<p>

   — Они умереть все как подобает воин с великая честь. Никто не молить пощада.</p>

<p>

   Я молчал, глядя в безмятежное пламя.</p>

<p>

   — Мы жечь большой огонь и жечь тела воины в долина, как подобает. Они быть достойный враг, и мы знать, что они молиться огонь.</p>

<p>

   В проклятой и людьми, и демонами рудниковой Долине у орков-карателей теперь остался единственный, непобедимый враг — голод. Он, чуть ощерившись, легко вытеснил могучих воинов с уже опостылевшего им пепелища.</p>

<p>

   Варр-Орх'Грраш знал, что в Хоринисе засели паладины. Но сам город виделся многоопытному воеводе завалявшейся на берегу хрупкой ракушкой, чьи высохшие створки не выдержат и малейшего нажима. Полагая, что упорные рыцари короля не будут отстаивать до последней капли крови гнилые трущобы, лепящиеся к пристани, особенно если поджечь убогие лачуги, только на растопку и годные, Варр-Орх'Грраш решил начать вторжение со стороны моря.</p>

<p>

   За поджог рыбацких домишек отвечали шаманы, пусть и не столь великие, как покойный Хош-Пак, но отточившие свои воспламеняющие навыки во многих победоносных сражениях. И они, вместе с простыми рубаками, попрыгали в воду, когда чудовищный жар, насланный ослепительной стихией с затянутых тучами небес, впился в мачты и рассеял паруса. Не всем удалось доплыть до берега... Карательная флотилия даже и близко не подошла к пристани Хориниса.</p>

<p>

   Если Варр-Орх'Грраш и терзался сомнениями, не редчайшая ли случайность, какую невозможно исключить полностью в грозовую пору, сгубила его штурмовые корабли, то он скоро исцелился от мнительности. И дня не прошло, как испепелились последние суда орков, оставшиеся в бухте Долины рудников. Неугасимый огонь пожрал их вместе со всеми драгоценными запасами, не захлебнувшись ливнем.</p>

<p>

   Впервые главнокомандующий Варр-Орх'Грраш столкнулся с противником, которому не мог отрубить руки. От которого неизвестно чего стоило ожидать.</p>

<p>

   Но не дожидаясь, когда стихнут надоедливые дожди, орки взялись за топоры. Осадные башни и орудия, угрожающие стенам всё ещё не раздавленного города, обуглились и обвалились в золу за считанные мгновения. Тогда Варр-Орх'Грраш наконец встретился с невидимым врагом и назвал его демоном грозы.</p>

<p>

   Демон не спалил только утонувший в грязи напротив Западных ворот таран. Вызволить стенобитное орудие не удалось, и ходящий по воздуху поджигатель не счёл нужным возиться с бесполезным нагромождением брёвен.</p>

<p>

   Шаманская выучка оказалась бессильна против злокозненного демона грозы. Метко брошенные огненные сгустки, те немногие, каковые не обращались в пшик ливнем, достигнув цели, просто тонули в прозрачной и ничтожной, как слеза, молниеносной сущности.</p>

<p>

   — Это как брать золото, — Варр-Орх'Грраш постучал кулачищем по одной из своих нагрудных блях, — и бросать в глубокая, глубокая чистая вода. И смотреть как тонуть.</p>

<p>

   Демон грозы, не задетый ни бранью, ни огнём, проходил над головами беснующихся орков, не принимая вызова. Один раз он снизошёл до Варр-Орх'Грраша, потрясающего верным боевым топором. Спустился с затуманенных небес и заглянул прямо в глаза.</p>

<p>

   Прежде чем Варр-Орх'Грраш собрался с мыслями и бросился на безучастного врага, тот исчез, будто бы дождь вдруг поглотил его без остатка.</p>

<p>

   — Это как сломать в кулак чистый лёд, мелко-мелко сломать и бросать в быстрый вода.</p>

<p>

   — Тот воин, который ударил его, он мёртв? — перебил я словоохотливого рассказчика.</p>

<p>

   — Орки сильны. Он жить, но быть плох. Я думать, он бить кулак, сразу умереть.</p>

<p>

   Рассмотрев хорошенько уклончивого демона грозы, Варр-Орх'Грраш уже не сомневался, что хозяин твари — человек. Большой шаман, говорящий с духами и подчиняющий свой воле стихии. Великий шаман. Очевидное сие знание не давало опытному воину никаких преимуществ. Но дало много пищи для взбудораженного ума. Оркский воевода повидал много людей, и они всегда казались ему очень предсказуемыми, впрочем, как и его соплеменники, в большинстве своём.</p>

<p>

   — Демон грозы мог убить всех, как огонь убить мошкара. Он не хотеть убить.</p>

<p>

   Орки не мешкая отступили от городских стен, когда увидели, как из Южной лощины с отчаянным кваканьем бегут гоблины. Сообразительные горлопаны раньше, чем забеспокоилось чуткое зверьё, смекнули, что грядёт потоп.</p>

<p>

   — В лощине теперь озеро разливанное, поди, — пробормотал я, в растерянности потирая лоб.</p>

<p>

   — Нет, там как широкий река. Вода уходить и уходить. Я думать, внизу в скале много щель, глубокий, глубокий.</p>

<p>

   Пробоины, пробоины, пробоины... Бездонные. Выпивающие грозы и ливни. Вот почему не обрушились подмытые стены Хориниса. Вот почему город не сполз в море под напором грязевой лавины. Кому как не человеку дождя, приходящему неведомо откуда и уходящему в неведомо куда, знать о пробоинах, изъязвивших остров чудес...</p>

<p>

   Жуткая чёрная башня, воздвигнутая нечеловеческими силами за одну ночь, к которой и орки вплотную подходить остерегались, в одночасье рухнула, когда разжиженный грунт просел и потёк под её чудовищным весом. А город устоял...</p>

<p>

   Вскоре и чудом избежавшие гибели от могучих ручищ алчных оркских зверобоев животные, обитавшие в низинах, подались в горы. Они поднимались и поднимались тропами, не обнаруженными разведчиками или же недоступными для охотников-тяжеловесов. Дичи почти не осталось. Опустившиеся на затопленные крестьянские поля дикие гуси стали воистину милостью небес для отощавших воинов Варр-Орх'Грраша.</p>

<p>

   — Хороший воин есть много хороший мясо. Есть трава — стать как баран.</p>