— За папу не знаю, а я, да. Буду пока работать из дома.

— А давай и папу попросим остаться и пикник на свежем воздухе устроим! Ну, пожалуйста!

— Если только вечером. Дом ведь не отменяет работы. Ты ж знаешь.

— Тогда можно я к Милане в гости пойду?

— Нет. Сегодня, нет. Нельзя из дома выходить!

— Почему?

— Нельзя и все! Посидишь немного дома. С новым набором поиграешь! Хочешь, еще и пазлы купим?

— Не хочу! Одной скучно их собирать! — надулась дочка. — Вы мне даже сестренку родить не хотите!

— Вот только при папе эту тему не поднимай, ладно?

— Почему?

— Потому что! — я невольно повысила голос, но тут же постаралась взять себя в руки. — Дочь, детей родить не так просто, как тебе кажется! Как только мы будем к этому готовы, ты будешь первой, кто узнает. Обещаю.

— Ну, хоть пиццу мы сегодня сделаем? — не отставала маленькая вымогательница.

— Вот это я тебе точно могу пообещать! — выдохнула я, с невероятным облегчением.

*********

Вадим отвез нас домой и уехал на работу, а я решила воспользоваться удобным случаем и посетить больницу, для своих целей.

Отпустила дочку на три часа к соседской девочке, и вызвала водителя.

— Куда едем? — спросил высоченный мордоворот в деловом костюме, который еле на нем застёгивался. Но мне Олег страха никогда не внушал, так как из-за своего второго подбородка и глубоко посаженных глаз, он до смешного походил на мопса.

— В четвертую больницу, анализы кое-какие сдать нужно.

Вдалась в подробности специально, зная, что он Вадиму все равно доложит, куда я ездила. Ему все и всё про меня докладывают, за отдельную плату, естественно.

Но водитель привез меня не в четвертую больницу, а во вторую. Я мысленно застонала, но все же попробовала побороться:

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍- Я же сказала, что нужно в четвертую! Вы не расслышали что ли? — спросила крайне строго.

— Распоряжение Вадима Владимировича таково, все медицинские вопросы решаем во второй, — спокойно и равнодушно оповестил водитель.

— Но я уже в четвертой договорилась. Меня ждут! — заявила с нажимом и повысив голос.

— Мне прямой приказ, если что, везти вас только сюда, — так же спокойно возразил водитель. — Моё дело — исполнять приказы работодателя! Звони мужу, договаривайся. Отвезу и в четвертую, если скажет, что надо.

Я рыкнула уже вслух, прекрасно зная, что не скажет! Не скажет!

Гинеколог в этой больнице моя свекровь! И вот как мне убедить ее поставить спираль, если она сама не раз уже о втором внуке намекала!

И уехать ведь нельзя! Точно странным покажется, почему здесь обследоваться не захотела. Под крылом у мамочки!

Глубоко вздохнула, стиснув кулаки.

Как же все бесит!

Ладно, хоть ЭКГ пройду.

Но судьба, упрямо отказывалась быть ко мне сегодня милостивой!

Уже на выходе из больницы, я таки столкнулась с Ириной Васильевной, нос к носу.

— Ой, Ариш! Уже уходишь что ли? — поразилась родственница.

— Да, ЭКГ проходила.

— И что сказали?

— Хорошо все. Нервничать меньше надо. Гулять больше, не бегать, но ходить на свежем воздухе. Хотя бы тысячи по две шагов ежедневно.

— Это правильно. Это надо. А мне сегодня Вадим звонил! Новостью порадовал! — расцвела свекровь. — Я тебя на завтра записала на полдвенадцатого, но зайди сейчас. Я тебе выпишу направление на гормональный анализ крови, поднимешься в лабораторию и сдашь прямо сейчас. Очередей там быть не должно уже.

Пока шла следом за свекровью, в голове билась лишь одна мысль: — бежать, бежать, бежать! И как можно скорее!

А в кабинете у свекрови у меня внезапно задрожали руки, и она своим цепким, врачебным взглядом, конечно же, это приметила.

— Так! Ну ка садись, милая, — строгим тоном потребовала свекровь, указав на стул. — Садись, садись.

Я медленно прошла к свободному стулу напротив свекрови и села. Пытаясь справиться с дрожью в руках.

— Нам с тобой давно пора поговорить, дорогая! Очень давно, не так ли?

Свекровь уставилась на меня пронзительно холодным взглядом, от которого у меня мурашки по спине побежали.

— Ты думаешь, я не вижу ничего? Не знаю ничего?

Судя по обвинительному тону свекрови, видела и знала она, явно не то, что следовало. Но я подавила тяжелый вздох и промолчала, а она продолжила, все больше повышая тон:

— Да я молчала все эти годы только потому, что сын всегда говорил — Не смейте! Молчите! Я люблю ее и этого достаточно! Но давай по-честному, Арин, — свекровь тяжело выдохнула — от кого Надюшка, ВСЕ поняли сразу, но мы ее приняли и полюбили. Теперь она наша. Наша. Но я даже и представить не могу, чего это стоило моему сыну! А то, что ты в день свадьбы вместо брачной ночи устроила, это вообще никакой логике не поддается! Но он все пережил! Он все тебе простил. Он принял, что ты с ним только из мести Смирнову и потому что, тебе нужно было, чтобы твоего неуравновешенного братца от тюрьмы отмазали! Думаешь, это так просто было, учитывая, чьи они сынки?! Да Володе до сих пор угрожают, между прочим! А чем ты ему отплачиваешь за все? Только улыбаешься сквозь зубы и ходишь все эти годы, как пришибленная, ей богу! Всем своим видом показывая, что тебе на него плевать! Ты еще в трауре по любимому! Сама-то не устала еще так жить? Вот честно?

Каждое слово свекрови было пропитано недовольством и обидой за сына. Эти слова били меня наотмашь, словно пощечины. Но поддерживать образ ее святого сыночка, я не стану! Слишком это не справедливо! Слишком больно мне сейчас! Да, свекровь долго молчала. У нее накипело за эти годы. Но и у меня накипело не меньше!

Не угну больше плечи! Не опущу голову! Не дождетесь!

Приосанилась, расправила плечи, и чуть придвинулась к свекрови:

— Думаете, у меня меньше накипело? Думаете мне сказать нечего? Честно все хотите, да?

— Хочу! — с вызовом ответила свекровь, прожигая меня ледяным взором голубых глаз.

Нет, не хочешь! — усмехнулась я горько. — Ты ведь сыночка своего святым почитаешь, а правда в том, что ты подонка вырастила, а не мужика, дорогая свекровь.

Женщина сжала кулаки, побагровела, но перебивать не стала, тоже придвинулась ближе ко мне. Собравшись с силами, я продолжила, понимая, что другого шанса выговориться может и не будет.

— Не я бросила Игоря, он меня. Потому что пришел и увидел меня в постели с твоим сыном. Но не спеши радоваться и шлюхой меня величать. Помнишь, ты спрашивала, чем я желудок сожгла? Явно же отравление было? Сама сказала. Помнишь? Так вот, это сынок твой напоил меня какой-то хренью, чтобы я спала покрепче, после того как он всю ночь развлекался со мной, как хотел. Привязав меня скотчем к кровати и заткнув мне рот моими же трусами! Что глазами хлопаешь? Я пришла к тебе, на прием спустя ровно месяц. Ты ведь сразу поняла, что насилие было, верно? — свекровь побелела. Значит в точку. Профессионала в своем деле не обманешь. — Синяки еще не сошли, разрывы не зажили. Жалела меня еще тогда. Почему не посадишь его, говорила. Поможем, говорила. Думала — это Игорь, да? Нет, дорогая! Твоя это кровиночка сделала! Твоя. Раз семь или восемь за ночь кончал! Не помню, к счастью, уже.

Я замолчала, чтобы перевести дух, а свекровь опустила голову и вцепилась в свою гладкую причёску пальцами, я видела, как ее слезы капали на стол, но женщина быстро взяла себя в руки, подошла к раковине и начала плескать водой в лицо. Наверняка, она и раньше что-то подозревала, но гнала от себе такие мысли. Не хотела им верить.

Где-то, глубоко в душе, я и понимала ее материнские чувства, но сама виновата! Правды она захотела. Живи теперь с ней как знаешь. Первой я бы этот разговор ни за что не завела, но и правду скрывать теперь не стану. Она и так всю жизнь на меня недобро зыркала, от того, что шлюхой меркантильной считала. Хватит!

— Он был пьян? — с надеждой спросила свекровь, надеясь хоть как-то оправдать своего выродка, но и здесь мне придется ее разочаровать: