— И... когда это началось? — спросил мулат, косясь на друга.
— С вечеринки в октябре, — проворчал Драко, подавив в себе желание соврать или огрызнуться, потому что прекрасно понимал, что это оттого, что Забини говорил правду. Пришло время с ней столкнуться.
— Я знал, что она не просто так оттуда выбежала, — засмеялся Блейз, и Малфой вспомнил тот поцелуй в выручай-комнате, на который их подбила игра.
Действительно ли это началось тогда? Когда кто-то из его друзей сидел на диване и обсуждал её ноги, и он, посмотрев на неё, вообще не почувствовал отвращения. Где-то на задворках сознания Драко уже тогда признал, что позажимал бы Грейнджер, если бы не её происхождение. Вопрос заключался только в одном: когда случилось, что даже то, кто она такая, перестало иметь малейшее значение?
Казалось, что в тот вечер какая-то часть его даже обрадовалась этой возможности. Поцеловать грязнокровку. И ты будто совсем ни при чём, ты мог легко оправдать себя игрой, необходимостью. Но он не ожидал, что ему понравится. А теперь вот, где Драко сейчас.
Они подошли к развилке, у которой Блейз должен был спуститься вниз к выходу из Хогвартса. Драко же решил прогулять урок, чтобы привести себя в порядок.
— Никому ни слова, Блейз, я серьёзно, — предупредил его он спокойным голосом.
— О, будь уверен, я никому не солью такой потенциал подъёбов, — ухмыльнулся Забини, и Драко закатил глаза, ударившись с ним кулаками.
По крайней мере ему не стоило переживать по поводу этого. Забини не выглядел... шокированным. Точнее, да, Блейз выглядел так, будто ему кто-то рассказал безумную новость, но это не был шок в стиле: «как ты мог». Хотя Драко сам не знал, как он мог. Как умудрился так вляпаться. Итальянец точно никому не скажет, и хотя бы за это ему стоит простить всю ту лавину шуточек, которую Драко ещё предстоит выдержать.
***
Гермиона чувствовала, как её пальцы тряслись от нервозности, когда она уже в миллионный раз пригладила волосы, предварительно заколов их у лица. Девушка забежала в пустую башню и, приняв самый быстрый душ в жизни, натянула свежую одежду, надеясь, что ей удалось тщательно вычистить зубы, несмотря на скорость. Звонок прозвенел уже десять минут назад, так что впервые в жизни Гермиона рисковала быть с позором выставленной из класса за опоздание. Какая-то часть её нашёптывала на ухо о том, что она могла бы остаться в кровати, притворившись больной, чтобы избежать этой ситуации, но другая часть — более параноидальная — говорила, что, зная Малфоя, он не бросится со всех ног на урок, каким бы тот ни был. Возможно, кто-то мог связать их общее отсутствие на первых парах. Кто-то, кроме Забини.
Господи, Гермиона была уверена, что у неё случится сердечный приступ, когда открыла глаза и увидела ухмылку слизеринца, который уселся на парте напротив дивана. Как она могла уснуть? Гермиона помнила, что хотела прислониться к Малфою всего на минутку.
Замерев у класса, девушка выдохнула, приказав себе не нервничать, и открыла дверь. Профессор Бинс бормотал что-то под нос, паря над столом. Он просто кивнул ей, разрешая пройти на своё место, игнорируя рой голов студентов, которые повернулись к ней, надеясь, что хотя бы какое-то событие выдернет их из пучины скучных фактов, перечисляемых сонным голосом привидения.
К счастью, место с Роном всё ещё пустовало, так что она опустилась на него, прокравшись к нему на цыпочках, до сих пор чувствуя стыд за опоздание, несмотря на то, что, кажется, профессор Бинс решил проигнорировать этот момент. Гермиона тихо выложила пергаменты из сумки и поняла, что не успела переложить учебники с прошлого дня, поэтому еле слышно вздохнула и подвинула к себе книгу Рона.
— Ты где была? — спросил он шёпотом.
— Проспала, — быстро соврала Гермиона и перевела тему. — Как Гарри? Я вчера говорила с Макгонагалл, а потом...
Уизли махнул рукой.
— Помфри практически сразу его уложила на кровать, дав зелье, и заставила остаться на ночь. Ты ж её знаешь, — закатил глаза он. — Мне кажется, ей в лазарете так скучно, что это единственная её возможность составить себе компанию. И меня выгнала сразу же, как явилась Макгонагалл.
