– Надо, – согласился старший. – Но не время пока. Нужны ещё люди, нужны командиры. Надо создать единую организацию по волостям и уездам. Назовём её «Союз трудового крестьянства». Нечто подобное есть у эсеров, только они боятся открыто выступить против большевиков. Ждут, дураки, пока те их по одному передушат.
– Оружия много потребуется, – подал голос Токмаков. Он, как бывший кадровый офицер царской армии, понимал, что без серьёзного вооружения любое восстание обречено на провал.
– Кое-что я припас. Ты знаешь, – продолжил Антонов. – Будем арсеналы у коммунистов брать. Попробуем связаться с белыми частями. Там оружия навалом. Но без организации ничего не выгорит. Одних дезертиров мало будет. Раз они из красной армии убежали, могут и из нашей смыться. Надо мужика поднимать. А тут уже серьёзная агитация требуется. Ты, Петруха, как приедем, за Ишиным сгоняй. Он у Грача сейчас прячется. Этот и организует, и речь скажет. Красавец! За ним даже бедняки против коммунистов пойдут.
– Понял, Степаныч, – радостно отозвался Токмаков в предчувствии предстоящих больших дел.
– Организацию долго создавать, – вновь проявил нетерпение Дмитрий. – А сами что, на печи заляжем? Я с тоски так помру.
– Не горячись, – засмеялся Александр. Деятельный ум его уже настроился на работу, и настроение заметно улучшилось. Софья с её печалью осталась позади. Антонов о ней уже почти не думал. – Будут нам дела. Есть у меня одна мыслишка…
– Не тяни. Сказывай, – попросил Дмитрий.
– Мне сказали, что много мы грабим. Мол, терроризируем мужиков, притесняем. Женщин, дескать, обижаем. А разве же это так? Гнусная ложь. Милиция всех собак на нас вешает.
– Это точно, – подтвердил Токмаков. – Ну, взяли мы пару коммун. Так земля чище будет. Они сами на барском награбленном живут. А что ты предлагаешь?
– Нам нужно добиться двух целей. Первая – показать мужикам, что мы их защищаем и обижать никому не позволим; вторая – покажем большевикам, что не против с ними сотрудничать. Не поверят коммунисты, но какое-то время мы выиграем.
– Голова, братуха! – похвалил Дмитрий. – Давай план.
– Сейчас. Давайте привал сделаем.
За разговором друзья уже далеко отъехали от Тамбова. В лесу рассвело, солнце скользило по верхушкам деревьев, играя лучами в утренней росе. Ехать днём по открытой местности втроём было опасно, поэтому решено было остановиться, чтобы вечером возобновить путь. В этот раз они направлялись в деревню Ново-Калугино, что в Кирсановском уезде. Население этой деревни практически всё было настроено против большевиков и симпатизировало Антонову.
Путники добрались до ручья, ласково омывающего корни высоких сосен. На небольшой полянке спешились, привязали и напоили лошадей, быстро развели костерок. За едой прерванный ранее разговор возобновился.
– Степаныч, не томи. Говори дело, – попросил Токмаков.
– Ты Кольку Бербешкина знаешь?
– Бандита караваинского? В нашей округе его все знают.
– Плохо он ведёт себя. Зазнался. Власть мою не признаёт. Да и мужики на него жалуются. Грабит он мужичков.
– Не без этого, Степаныч. Но ведь случись что – он за тебя пойдёт. С красной шпаной ему точно не по пути. Он в том году наших у коммунистов десять человек в Трескино отбил.
– И с нами ему не по пути, – твёрдо заявил Антонов. – Кто мужика обидел, тот и нам враг!
– Я не спорю, Саша. Он мне не друг. Но если это против нас сыграет? Дескать, сами себя грызём?
– А вот тут нам опять Ишин поможет. Так распишет, что у мужиков и сомнений никаких не останется: Антонов – их слуга и брат. А большевикам открытое письмо напишем. Протягиваем де вам руку помощи в борьбе с бандитизмом.
– Вот это мозг! – восхищённо зацокал языком Дмитрий, любуясь братом. – Гений!
– У Кольки людей человек пятнадцать-двадцать будет. Придётся нам своими рисковать, – погрузился в размышления Токмаков.
– Мы, Петя, предложим ему совместную операцию. Скажем, что в Курдюках кассу кооператива брать будем. Он выедет к нам с людьми навстречу, не ожидая подвоха. Где-нибудь в лощинке мы их разом и прихлопнем.
– Это мысль! – тотчас поддержал план Токмаков.
– Да, братуха, на печи с тобой не залежишься, – одобрительно похлопал брата по плечу Дмитрий.
– Это даже ещё не начало, Дима. Скоро сказка сказывается, – задумчиво произнёс Антонов. – Всё. Давайте отдыхать.
Путники поели, проверили лошадей и приготовились по очереди вздремнуть. Всем требовалось выспаться.
А с наступлением сумерек они тронулись в путь и поздней ночью прибыли в Ново-Калугино к дому зажиточного мужика Филиппова. У него они планировали задержаться на несколько дней, пока будет идти подготовка к ликвидации Бербешкина.
На следующий день Акимов – сосед Филиппова – сходил в Калугино и через родственников вызвал Ишина из Трескино, где тот дожидался Антонова. Ново-Калугино расположено всего в трёх километрах от волостного села Калугино. Их разделяет небольшая речушка Сухая Панда, местами переходящая в ручей. Тут и там через неё переброшены мосточки, которые в половодье уносит бурной водой. А в сухую пору напрямки можно пройти по пойменным лугам.
Акимов дождался Ишина в Калугино, куда тот прибыл уже в поздних сумерках. Вдвоём с осторожностью отправились к Филиппову. Нельзя было местным большевикам на глаза показываться. Те сразу сообщат в Инжавинскую ЧК.
В доме у Филиппова уже шёл дым коромыслом. Топилась большая русская печь, в которой парили чугуны с различным варевом. Вкусный запах пеленой расстилался по комнате. За большим дубовым столом расположилась вся тёплая компания. Внушительная бутыль самогона возвышалась посередине стола. Молодая жена Филиппова постоянно подставляла гостям различные яства, а мужики с удовольствием ели, награждая хозяйку словами благодарности. В ожидании Ишина и Акимова разговор шёл о погоде, о собранном урожае, который в этом году не радовал крестьян, о наступивших лихих временах.
– Будет ли жизнь мужику? – вопрошал Антонова Семён Филиппов. – Сколько же нам произвол терпеть, Степаныч?
– Ещё чуток, Семён. Зреет недовольство по уездам. Думаю, скоро поднимется народец. А пока силы копить будем.
– Мы – копить силы, а они нам – в бок вилы! – скаламбурил Филиппов.
– А вот кто кому вилы воткнёт – это ещё вопрос! – возразил ему Токмаков.
– И не только вилы. Скоро всех коммуняк перебьём, – подхватил мысль Димка Антонов, исподволь поглядывавший на симпатичную хозяйку.
Дверь открылась, и в комнату вошли Ишин и Акимов. Хозяин их увидел ещё в окно, поэтому гости не волновались.
– Хорошо сидим! – произнёс Ишин, приветствуя собравшихся.
– Пожалуйте к столу, – пригласил хозяин прибывших гостей.
Когда все вновь уселись, выпили за встречу и не спеша закусили, разговор перешёл в запланированное русло.
– Вот, Иван, земляки твои спрашивают, что мы дальше будем делать, – обратился к Ишину Антонов, внимательно того разглядывая.
А Иван был спокоен, уверен в себе. На взгляд отвечал прямо, не отворачивался. Немного подумав, он сказал:
– Сложный вопрос. Сразу и не ответишь. И терпеть сил нет, и шелохнуться боязно. Нет у нас сейчас мощи. Да и зима скоро. От родных мест далеко не уйдёшь. А в деревнях нас быстро перебьют, если что…
– Это мы, Ваня, и сами знаем, – сказал ему Токмаков.
– А я ещё не закончил. Послушайте дальше. Положение крестьян незавидное. Стонут мужики от продразвёрстки, от грабительских продотрядов. И полагаю, что скоро терпение мужиков иссякнет. Восстанут они, пойдут за нами. Но что мы можем сделать несколькими уездами в масштабе всей страны?
– Так надо и в других губерниях поднимать! – воскликнул Дмитрий Антонов.
– Правильно говоришь. Но тут нам потребуется помощь. И такую силу я вижу только в партии эсеров.
– Но они ведь в восемнадцатом году всё провалили. На своей шкуре испытано, – возразил ему Антонов.
– Нет сейчас другой силы, Саша. У них осталась сеть ячеек по всей стране. Есть выход на заграницу. А одни мы не вытянем такое огромное дело, – убедительно произнёи Ишин.
