–Еропкин, сука! – ахнул сзади Семен – постельничий Василия! С самого начала, он нас в палатах-то размещал, да начал клинья подбивать, что князь-де будет сильно неласков, да не вышло бы чего худого, да лучше миром решить.
Князь Иван сидел, стиснув зубы, и только выдавил из себя:
–Дальше, старче!
–Дальше вас, при удобном случае, выпускают из Москвы, дают сбежать. Про татарский набег в Москве заранее знать не могли, но когда известие пришло – совместили два в одном, а может, князь Московский для виду только уезжал, а на самом деле поблизости был и сам решал. При побеге ничего особого не было заметно?…
–Караул у нас в палатах приличный был – сказал Гридя – а как слух прошел, что татары идут, втрое убавили его, вроде как сбор дружины проводили или что-то похожее. Я еще удивился, что на ночь сбор. Ну, мы этих оставшихся тишком скрутили, повязали и ушли. Да, и оружие наше в тех же палатах нашлось…
–Двумя отрядами мы уходили – добавил Глебов – ну, по сумеркам еще… спокойно все было вроде… разве что на воротах главным караула стоял Касьян, старый знакомец. Он рязанцев не любит и всегда с нами задирался, думал я, с боем прорываться придется, если признает кого. Нет, морду отвернул и все. Я еще тогда подумал – не разглядел по потемкам. А на самом деле…
–А на самом деле скорее всего и из палат вас практически выпустили, и в воротах не держали, так как издалека приглядывали, а в Рязань еще заранее весточку послали, чтоб встречали. Полк-то, который новый наместник, этот Хабаров привел, на Рязани уже стоял? И вся верхушка рязанская, которая по их данным, к князю Ивану склонялась, видимо, под присмотром была. Но и это еще не все.
–Что ж еще-то? – практически прохрипел сзади Гридя.
В зеркале Седову было видно, как почернел и заострился лицом Кобяков. Ну да, для службы безопасности это полный крах – подумал Николай Федорович и продолжил:
–Выпускать из Москвы, чтобы хватать в Рязани, смысла нет, проще все в Москве закончить было, мало ли как оно повернется. Поэтому гонца вашего, Сунбулова этого, схватили, а вас тем самым припугнули, чтоб вы в Рязань не лезли, а наоборот, подались от нее куда-нибудь вглубь. И за человечком вашим по пятам, небось, шли, а как подал он весть, кому надо, так и его схватили. И отпустили к тебе, княже, только тех, про кого и так знали, что не перевербовать… эээ… не заставить служить их кому другому, самых надежных твоих людей. И Ефиму, и Федору уйти дали, то, что при Федоре казна малая оказалась – случай, а может не узнали про нее, или еще как, не важно, так как два человека-то как раз из твоих, Федор, предателями-то были? А засады, если вы говорите, в трех-четырех местах стояли, так прикиньте сами, КОГДА надо было решение принимать и людей рассылать? Как бы еще не до того, как вы из Москвы сбежали.
В таком раскладе ситуация стала ясна всем. Гридя все так же скрипел зубами и шептал те самые слова, с татарскими, как нам говорят, корнями, Федор пучил глаза и обливался потом, Семен так вцепился в кресло водителя, что оно даже немного перекосилось, на лбу Ефима залегла глубокая, не виданная там ранее Седовым складка. Князь был просто мрачен, как туча.
–И последнее. К чему все это должно было придти – не собирался останавливаться Николай Федорович, понимая, что все надо выкладывать в один раз и до конца – два предателя в отряде при приближении к засаде получили какой-то сигнал (махнул кто или свистнул). Прирезали третьего, а дальше вас всех, действительно, должны были ссадить с коней и расстрелять из луков. И прикопать тела так, что не нашли. И неважно, сколько казны Федор с собой прихватил, вся она далеко не уйдет. А потом так же, по тихому, прикончить исполнителей, тех, кто в этой засаде и сидел. На это, скорее всего, при Хабарове особые люди были. И все, бежал князь Рязанский из Москвы, бежал из Рязани, да и пропал неведомо куда. Может, татары посекли, может, за границу сбежал, да только нет его больше, а княжеству без князя быть нельзя, и вот все оставшиеся бояре (исключительно по своей воле, конечно) бьют челом князю Московскому – прими нас, князь-надежа, в свои руки. Тот не откажет, конечно. И появится в титуле князя Московского еще и «Великий князь Рязанский», как это в моей истории и произошло.
