После ужина партийцы собрались в кафе на первом этаже гостиницы. Обсуждали наболевшие вопросы. Сидели небольшими компаниями, каждая из которых могла в какой-то момент запросто присоединиться к любой другой.

Надежда и Ирина заняли столик вместе с Германом Юрьевичем и Владимиром Ивановичем из Екатеринбурга. Пили кофе, беседовали. Друзья-земляки тоже были здесь, в зоне видимости. Чуть позже подошел Виктор Николаевич. Герман затронул вопрос о малочисленности органов местного самоуправления и трудностях работы с людьми.

– А я вот считаю, что в городском Совете должно быть больше молодежи, представителей студенчества, – заявила вдруг Ирина.

– О как! – Герман не сдержал улыбки, удивленный категоричностью девушки.

– И не только в городском Совете, но и в местных, и во всех органах законодательной власти! И в Государственной думе – тоже, – продолжала Ира со свойственным ей максимализмом.

– Но прежде чем войти в состав органов власти, молодые люди должны чему-то научиться… приобрести жизненный опыт, получить образование… Да и избиратели им должны поверить, а иначе, этсамое, не изберут, – терпеливо объяснял Владимир Иванович. Его характерное «этсамое» звучало вовсе не как слово-паразит, а, наоборот, добавляло выразительности и убедительности произносимой фразе.

– Но ведь взрослые, а особенно пожилые люди не понимают проблем молодежи! Вы мыслите по-старому! Взгляды тоже бывают устаревшими, как и мода, – не сдавалась Ирина.

– Иришка, ты о чем вообще? Где ты здесь пожилых видишь? И чьи это взгляды считаешь устаревшими? – с шутливым возмущением спросила Надежда. – Да ты хоть знаешь, с кем споришь? Неудобно даже! Я себе не всегда… могу такое позволить! – добавила она шепотом и уже серьезно, стараясь, чтобы эти слова услышала только Ирина.

Наде было неловко от неуместной болтовни подопечной и от ее неприкрытого стремления обратить на себя внимание.

– Да ладно, Надюша, пусть девочка поговорит, – Владимир Иванович понимающе улыбнулся.

– Но ведь я же права, Надежда Владимировна! Ведь взрослые люди молодыми были совсем в другое время, тогда все было… иначе, – не унималась Иринка.

Подошел Игорь, держа в руках бокалы и бутылку красного сухого вина.

– Можно к вам присоединиться? – спросил он, помогая мужчинам придвинуть вплотную к их столу соседний квадратный столик. – О чем столь жаркий спор?

Кто-то принес коробку конфет, порезанный дольками апельсин. Разлили вино.

– Молодежи-то нальем немного? – спросили у Нади.

– Ирине – только глоток, для крепкого сна, – разрешила она.

Дискуссия продолжалась.

Иринкины неуклюжие попытки философствования казались Надежде забавными.

«Совсем еще ребенок, – подумала она, – умненький ребенок, который привык прилежно учить уроки, повторять заученные книжные фразы, не сомневаясь в их правильности, и ожидающий за свою старательность одобрения взрослых».

Иринка между тем приводила цитаты Платона о демократии, стараясь удивить своими познаниями умудренных опытом людей, которым пришлось быть участниками многих политических акций и событий. А они с улыбкой наблюдали за ней, пытаясь в ряду произносимых вчерашней школьницей прописных истин различить ее собственное мнение. Надежда старалась больше не вмешиваться в ход дискуссии.

– А что такое, по-вашему, демократия? – вдруг спросила Ирина.

– Демократия – это не «по-вашему» и не «по-нашему». Это политический режим, основанный на коллективном принятии решений, – улыбнулся Герман.

– Демократия разная бывает, – включился в дискуссию Виктор Николаевич. – В Древнем Риме, например, тоже ведь имел место демократический способ общественно-политического устройства, несмотря на рабовладельческий строй. Только на рабов демократические свободы не распространялись. Историю-то в школе изучала, наверное?

– Конечно, изучала! И не только историю, еще и другие общественные науки! У меня по ним пятерки, – похвалилась бойкая студентка.

– По-моему, Надежда Владимировна, эта девочка безуспешно пытается вас затмить, – сказал Герман.

– Ой, да я этого не боюсь, Гера, – весело ответила Надежда, – пускай смена подрастает!

– Рано тебе еще о смене говорить, – возразил Герман, – ишь ты, что задумала! Работай давай! Мы тебя не отпустим!

– Куда это она собралась? – удивился Игорь. – На покой, что ли? Хитренькая какая! Бросить нас хочешь? Это не по-товарищески! Коней на переправе не меняют!

– Вот-вот! Коней не меняют, – засмеялась Надежда.

– И разве ты сможешь просто прозябать в покое и бездействии, отдыхая где-нибудь у тихой речки? – спросил Игорь. – Не сможешь! – убежденно ответил он на свой же вопрос. – Жизнь – это борьба, а борьба – это жизнь. Во всяком случае – для таких ненормальных, как мы!

– Почему – ненормальных-то? – поинтересовался кто-то.

– Политическая активность, особенно безрезультатная в течение долгого времени – это, наверное, одна из форм проявления психического нездоровья, – пояснил Игорь, смеясь.

– Говоря медицинским языком – диагноз, – послышался голос Сереги.

– Правильно, коллега! – согласился Игорь.

– А что, и правда, займись чем-нибудь другим, Надежда! Нечего от нашей партии ждать, – то ли в шутку, то ли всерьез сказал Евгений, – постоянного лидера нет – ну какая мы партия?.. Меняем руководителей, как перчатки… продаемся за копейку…

Действительно, лидера у партии в настоящий момент не было, и за право возглавить ее боролись сейчас два средней руки политика, пришедшие со стороны и вряд ли разделяющие взгляды партийцев, а скорее всего – не имеющие об этих взглядах ни малейшего представления. Особых симпатий ни один, ни другой из претендентов не вызывали.

– Или уж найти бы олигарха, чтоб с денежками! Если продаваться – то за дорого, – продолжал излагать мысль Евгений.

– И с какими лозунгами мы за эти денежки на выборы пойдем? – попытался акцентировать наболевший вопрос Герман. – Какие олигарх подскажет?

– А сейчас мы – с какими пойдем? Думаете, нам эти господа свои мелкобуржуазные идейки не постараются навязать? – возразил Игорь. – Или мы денежками попользуемся, а их кинем?

– А кто нам помешает излагать наши собственные взгляды и отстаивать свою собственную позицию? – Виктор Николаевич удивленно поднял густые брови. Ему отстаивать собственную позицию никогда и ничто не могло помешать.

– Мы олигархам и не нужны! Они свои партии создают, чтобы прежняя идеология не мешала… и чтобы призраки прежних лидеров не путались… под ногами, – заметила Надежда.

– Ну, так и будем прозябать… на отшибе… За копейку успешную предвыборную кампанию не проведешь, – заключил Евгений.

– Почему идеология партии должна зависеть от финансирования?

Деньги и идеологию путать нельзя! Как говорил один известный всем нам политик: «Мухи – отдельно, котлеты – отдельно». – Герман улыбнулся, вспоминая «известного политика», которому принадлежала эта фраза, и то время, когда все только начиналось…

– Если уж кто-то идет к нам в лидеры, то пусть соглашается на наши условия, – как-то не очень уверенно сказала Надежда.

– Ну да! Как же! Будет содержать партию и при этом соглашаться «на наши условия»! – усмехнулся Виктор Николаевич. – Бесплатный сыр бывает только в мышеловке, как говаривал другой известный нам политик.

– Или уж оставаться без лидера и прозябать в бездействии, сохраняясь только юридически… но тогда… разве это партия?

– И что же мы в таком случае здесь делаем? – спросил Евгений, зная ответ на вопрос.

– А в партии мы только потому, что она наша. Потому что мы сами ее создали. Никто нас в нее не тянул и на партсобрания за шкирку не таскал, – ответил Игорь.

– И идеологию никто нам не навязывал. Наша идеология – это наши собственные представления о гражданском обществе. И мы не хотим, чтобы эта НАША партия просто взяла и исчезла, – озвучил общее мнение Виктор Николаевич.

– Вот именно, – согласился Евгений, – так что… возьмем мы агитационные материалы и будем их у себя в регионах распространять!