– К-какими? – совсем ошалело вопросил Черпаков, не верящий во внезапное свое спасение. Странно, но ему стала вдруг дорога и интересна его жизнь, и к почти забытому чувству радости спасшегося от беды добавилось некое незнакомое чувство чего-то несделанного, но вымученного в многолетних мечтах…

– Слушай внимательно! – Бес подвинул к Черпакову лист бумаги, скрепленный печатью, непонятного вида и цвета. – Здесь перечислены условия возвращения и твои обязанности. Сейчас ты это читать не должен – просто подпиши! А вот по возвращении – каждую букву выучи наизусть! И постарайся вникнуть полностью в смысл написанного, ибо там ясно сказано, что можно, а чего нельзя! Понял?

– Э-э-э-э… Да… – Черпаков несмело взял в руки бумагу. – А подписывать обязательно?

– Да! И немедленно! – Заведующий строго постучал пальцем по столешнице.

Черпаков мучительно рассуждал, вся жизнь пронеслась перед глазами, мельчайшие подробности полузабытых событий… Даже последние диковинные вещи вспоминались бегло, главное было не в них…

– А ежели я… не подпишу? – глухо произнес он, отодвигая бумагу.

Бес побагровел, обличье стало меняться, напоминая все больше те самые изображения злобствующего Сатаны, которые были так знакомы по фильмам и рисункам. Даже глаза его стали ярко-багровыми от гнева.

– Тогда пеняй на себя, грешник! Ваши рассказцы об адовых муках – чепуха и детский лепет по сравнению с тем, что тебя ждет здесь! Опомнись, подпиши же и будешь свободен!

– Не хочу! – выдохнул Черпаков. – Я так понимаю, подпишу – значит вам, бесам, душу продам. А мне этого не хочется. Даже за счастливую жизнь, и не в адских муках дело. Лохануть меня хотите, ваше… бесовское благородие… Не-е-е, не подпишу. Лучше – в котел!

Черпаков встал со стула, готовый принять все муки и удивляясь сам своей смелости.

Но… гром не прогремел, никто не низвергнул его в кипящую смолу. Бес внезапно весь расплылся в ухмылке, глаза позеленели, а рожа стала добродушной, словно у тренера команды-аутсайдера, внезапно опередившей лидера лиги.

– Браво, душа! – Заведующий весело рассмеялся. – Отлично пройдено испытание!

Он выскочил из-за стола и быстро заговорил, меряя шагами кабинет.

– Ты молодец, и меня не подвел, и… их, – он ткнул пальцем вверх, – не разочаровал. Значится, недаром они тебя велели испытать, недаром! Итак, испытание пройдено – ты возвращаешься назад, правда, срок твоего пребывания открыть тебе не могу – правила! А за техническую ошибку, – он, усмехнувшись, подмигнул Черпакову, – компенсация! Какая – увидишь. А пока… коньячку не желаете? Отличный есть…

– А, была не была! – Черпаков усмехнулся, впервые с начала пребывания в этом непонятном месте. – Давай!

Бес-Заведующий хлопнул в ладоши, и на столе возникли два бокала с янтарно-коричневой жидкостью, наполнившей комнату ароматом настоящего напитка, серебряная тарелочка с мелко нарезанным лимоном и кусочки сыра, нанизанные на палочки-зубочистки.

– Вот, прости, у нас тоже… лимит, – Бес усмехнулся, – видишь, это ограничено.

– Да ладно уж, пьем?

– За грешных и святых! – Бес многозначительно поднял бокал.

– Ага… За программистов, – усмехнулся в ответ Черпаков.

У самой входной двери его догнала невесть откуда взявшаяся девица с кушетки.

– Это… Вот, велено передать, – она протянула Черпакову маленький сверточек.

– Это что?

– Разверни, увидишь.

Черпаков удивленно смотрел на флешку, обнаруженную внутри свертка.

– И что на ней? – Он вопросительно посмотрел на девицу-чертовку.

– Там? Файлы оптимизации баз данных. Наша разработка. Это тебе – компенсация за… неприятности! Гудбай! – девица взмахнула рукой с коготками и, вильнув хвостом, исчезла, оставив запах дорогого парфюма…

Офис встретил Черпакова обычным шумом, трелями телефонов и невообразимой неразберихой, впрочем позволявшей кое-как все же работать…

– Серега! Наконец-то! – его коллега, Павел, весь взъерошенный, словно мокрый воробей, подбежал к Черпакову.

– Привет! Что стряслось-то?

