Зайдя в квартиру, Катя сразу же направилась в родительский кабинет. Одна стена его представляла собой огромный книжный шкаф во всю длину, уставленный книгами самых разных форматов.
– Что мы ищем?
– Не помню! Чёрт! Сама виновата… четыре месяца назад мы с Олежкой, не сговариваясь, купили в подарок друг другу книгу одного и того же автора. Мы тогда долго смеялись совпадению, а потом он сказал, что это будет наша с ним специальная книга.
– И ты не помнишь, что за автор?
– Нет! То ли поэт, то ли прозаик. Мама говорила, что его фамилия – это овощ какой-то. Как белая морковка.
– Пастернак что ли? – поразился я.
– Точно! Он самый! Вы его знаете?
– Вообще-то его многие знают. Известный поэт и писатель.
– Да? Я вообще-то поэзию не очень…
– Ты «Доктор Живаго» смотрела?
– Это он играл там?
– Это он написал! – сердясь, сам не зная на что, буркнул я в ответ и стал рыскать по полкам. Вскоре мне под руку попался небольшой сборник стихов «Избранное».
– Этот?
– Точно, он! Смотрите, год издания – 1990! – обрадованно заявила она, раскрыв книжку.
– И ты в неё даже не заглядывала?
– Я собиралась, честно-пречестно! Только она куда-то запропастилась тогда, а потом я и забыла совсем…
– А Олег помнил.
– Я же сказала – поэзия – это не по мне. Вот как это понимать: «Но нежданно по портьере пробежит сомненья дрожь»? – И она уставилась на меня в ожидании поддержки. Я был настолько поражён, что сразу и не собрался с ответом. Но Катя сама продолжила: – Постойте. Я где-то это уже слышала?
– В «Иронии судьбы», наверное, – пришлось подсказать мне.
– Да! Оттуда! Значит, он ещё и песни писал? – в ответ я лишь стиснул зубы и забрал у девчонки книжку. Надо было отвлечься. Вспомнилось, что пару месяцев назад я тоже был удивлён глубиной невежественности Олега, но там я спустил всё на то, что пацан – ветер в голове, что с него взять, сам, небось, такой по молодости был. Но Катерина мне всегда казалась вполне образованной девушкой. Она, к тому же, и хакер неплохой. Видимо, одно с другим не связано.
– А зачем ты тогда, четыре месяца назад купила её?
– Не помню… она со скидкой была!
– Борис Пастернак – лауреат Нобелевской премии, между прочим!
– Он ещё и физик? – поразилась она. Я лишь вздохнул расстроенно:
– Попробуем-ка лучше найти отгадку шифру.
Однако, перелистывание страниц и поиск слов по цифрам, приведённым в письме, не привели к ответу. Как мы ни пытались, ничего путного не выходило. Голова туго соображала, видимо, сказывалась бессонная ночь. Не надеясь на положительный ответ, всё же задал вопрос:
– Может, была ещё какая книга?
– Нет, дядя Дима. Не было больше. Это должна была быть она…
– Слушай, Кать, а ты не знаешь, куда он ездил недавно?
– Дмитрий Александрович, вы знаете, он последнее время таким странным стал. Замкнутым, чем-то занятым.
– Он тебе не говорил, чем он занят?
– Нет. Он вообще со мной ничем не делился. Сколько ни спрашивала – молчит. Из-за этого мы и поссорились. Думаю, у него другая появилась. Наверное, он к ней ездил.
– Куда?
– Мне как-то раз попался на глаза его паспорт. Он в Китай ездил, потом в Бразилию и Индию. А недавно визу в США получил…
– Интересно. Катя, подумай трезво. Ты же сама себе противоречишь.
– В смысле?
– Что у него другая появилась. Не могла же она быть сразу в трёх странах?
– Чего-то я не подумала… Что же он мотался туда? Зачем?
– А вот это, как говорят в кино – действительно интересный вопрос…
Если нам удастся найти на него ответ, чувствую, многое прояснится. И, чтобы окончательно разрушить её настрой, добавил:
– Вспомни-ка, что я говорил про преждевременные выводы?
Катерина смешно сдвинула брови и устремила взгляд в потолок:
– Преждевременные выводы, как мыльные пузыри – выглядят красиво, легко получаются, но также легко лопаются, – выпалила она, мгновенье спустя.
– Поэтому давай не будем спешить осуждать кого-либо. Надо успокоиться, взяться за голову, может, порыться в телефоне, как вы это любите… Кать, а что если это номер телефона? Что там получается? 1-310-620-19-22. Триста десять – это где?
– Сейчас проверим… чёрте что. Калифорния поучается. Он что – в Лос-Анжелес умчался?
– Понятия не имею, но попробовать этот номер стоит. Давай я сообщение пошлю, – пробормотал я и быстро набрал на своём телефоне по-русски: «это мы – 1 и 3». Отправил. По нашему, по-русски, на авось.
Глава 6. Порванная нить
– Что мы теперь будем делать? – настроение у Кати стало деловым и решительным, что мне и было необходимо.
– Прежде всего, попытаемся найти лжеАделаиду. Как я уже говорил, в отеле она зарегистрировалась под именем Татьяна Николаевна Андреева. Не думаю, что это её настоящее имя, но попытаться следует.
– Сейчас попробуем! – она потёрла ладошки присев у компьютера, и стала легко и быстро стучать по клавиатуре. Монитор помигал пару раз, а потом на экране появился длинный список.
– Ого! Только в Питере одном сорок шесть Андреевых Татьян Николаевн. Может, есть какие-нибудь ещё данные?
– Она упомянула библиотеку возле Чёрной Речки.
– Проверим-ка… нет, – спустя некоторое время, с сожалением констатировала Катерина. – Таких сотрудниц в библиотеках возле Чёрной Речки нет. Да и вообще в числе сотрудников библиотек таковой не числится.
– В этом я почти не сомневался. Было бы слишком легко… Может, актриса? – предположил я.
– Хм-м-м… Одну минуту…
Катя была вдохновлена, в ней проснулся азарт, и теперь она вновь стала похожа на ту прежнюю девчонку в канадском свитере. Как пианист-виртуоз – её пальцы летали по клавишам из одного регистра в другой, картинки на дисплее менялись каждую секунду. Но моя надежда быстро погасла после её слов:
– Таковых актрис только две, но обе уже умерли по старости… ещё в прошлом веке. Может, она использует псевдоним?
– Может, и использует… – прошептал я разочарованно. Поиски определённо заходили в тупик, выхода из которого не было видно.
– А может, у вас фото есть?
– Слушай, есть! Только оно дома. Я Настин телефон там оставил на зарядку. Но как фотка нам может помочь?
– У меня есть доступ к программе для скрининга. Ту, что помощники режиссёров используют в поиске подходящих артистов.
– Прекрасно. Только придётся ко мне съездить. Жаль, что я фотку с её телефона на свой не перенёс… – пробормотал я, вытаскивая из кармана свой мобильник. Привлекло внимание, что через «Телеграмм» ко мне, оказывается, пришло сообщение. Чёрт! Как давно? Жаль, что я не принадлежу к современной молодёжи, прикованной к своему телефону. Сообщение пришло от скрытого номера. Что там? Явно шифровка из пятизначных цифр: 22123, 25158, 04175, 12104, 08086, 11031, 2. Катерина, увидев это, взглянула на меня с испугом:
– Что всё это значит?
– Пока не знаю… Открой-ка вашу спец книжку! – она поняла с полуслова, не пришлось повторять дважды.
Через минуту судорожных листаний взад и вперёд перед нами оказался текст: «Она в опасность Новый Имя Мать Почта». А одиночная цифра 2 в конце послания по нашей обоюдной молчаливой догадке означала второй, то есть Олег. Значит, жив, чертяка! И то хлеб. От сердца немного отлегло. У Кати, видимо, тоже: во всяком случае, румянец на лице и блеск в глазах появились.
– Но зачем вся эта секретность? И кого он имел в виду под «Она»?
– Это нам предстоит выяснить. И вообще, давай договоримся – доверять друг другу. Даже если в данный момент что-то кажется настоящим бредом, уверен: всё станет на свои места позже. А пока сходи-ка вниз за почтой.
Катерина лишь кивнула в ответ и бросилась за дверь. Через пару минут она возвратилась с толстым конвертом курьерской службы в руках.
– Письмо на девичью фамилию матери? – прошептала вопросительно она, на что в ответ я лишь пожал плечами и махнул рукой. Внутри конверта оказались новёхонькие, ещё пахнущие типографской краской паспорта в количестве трёх штук. В одном из них красовалась моя физиономия, но сам он был на другое имя – Дмитриев Сергей Владимирович, 1950 года рождения. Следующий паспорт гласил: Краскина Вера Николаевна, 2000 года рождения. И был снабжён Катиным фото на передней странице. Катерина недовольно поджала губы:
