–Ну, а теперь давайте я вам покажу, как мы там живем. Вот этот прибор (Седов достал телефон) может много чего. Основное его назначение – для связи, ну, разговора, с другими такими же, сейчас это, понятно, не работает. Он показывает время и дату. Он считает цифры очень быстро. На нем можно смотреть карты, как в атласе, а еще на него можно фотографировать, записывать звук и живые картинки. И, конечно, потом их смотреть или слушать, если это музыка. Важный момент – прибор этот, когда все это делает, тратит энергию… эээ… силу. Как объяснить-то. О! Как печка, горит, пока дрова есть! Так вот, тут есть индикатор, в сотых долях, сейчас заполнен на 64 доли, или процента. Когда будет пусто – он отключится, поэтому покажу всем, но прошу надолго не задерживать каждую картинку.

И началось… Николай Федорович примерно представлял, что его ожидает. Но что было делать, если первое же фото Москвы, с домами, дорогой, машинами и людьми ввело всех в восторженное состояние и вызвало шквал вопросов, а дальше все оно только усиливалось?… Яркость и четкость картинок, быстрая смена, возможность увеличить кадр – это было покруче блюда, по которому каталось волшебное яблочко и что-то там показывало. Тысячи, тысячи вопросов задали Седову. Охрипли все, мало не подрались, но в целом он показал и рассказал все, что хотел. Высотные дома и университет, понятие квартир, дороги (тот самый асфальт) и машины, внешний вид людей (Ой, а чего это девки как ходят?.. Простоволосые.. все?! А ноги?!!), торговые центры и магазины, поезда и самолеты (вот тут Ефим и Егор не хотели отдавать телефон), речные трамвайчики на Москве-реке и океанские лайнеры в испанском порту, внутренность обычной квартиры (пришлось извлечь из-за спин Машку и показать ей холодильник, газовую плиту с духовкой, раковину с краном с постоянной холодной и горячей водой, микроволновку и посудомойку), простой поселок на их озере, да-да, вот этом самом, в котором не было домов меньше ста квадратов, причем все – камень, а если дерево-то оцилиндрованные бревна или фигурный брус. С ЖЕЛЕЗНЫМИ крышами и заборами. Количество стекла и хрусталя в домах, количество света на улицах и площадях, откуда берется сам свет (тут пришлось переносить на завтра), количество и разнообразие товаров в торговом центре и простом магазине, количество и разнообразие машин и техники, и масса, масса вопросов, вытекающих из любой фотографии. Вот фонари уличные. Они что, из железа? Из стали?!! а сколько их? Как на всех улицах?!! И все каждый вечер светят?… Всю ночь?!…

С номеров на машинах и домах (и названий улиц) перескочили на документы, Седов показал права и рассказал про паспорта. Идея об учете (и переписи) всего на госуровне была очень благосклонно встречена князем и Федором. Карточка прав с фото ходила по рукам ничуть не меньше, чем календарик с храмом. Портмоне с правами повлекло за собой показ денег, все восприняли с удивлением новость, что,хоть они все еще рубли и копейки – но бумажные. Тут уже в него вцепились и Федор, и князь, как такое возможно. Хотя идея, что государство (а в начале сам государь) гарантируют выплаты, а бумагу такую трудно подделать, была воспринята ими, в общем, с пониманием. Федор вцепился было с уровнем цен практически на все, но ему хватило того, что соль, стекло, одежда из синтетических тканей или вот такая бумага, а также основные вещи из простого железа, типа гвоздей – самые дешевые и продаются в любых объемах буквально за копейки. Потому что делаются массово.

А потом Седов стал показывать видео. И картинки, как говорили в старой рекламе, ожили… Пара-тройка панорам Москвы и бытовых сценок зашла хорошо, но вот парад на 9 мая, техника, самолеты, бессмертный полк и салют… Вот это было уже близко к избыточности, как показалось Николаю Федоровичу, это уже не воспримут или не поймут. Оказалось, он ошибался, и на первый план выдвинулись, потеснив всех, Семен с Никодимычем. Два воина насели по поводу боевых машин (Что, как твоя, только больше и прямо с пушкой едет? А как стреляет? Прямо на ходу?! А что за ракеты такие? На сколько тысяч верст?!!!), ну, а при пролете боевых самолетов и вертолетов снова подтянулись Егор с Ефимом. Пришлось пообещать и про оружие отдельный рассказ.

Ну, а снятие всех присутствующих на фото (с демонстрацией его тут же) и короткого ролика внутри горницы (света хватило, чтобы все узнали себя и избу и прониклись) все-таки переполнило возможный объем новых впечатлений в этот день. Недоверие, затем узнавание собственных лиц, вот так вот просто перенесенных в этот… прибор – эмоции зашкаливали. Часа четыре, наверное, длился рассказ с показом, опять было выпито большое количество взвара, все накричались, наспорились до хрипоты, и уже как-то вяло реагировал на показ календаря, записной книжки, часов и будильника Ефим, на показ навигатора (у Седова были закачаны карты Подмосковья) – Семен, и только Федор с удовольствием моментально делил и перемножал трехзначные (и четырехзначные!) цифры на калькуляторе. На пяти процентах заряда пришлось все-таки отобрать и выключить игрушку, что послужило сигналом для отхода ко сну. В этот раз Николай Федорович, разместившись в той же комнатке на той же шкуре (попросил не менять на перину), лежал и засыпал долго, с улыбкой вспоминая выражения лиц своих невольных попутчиков и товарищей, то ошарашенные, то недоверчивые, то совершенно детские. Во всем доме тем временем стоял негромкий бубнеж, ясно было, что сегодня народ заснет гораздо позже, чем обычно. Конечно, они не все поняли (или не так), даже не все запомнили из того, что он говорил, но в целом это не была игра в одни ворота – с людьми этого века, по крайней мере, с теми, с которыми он пока столкнулся, вполне можно было разговаривать и договариваться. Пока. Даст бог, и дальше все как-нибудь образуется… С этой мыслью Седов и уснул.

6

Проснулся он в этот раз раньше, окошко еще только неярко серело, позволяя, однако, видеть все в комнате. «И действительно – подумал Седов – третий день всего я тут. Причем, если позавчера хоть по грибы успел сходить да на машине проехаться, то вчера, считай, и не делал ничего. Ели, пили, в бане парился да разговоры разговаривал. Чистый курорт.» Пора было как-то перестраиваться на постоянное проживание в 16 веке. «Надо посмотреть, что сейчас на месте моего дома, на всякий случай. Одному ходить не стоит, попрошу… Семена, да. Тем более как раз он и сам интересовался. Если я правильно понимаю, Гридя и Егор сейчас проводят разведку, а вообще, как минимум неделю князю лучше сидеть на месте, пока рана не закроется. Хватит ли у Никодимыча запасов?… Надо бы аккуратно поинтересоваться». В общем, Николай Федорович и раньше серьезно относился к планированию, и по месту работы, и по складу характера. Другое дело, что пока здесь, в этой новой реальности от него и его желаний зависело совершенно мало, если не сказать – совсем ничего. «Для князя и бояр я – источник информации, но, скорее, развлекательного толка, так как по этим временам у меня очень мало конкретики. Для Никодимыча и его ребят – просто источник… чудес, да, чудес. Распространения которых надо будет при уходе отсюда как-то избежать. А уходить отсюда придется, князь ни за что не останется здесь надолго. Хотя что он решит о своем будущем – пока совершенно непонятно». А первым делом Седов решил попросить Никодима все-таки подобрать местную одежду, на случай, если придется резко уходить отсюда, и… найти, чем почистить зубы! Встав и одевшись, он пошел на выход. На кухне Егор еще только растапливал печку, Машки не было видно. Поздоровавшись с ним, Николай Федорович прошел через пустую горницу и вышел в сени. Там у умывальника плескался Ефим, а Семен уже вытирался. Это было удачно.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.