– Опять сбой в базе данных. Перепутано все, ни хрена не работает эта прога… Мы уж не знаем, что делать. А шеф рвет и мечет – тебя требует! Он ждет уже, три раза справлялся, где ты, как, зачем и почему…

– Ладно, все исправим, не переживай! Так мне к нему?

– Да! Иди, вон Эльвира, сучка, уже здесь!

– Сергей Иваныч, вас заведующий требует немедленно! – прозвучал голос секретарши шефа, Эльвиры, длинноногого существа с роскошными формами, совершенно несоответствующими содержанию и качеству работы того, что покоилось под черепной коробкой шикарной брюнетки с зелеными глазами.

Эльвира была столь же тупа, сколь и высокомерна, правда, никто не знал, обязано ли это высокомерие складу характера или же личным отношениям с боссом, слывшим изрядным любителем женского пола, да поглупее.

– Уже иду, Эльвира! – Черпаков одарил ее самой приветливой улыбкой.

Он вздохнул и смело открыл дверь кабинета, где хозяином восседал за массивным столом толстяк с обеспокоенно строгим выражением лица, удивительно похожий на полузамученного голого человека, виденного им в Чистилище.

– Здрасте, Порфирий Саныч! Что-то опять не в порядке? – усмехаясь про себя и сжимая в кармане подарочную флешку, бодрым голосом произнес Черпаков. – Сейчас разберемся!

– Эта планета мертва, – Координатор грустно усмехнулся, – нет никаких признаков не только разумной, но и простейшей жизни. Пять раз мы проверяли снова и снова. Тысячи проб атмосферы, грунта, воды. Сотни роботов-зондов, миллионы снимков.

– Странно, – отозвался Ученый, – столько кислорода в атмосфере… Вода… температурный режим, тепло, излучение светила… Мягкое излучение… Она далеко от своего светила, и это помогло ей не быть сожженной его лучами… А жизни нет.

– Да, странно. – Координатор снова и снова смотрел на экран, на котором мелькали панорамы поверхности планеты.

– Координатор, я хочу сам посмотреть на это, – тихо, но твердо произнес Ученый, вызвав у коллеги внутреннее удовлетворение.

Но Сборник Параграфов запрещал это. Однозначно. Им нельзя. Только роботы.

– Вы знаете правила, – сухо ответил Координатор, – и, кроме того, там опасно. Активнейшая деятельность вулканов. Цунами. Землетрясения. Она еще так молода, эта планета… И так похожа на ту, которую мы покинули много веков назад. Вернее, на прежнюю…

– Именно об этом я и говорю! – запальчиво продолжал Ученый. – Такой была и наша планета! До того, как сделаться мертвой… – продолжил он уже спокойнее.

– Это не вина жизни, ее населявшей, – произнес Координатор, – природа распорядилась так… С нашей планетой, с нами. Но мы сумели спастись и теперь ищем новый дом. Похожий на свой, старый. Почти нашли, однако… Нужно разгадать загадку этой планеты, мало ли какие сюрпризы готовит нам Вселенная?

– Вы правы, – печально отозвался Ученый, – разгадать загадку…

Глобальная катастрофа началась внезапно, хотя и была якобы предсказана тысячи лет назад. Они всегда верили в Конец Всего… Причины менялись, предсказания рознились, но суть оставалась неизменной – Конец Всего наступит рано или поздно. И он наступил, и был ужасен, гораздо страшнее всех тех, что описывали предсказатели, подобно тому, как жалкий писк комара походит на рев ракетного двигателя. Земля, словно ополчившись на человечество, разом уничтожила его, стерев с лица своего все то, что тысячелетиями создавали люди, кичившиеся собственными «огромными успехами» и прочим. Она еще раз показала, как слаб разумный человек с его неразумными амбициями и деяниями перед лицом Великой Природы. Мало кто верил в сверхъестественное – богов, духов, призраков и прочее, они давно уже уступили место вере в могущество разума. А Природа, Мать живого, просто сдула все это могущество вместе с его авторами со своего лица, как сдувается свежая пыль, легким дыханием ветерка, одним вздохом.

Но они погибли не все, небольшая, очень малая часть сумела спастись и теперь странствовала в Космосе, пытаясь найти место, которое примет их… Они стали Пилигримами Космоса и вот уже несколько поколений всё ищут, ждут и верят, что во Вселенной для них найдется новый дом. Между тем пока даже похожего ничего им не встречалось, хоть странствования и протянулись на многие-многие неисчислимые и непонятные для ума человеческого расстояния.