POV Д.Фаанмико. Часть 2
Тихий стук, царапанье досок причала о подставленный судном борт. Муравьями носятся по палубе мои ребята, помогая Рокассиодрии спокойно встать на заслуженный отдых. Опасные рифовые валы бухты «Два Серпа» остались позади и бешеный пульс работы команды постепенно сходил на нет, возвращаясь в привычное русло. Коротко зашипела рация на ремне у Боцмана и что-то несколько раз повторила голосом Ниара. Я мягко огладил теплое дерево штурвала и обернулся на рубку – вредина-штурман не вылезал оттуда уже довольно давно, держа с нами связь через рацию и крошечные сенсоры, расположенные у меня и Боца на запястьях вместо часов. Я в очередной раз поднес светящийся прямоугольник к глазам – мы успели прийти раньше. Это хорошо, значит есть шанс добраться до города и переговорить с глазу на глаз с герцогским внучком – полагаю, ему есть, что рассказать мне по поводу знаний его деда. Пещера Халладор, место встреч местных властей с морскими королями, все еще не была завалена и надежда на то, что там сохранилась копия флага Братства у меня была немаленькой.
С тихим шелестом, тенью слетела с мачты Элоиз, мягко выпрямилась, откидывая назад огненные пряди. Я улыбнулся – старпом на палубе была большой редкостью, предпочитая все время проводить в «вороньем гнезде», подальше от людей и поближе к родному и, увы, недоступному для ее драконьей души небу.
Я поманил ее к себе, и она молниеносно выполнила команду, замерев рядом неподвижной статуей:
– Штурмана на палубу, расставить вахтенных, команде отбой на пару часов, мне необходимо покинуть корабль на некоторое время. Если наш гость прибудет раньше – спустите трап и проводите в мою каюту, руна-ключ есть у Ниара. А его я сейчас выманю из укрытия, – и, проигнорировав озорную усмешку старпома, рявкнул в рацию, сдерживая рвущийся наружу хохот, – Терр штурман, на палубу бегом марш! Долго ждать буду?
В рубке что-то с грохотом упало и разбилось, раздалось сдавленное «Твою мать!» и дверь распахнулась. Ниар вылетел наружу, как ошпаренный. Волосы из всегда аккуратно собранного хвоста выбились и игривыми волнами обрамляли лицо, рубашка расстегнута, чернота зрачка заполонила радужку, придавая бедолаге совсем уж ошалелый вид. Он с шумом захлопнул дверь и промчался мимо нас на палубу, как смерч, едва не слетев с лестницы вниз головой. Мы с Элоиз переглянулись и расхохотались, торопливо спускаясь следом.
– Что произошло? Капитан кричал, как резаный! – налетел на Боцмана Ниар и тот растерянно остановился, недоуменно хмурясь и явно не понимая, чего от него хочет штурман. Виниар, ошалело встряхнул головой и отстранился от мужчины, выпуская его локоть. Обвел взглядом палубу, снующих туда-сюда матросов и, наконец, встретился со мной глазами. Элоиз, до этого из последних сил державшая лицо, негромко прыснула в кулак. Боцман ухмыльнулся и, фыркнув, одними губами проговорил: «Ясно, кэп развлекается». Еще пару секунд наблюдал за разворачивающейся сценой, после чего отошел от нас, тут же накинувшись на двоих ребят, старательно волокущих какой-то громоздкий сверток к носу корабля.
Ниар молча поднял бровь и подошел ко мне, остановившись на порядочном расстоянии. Всегда искристые и веселые, изумрудные радужки словно напитались болотной зеленью и застыли, став тусклыми и пустыми. Злится, чудик, сильно злится с того самого момента, как сбежал от меня после разделения Силы в его рубке. Никогда он себя простить сразу не может. Дурак…
– Я ухожу. Ненадолго, буквально часа на три – четыре. Распоряжения у старпома есть, за капитана – ты. Все понятно? – глаза штурмана сперва слегка округлились, затем он согласно моргнул, – Гостя, если что, встретить по всем правилам. Хорошо?
– Есть, капитан! – негромко отозвался он и, на секунду задержав на мне пристальный взгляд, стремительно зашагал прочь, о чем-то отрывисто спрашивая Элоиз, как тень, следующую за ним. Я кивнул своим мыслям и прикрыл глаза, вытягивая на поверхность крылатого брата. Пора…
Джаррхи позвала меня, когда день клонился к закату. Переговоры с молодым герцогом прошли крайне и крайне успешно, путешествие в заветную Пещеру – тоже, поэтому оставшееся время я потратил на исследование Паучьих лабиринтов и едва удрал от крупной стаи обитателей этих загадочных мест, возжелавших-таки разорвать меня на пару десятков капитанов поменьше.
И именно в момент, когда я, оставляя за спиной десятки визжащих, ярко полыхающих факелов, мчался к выходу из смертельной ловушки, в груди стало горячо, а уши пронзил знакомый шепот:
– Он сссдессссь, Хоссссяин! Воссссвращайсссся!
В ущелье, ведущем в бухту, мимо меня промчалась, едва не переворачиваясь, невысокая повозка-кименай. От возницы настолько явно веяло страхом, что я немного испугался сам и почти побежал вперед, к кораблю, который, мягко пружиня на волнах, негромко рассказывал невидимому пока слушателю свои нехитрые, деревянные истории. Я вслушался – девочка была спокойна и дружелюбна, словно встретила старого друга. Вновь прибывший ей явно нравился.
Парнишка стоял почти на краю причала, не двигаясь и с явным удовольствием разглядывая Рокассиодрию. Ветер трепал спутанные темные кудри, спускавшиеся ниже плеч, развевал полы простого, но ладно скроенного камзола. Темные, мягкие штаны и высокие сапоги подчеркивали стройные ноги. Невзирая на невысокий рост и узкие плечи, паренек был весьма неплохо сложен и я, черт возьми, не мог этого не оценить. Однако на фоне мощной громады корабля эта подтянутая фигурка казалась хрупкой, словно бы детской и внутри проснулись, и зашевелились давно забытые струны.
Когда – то все это уже было. И мягко ластящийся к причалу борт Рокассиодрии, и солнце, нагревающее темную древесину и тонкий силуэт, с интересом и трепетом вглядывающийся в очертания сказочного судна. Только вот волосы, густой волной покрывающие хрупкие плечи тогда были русыми, нежно отливающими лунным серебром. Как же давно это было, однако. Как давно.
Парнишка тем временем, опасливо оглянувшись и так и не заметив меня, сделал еще один шаг вперед, едва не свалившись в воду. Осторожно протянул руку к теплому дереву, словно желая погладить. Джаррхи весело зашипела и корабль качнулся, отстраняясь от протянутой руки. Юноша опустил руку и рассмеялся, откровенно любуясь судном. Я хмыкнул – смех у паренька был чудесный: звонкий, переливчатый, словно журчание ручья или звон стекла – и не удержавшись, окликнул его:
– Нравится?
Мальчишка оторопел на мгновение и, шарахнувшись прочь, едва окончательно не улетел с причала в воду. Резко развернулся, вытаращившись на меня во все глаза и замер, как вкопанный. Ого, да он местный, кажется! По-южному чуть приподнятые к вискам теплые глаза, цвета растопленного шоколада, высокие скулы, чуть впалые щеки и тонкие губы. Морщинки в уголках век, словно паренек часто улыбается. Совсем еще молоденький, даже тридцати нет, это точно. Явно не человеческой расы или полукровка, судя по высокой постановке головы и слегка заостренным ушам. Но и не хищник, точно – своих я чую за версту.
Внимательно наблюдая за напуганным парнем, я приблизился, вглядываясь в ауру, окружавшую его плотным щитом, и не смог сдержать улыбку. На пути, который мне удалось пройти за все эти годы, было крайне мало настоящего и честного, настолько мало, что я действительно начал забывать, как оно выглядит и оттого сейчас мне почти невозможно было поверить в увиденное. Аура мальчишки буквально светилась золотом, ярким вихрем, разбрызгивая вокруг сотни солнечных искр! Он был чист, как новорожденный младенец, он любил и доверял миру и искренне восхищался моим кораблем. А еще, почему-то, панически боялся меня самого… Странный ребенок!