— Что она сказала? — Гермиона вывела дату и посмотрела в конспект Рона, в желании переписать пропущенное, но на его листе красовалась пара клякс и два незатейливых рисунка мётел. Отлично.
— Я думал у тебя спросить, — поднял брови Рон. — Я не слышал, говорю же, меня выставили за дверь. Но, как я понял, Малфой так и не явился в лазарет. Я искал тебя вечером, куда ты делась?
— Мы потом ещё общались с Макгонагалл, я пыталась ей сказать, что хотела разнять их, а затем у меня так разболелась от стресса голова, что я пришла полежать на десять минут и провалилась в сон, — натурально вздохнула Гермиона, и Рон посмотрел на неё с сочувствием, от чего чувство вины вновь показало свою голову. — Она его вылечит?
— Конечно, Гермиона, — успокаивающе шепнул друг. — У него был сломан нос да пара синяков. Я в детстве несколько раз с метлы падал похуже.
— Ты спрашивал у него из-за чего они с Д... Малфоем поцапались? — хорошо, что она говорила шёпотом, и Рон не заметил её заминки.
— Не успел. Но его должны выписать после Истории, так что вместе и спросим.
Гермиона кивнула, показывая ему рукой на профессора, который вообще не поднимал своей прозрачной головы от записей. У неё свалился камень с плеч, когда она поняла, что её отсутствие, кажется, никто не заметил. Конечно, у Джинни, скорее всего, возникнут вопросы, где она была, но ей Грейнджер сможет всё объяснить.
Когда прозвенел звонок, Гермионе пришлось сильно ткнуть Рона локтем, чтобы он подобрал слюни и встал со своих рук, на которых дремал последние сорок минут лекции. Девушка пообещала ему, что тот больше не получит её конспектов перед экзаменами, хотя они оба знали, что, несмотря на угрозы, она всегда сдавалась. Друзья побежали по лестнице на верхний этаж, решив сначала встретить Гарри, а уже потом спуститься к обеду. Живот Гермионы урчал, напоминая ей об отсутствии завтрака, поэтому она надеялась, что целительница не будет слишком медлительной в своих наставлениях при выписке.
Когда они забежали в холл больничного крыла, Гарри уже сидел на койке, полностью одетый, и, кажется, в десятый раз кивал головой, соглашаясь с щебетанием Помфри. Глаза парня затопило облегчение при виде друзей. То же самое ощутила и сама Грейнджер, заметив, что лицо Поттера сегодня совершенно ничем не отличалось от его обычного вида.
— Ты в порядке, — обняла Гарри она, игнорируя недовольный взгляд врача.
— Да, я...
— Мистер Поттер, вы слышите? — хлопнула его женщина по плечу, возвращая себе внимание. — Одевайтесь тепло, никакого ОРВИ в ближайшие десять дней, иначе вновь придётся лечь в лазарет. Сращенный нос плохо переносит простуду. Ясно? Кажется, это всё, — она ещё раз прошлась светлыми глазами по своим предписаниям.
— Да-да, я понял, — затараторил Гарри. — Можно уже идти?
— Идите и постарайтесь больше здесь не появляться, — строго велела Помфри и постучала каблуками в сторону своей подсобки.
Друзья молча вышли из лазарета, пересматриваясь и решая изначально убраться из этого коридора, прежде чем что-то обсуждать. Но как только больничное крыло оказалось позади, и нервозность Грейнджер улеглась, она будто бы вспомнила, что вообще вчера произошло. Гермиона развернулась к другу, сложив руки на груди.
— Гарри Джеймс Поттер, какого чёрта? — спросила она, и Рон таким взглядом посмотрел на друга, что у неё не осталось сомнений в том, что он говорил ему раньше что-то типа: «ну подожди, Гермиона до тебя доберётся».
— Я знал, что ты будешь... — подавленно начал он, но она вскинула руку.
— Кто это начал?
— Ты не понима...
— Кто начал, Гарри? — надавила она и, кажется, знала ответ.
— Ну, я толкнул его, а потом он... — парень почесал рукой затылок, ковыряя носком пол, и Гермиона аж втянула воздух в себя от негодования.
— Я поверить не могу, что ты начал драку, Гарри!