе, чем она предполагала.

— Если бы ты признала, что сгораешь от ревности, я бы сказал, что отдал тогда Флёр свою куртку просто потому, что было холодно, а она какая-никакая девчонка, — ответил Драко, склонив голову и... ну, давай же. Да. Её глаза вспыхнули, как всегда, когда он так делал, что заставило его самодовольно улыбнуться ещё шире. — Она сама меня не интересует.

— Слабо верится, — буркнула Гермиона, придя в себя, и принялась переписывать нужный абзац к себе в тетрадь.

— Она блондинка, — пожал плечами Драко, уставившись на доску, где Снейп разъяснял о ядах.

— И что? — прошла пауза, прежде чем Грейнджер всё же задала этот вопрос, и оставалось только догадываться, каких моральных сил ей стоило попытаться сдержать своё любопытство.

— Мне нравятся шатенки, — ответил он, посмотрев на неё.

Секунда. Вторая. И понимание отразилось в её глазах, которые в этом тусклом освещении были похожи на цвет какао с молоком. Гермиона закусила губу, пытаясь удержать смущённую улыбку.

Грейнджер чувствовала, как он осматривает её, сканируя своими глазами, поэтому пыталась контролировать каждое движение. Ты такая красивая. Мне нравятся шатенки. Она повторяла себе, что не нужно относиться к этому серьёзно. Нельзя верить тому, что говорят такие парни, как Драко. Особенно как Драко. Она видела, что слизеринец делал с другими людьми. Магия Малфоя заключалась в следующем: он в принципе являлся кошмарным человеком, но, когда ему нужно, парень включал обаяние, и все как будто забывали, кем Драко был всё остальное время. Что-то похожее произошло и с ней. Гермиона видела, как он мог воздействовать на других людей. И было очевидно, почему Малфой нравился девушкам, несмотря на всё, что делал. Внешность — половина беды, всё остальное заключалось в его поведении, как он мог преподнести себя. Но самое ужасное крылось не в том, что он мог говорить, чтобы добиться своего, а в том, что ей действительно хотелось ему верить.

— Конспект, Грейнджер, — надавил Драко, протягивая руку.

— Как я уже сказала, Малфой, — добродушно улыбнулась ему она, не желая клевать на эту удочку, — нужно было лучше рассчитывать своё время, чтобы успеть к началу урока.

Выражение его удивленного лица Гермиона хотела бы запечатлеть в своей памяти навечно. Она едва удержалась от смеха и вовремя отвернулась, укрывшись кудрями. Драко Малфою отказали, несмотря на его уловки. Вау. Наверное, он обозначит это событие угольно-чёрным в календаре и каждый год будет драматично отмечать бокалом вина. Или виски. Или что там ему по душе?

Она почувствовала, как Малфой отодвинулся, откинувшись на спинку своего стула. Что ж, это было просто. Гермиона перевела взгляд на доску и поняла, что пропустила уже четверть материала. Перо порхало над её пергаментом, когда она вдруг вздрогнула от щекотки. Пальцы Драко легко прошлись по бедру Гермионы. Она силой заставила себя закрыть рот, чтобы не рассмеяться.

— Малфой! — прошипела Гермиона, ухватив его за кисть, и он замер, но всего на секунду, расплывшись в победной ухмылке.

— Конспект, Грейнджер, — повторил Драко.

Гермиона замерла, не веря, что парень готов шантажировать её щекоткой. Он же слизеринец. Конечно, Малфой был на это способен. Его пальцы вновь зашевелились, и она засмеялась, пытаясь сжать губы и силой отодвинуть руку парня от себя, но это оказалось невозможно, хотя он вряд ли напрягался хотя бы наполовину.

— Мисс Грейнджер, вам очень весело? — произнёс Снейп тоном, температура которого была позаимствована у морозильной камеры.

— Я... нет, простите, профессор, — смутилась она, видя, как люди оборачиваются. — Я просто закашлялась.

— Тогда, возможно, вам стоит отправиться к мадам Помфри, если вы сами не в состоянии вылечить свой кашель парой простейших зелий? — скривил губы он. — Минус десять очков Гриффиндору.

Слизеринцы предсказуемо довольно хохотнули. С таким успехом к концу года в гриффиндорской чаше не останется ни единого камня. Она покачала головой, воздерживаясь от комментариев и бросая Малфою свой конспект, потому что не существовало той реальности, где этот парень остановился бы из-за потерянных Гриффиндором очков.

— Молодец, — произнёс Драко, хмыкая и открывая её тетрадь, чтобы пройтись глазами по написанному.

Гермиона удивлялась: как можно одновременно хотеть задушить человека и никогда от себя не отпускать? Повелительный тон её бесил, но она покачала головой и уткнулась в свои записи, чтобы не злить профессора ещё больше, который, девушка была уверена, с удовольствием воспользуется возможностью ободрать Гриффиндор до нитки.

И вдруг все микротоки сошлись в её теле в одной точке над коленом, где Гермиона почувствовала тепло. Сначала ей показалось, что мозг совсем уже перестал нормально функционировать, и кто-то направил тепловой поток на кожу, но, опустив взгляд, она убедилась, что это была рука Малфоя. Просто рука, лежащая у неё на ноге.

— Драко, — прошептала Гермиона, слегка поворачивая голову к нему и видя, что он, как ни в чём не бывало, продолжал делать записи, откинувшись на стуле.

— М? — кивнул он головой так, будто правда понятия не имел, в чём дело.

— Что ты делаешь? — все были заняты конспектированием, так что подобие беседы оказалось вести сложнее.

— Вбираю в себя знания, неужели не видно? — ехидно ответил Малфой, указывая на свой пергамент с красивым ровным почерком.

Его большой палец стал выводить круги на её коже, и Гермиона невовремя подумала о том, что потратить пятнадцать минут на душ, чтобы побриться, вместо десерта за завтраком было лучшим решением в её жизни.