–Так ты все знал, старче! – рывком вышел из состояния тучи князь.
–Нет, княже. Извини, но в нашей писаной истории про эти события ничего подробного нет, я бы сказал тебе сразу. Только то, что Рязань, как и все остальные княжества, примерно в это время перешла под руку Москвы. А почему я сказал, что вариант по любому для Москвы беспроигрышный – уйди вы сейчас хоть к тем же татарам, так через месяц по всем базарам слух пойдет, что князь-то Иван-то рязанский своих предал, к басурманам переметнулся, хотел Москву да Рязань татарам сдать. Уверен, есть такие людишки у князя Московского, которые слухами подобными занимаются. Вот и выходит: пропали вы – прекрасно, живы – тоже хорошо, все Москве на пользу, а к власти вас не допустят уже в любом случае.
Гридя, который на заднем сиденье складывал те самые слова в различные комбинации уже не шепотом, а вслух, не удержался:
–Кем же ты был там у вас, старче, что вот так все нам разложил!
–Был я, самый близкий пример по вашим меркам, управляющим отделения банкирского дома, или большой меняльной конторы, или купеческого товарищества. А учился вообще по типу Федора, экономике, то есть хозяйством управлять правильно. Вот только все то, что для вас – жизнь, для нас уже седая древность, чему у вас люди всю жизнь учатся, у нас в одной книжке на тридцати страницах прочитать можно. Выучить не выучишь, но запомнишь. Да ты не расстраивайся так, Гридя. В твоих условиях по другому случиться и не могло. Вот вы же знаете Софью Палеолог? Она вроде прошлого князя Московского женой была, то ли внучка, то ли племянница последнего константинопольского императора?…
–Гречанка!.. Змея!… Ворожея ромейская! – послышались голоса с заднего сиденья.
–Ну вот, вижу, знаете хорошо. У нас среди ученых бытует мнение, что именно с ней пришло на Русь многое из тех закулисных… эээ… тайных дел и приемов подлых, и интриг, чем Византия веками, слышите – ве-ка-ми у себя занималась. Они и отравители, и тайные убийцы, и шпионы, то есть прознатчики, и любители заговоры составлять были чуть не тысячу лет. Каждый против каждого по три заговора составлял, все за всеми следили, никто никому не доверял. На этом и погорели, когда их османы завоевали. Представляете, какой опыт накопили?… А с учетом того, что молодость она в Риме при папском дворе провела, да как истинная католичка и там всего этого нахваталась…
–Как?! – ахнул Ефим – православная она была!
–Ну, у себя была православная, в Риме стала католичка, а как на Русь пристроится захотела, стала снова православная. Дело бабское, житейское, Ефим. Еще и не то за власть творят. Но вот привычки эти, ухватки, да видимо и людей кое-каких, в таких делах сведущих, она на Русь принесла. И люди эти, с чего я этот разговор начал, уже десятилетиями тут устроились и работают. Гридя против них – что вчерашний отрок, в дружину взятый, которому пару ухваток показали, супротив матерого дружинника. Он, может, и силен, да у того умений и опыта в десятки раз больше.
–Выходит, даже то, что спаслись мы кольчужками Федоровскими да чудом Божьим, вроде как и ни к чему… Что же с Рязанью да с Русью дальше-то будет, старче? Боялся я этот вопрос тебе задавать, да нам-то уж, видно, все равно теперь – выдавил из себя мрачный князь.
–Расскажу, княже. Я вам все расскажу, так как скрывать что-то смысла не вижу. Может, как раз для того я к вам сюда и попал. Вот только рассказ этот будет долгий, и вести его лучше в каком-никаком безопасном месте. Кстати, куда нам дальше? Развилка впереди.
Седов остановил машину. Все вылезли размяться и сходить до кустов. Начинало смеркаться, но час-полтора светлого времени у них еще был. От памятной полянки, по прикидкам Седова, отъехали около двадцати километров. Впереди была былинная тройная развилка, только без камня. Основная накатанная дорога явно уходила направо, в лес. Прямо шло слабо заметное ответвление, налево – дорога, видимо, в поля, так как в отличие от скошенных лугов, в основном попадавшихся до этого, здесь в полях было жнивье.
