Не говоря ни слова, девочка сняла фиолетовую нитяную перчатку и протянула руку. Джек заколебался, пожать её или поцеловать, – ведь это Англия! – и в конце концов пожал, но не крепко.

– Привет, – вежливо кивнул он. – Я Джек, а это Сейди, моя сестра.

– Ага, очень приятно. – Девочка улыбнулась слегка натянуто, веснушки подпрыгнули. – А я Гвен… Гвен Кинкейд. Можно? – Она так и не убрала руку, пальцы пошевелились, указывая на планшет. Джек отдал его, вспыхнув от неловкости. – Так, посмотрим… – Развернувшись, она направилась к скамье для посетителей, придвинутой к стене.

Шагая следом, Джек обдумывал план действий. Девочка казалась вполне нормальной и здравомыслящей, чего никак нельзя было сказать о её начальнице. Если наладить отношения, то, может быть, удастся и совсем избавиться от бумажной волокиты. Он уселся бок о бок с Сейди, на почтительном расстоянии от Гвен.

– Э-э… значит, ты здесь секретарь? – робко начал он. – А я думал, ещё в школе учишься…

– Ученик секретаря, – поправила Гвен. – Мне двенадцать лет.

– Министерство? – заинтересовалась Сейди, выглядывая из-за плеча брата.

Джек поспешно задвинул сестрёнку обратно. Не то закидает детскими вопросами, и нужного разговора не получится.

– Ух ты, учёба-работа! – уважительно покивал он. – Учиться и работать – это здо́рово! – Он потянулся к бланкам. – Знаешь, мы с сестрой могли бы обойтись и без писанины. Тебе же наверняка некогда, столько дел… а нам всего-навсего дорогу узнать.

Гвен проворно отдёрнула планшет:

– Нет, нельзя. Правило девяносто семь!

Вот тебе и нормальная! Вот тебе и здравомыслящая! Здравомыслие в этой странной конторе, похоже, и не ночевало. Джек поморщился.

– Девяносто семь?.. – вздохнул он.

– Министерский регламент, том три, раздел один, правило девяносто семь, – терпеливо уточнила Гвен. – «Все начатые формы должны быть заполнены до конца». – Она со значением покачала ручкой, словно учительской указкой. – Незавершённая форма означает путаницу, кучу вопросов без ответов. Разве можно такое допустить?

– А что за министерство? – опять встряла Сейди, высовываясь.

Но Джек вновь задвинул её за спину.

– Мм… да, – неохотно согласился он. – Похоже, действительно нельзя.

Ненормальная девчонка задумчиво почесала веснушчатый нос.

– Пожалуй, заполню за вас стандартные поля.

Пока она выводила буквы, Джек уныло осматривался, размышляя о месте, в которое они с сестрой попали. Взгляд скользнул по предметам, выставленным в витрине. Старые пластинки, шляпа-цилиндр, очки-консервы для водителей… В голове вдруг щёлкнуло: это же не просто старинные вещи, а вещи забытые! Забытые и кем-то найденные, но не востребованные.

Джек снова повернулся к Гвен.

– Послушай, – начал он уже более уверенно, – я не совсем понимаю, как ваше бюро… Ну или министерство… может помочь разыскать пропавшего человека. Ведь, по сути, это камера забытых вещей, разве не так?

Ручка, чертившая по бумаге, застыла. Девочка подняла голову, веснушки сложились в сердитую гримасу.

– Никакая мы не камера! Ты что, думаешь, мы только сидим тут и ждём, пока нам принесут находки или заявят о пропаже? Вот так возьмут и сами явятся на порог, как в сказке?

– Ну… в общем, да. – Джек бросил взгляд на витрину у неё за спиной.

– Какая ограниченность! Типично американский взгляд на вещи. – Гвен вновь обратилась к планшету. – Ладно… Если вы готовы продолжить, то почему бы нам теперь не вписать имя пропавшего лица?

Джек безнадёжно вздохнул.

– Джон… Его зовут Джон.

– Полное имя, пожалуйста!

– Джон Баклз… э-э… Второй.

– Так, хорошо. Джон Баклз… Второй… – Она принялась записывать, но вдруг прервалась, уставившись на имя, потом подняла глаза на Джека. – А ты, значит…

Увернувшись от руки брата, Сейди соскочила со скамьи.

– Он – Джон Баклз-третий! – с гордой улыбкой сообщила она. – Это его наследственное родовое имя!

– Ну да, понятно… – Гвен вдруг поднялась на ноги и повернулась к пюпитру, словно ожидая увидеть миссис Хадсон. Постояв немного с озадаченным видом, повернулась к Джеку, и её веснушки снова подпрыгнули в неловкой официальной улыбке. – Зябко тут, правда?

– Э-э… что? – Джек никак не ожидал такого вопроса.

– Холодно то есть… вам… и мне, а вам – тем более. – Гвен кивнула в сторону окна. – Понятное дело – зимний ветер, старый дом, сквозняки изо всех щелей… – Сдёрнула с крючка шарф и прижала к груди. – Брр!.. Вы, должно быть, совсем окоченели. Я-то уж точно.

– Правда? – удивился Джек.

– Давайте продолжим во внутреннем офисе – там гораздо теплее и удобнее. – Она подмигнула, заставив Джека ещё больше растеряться, попятилась, обходя скамейку, и нащупала на стене рождественский венок. Не глядя, протянула руку, и деревянная панель отъехала вместе с венком, открывая за собой тёмный проём. – Джек, пожалуйста… Мне очень надо, чтобы вы пошли со мной!

Деревянная панель со щелчком встала на место, и все трое очутились в полной тьме. Джек успел разглядеть впереди лишь тесный крошечный коридорчик размером с кладовку. Сейди сжала руку брата:

– Джек, мне страшно!

Он не знал, как её успокоить.

– Гвен!

– Потерпите немного. – Голос секретаря вновь звучал уверенно. – Здесь где-то включается свет, поищите с той стороны, за углом.

Судя по звуку, она шарила рукой по стене, но к шороху примешивалось какое-то странное частое цоканье, будто по деревянному полу семенят крошечные лапки. Впрочем, странные звуки и ощущения постоянно преследовали Джека в темноте, и он привык не обращать на это внимания. Мальчик вытянул руки, шагнул вперёд – и кончики пальцев упёрлись в холодный металл. Странный какой-то, чуть ли не мягкий на ощупь. Джек надавил ладонью, и холодная поверхность будто бы поддалась, как влажная глина, на которой остаётся отпечаток.

Затем началось что-то совсем странное.

Джек ощутил вибрации. Атомы металла дрожали под кожей ладони в равномерном ритме, похожем на азбуку Морзе, но в миллион раз быстрее и бесконечно сложнее, и Джек готов был поклясться, что начинает почти понимать смысл. Мощная волна захлестнула его сознание, голова закружилась. И чтобы удержаться на ногах, он ещё сильнее надавил на металл, отчего ощущения только усилились. Перед глазами вспыхнула картинка: рука, прижатая к большой стальной двери, но не его рука, а взрослая, в рыжевато-коричневом обшлаге рукава.

Внезапно на самом краю восприятия снова возник звук семенящих крошечных лапок и одновременно – ощущение чего-то ползущего по тыльной стороне ладони. Невольно вскрикнув, Джек отдёрнул руку. Картинка перед глазами растаяла.

– Эй, что с тобой?

Он зажмурился, поморгал, привыкая к свету. Гвен смотрела на него, держа руку на выключателе. Впереди была дверь – такая же большая и стальная, как в видении. Ничего похожего на ручку, а справа – кнопка с чёрной матовой поверхностью.

– Джек, да что с тобой? – повторила Гвен.

– Ничего… вроде бы. Что-то проползло по руке. У вас тут что, тараканы?

Гвен с отвращением сморщила нос:

– Фу, скажешь тоже! Миссис Хадсон такого никогда не допустит.

– Ну-ну! – с сомнением хмыкнул он. – И что мы делаем в этом закутке?

– Глупости, это никакой не закуток. – Гвен кивнула на стальную дверь. – Здесь прихожая, а за ней внутренний офис. Туда нам и надо.

– Тогда открывай. – Джек отступил от двери и потянул за собой Сейди, чтобы не заслонять кнопку. Биометрический датчик трудно с чем-то спутать.

Гвен задумчиво покусывала губу, а потом, пожав плечами, сказала:

– А сам не хочешь попробовать?

– Я? – удивился он. – Но я же…

Не дав ему договорить, Гвен ухватила его за руку и прижала к датчику большим пальцем. Джек ощутил слабый электрический разряд – от кнопки или нет, было непонятно. Над дверью загорелся яркий зелёный свет, и тесную прихожую заполнил знакомый дверной голос:

«Допуск подтверждён. Добро пожаловать, Джон Баклз!»