По сути, я только и могла что молить этого человека, словно он какое-то долбанное божество!

– Или ты её пьёшь или я выебу тебя как есть. Второго шанса не будет.

И на что я собственно рассчитывала? Если этому животному нравится причинять боль другим, моё сопротивление лишь сильнее сжимает пружину его нетерпения.

Психопат! Настоящий психопат и ничего больше!

Проглотив бледно-голубую таблетку с изображением бабочки, я села напротив, дожидаясь, когда та подействует:

– Это обезболивающее?

– Лучше.

Сама не понимаю почему, но чем громче внутренний голос умолял меня отвернуться, тем сильнее Эккерман приковывал моё внимание, заставляя изучать себя с пытливостью перепуганной кошки.

Интересно, встреться я с ним при других обстоятельствах, смогла бы посчитать привлекательным?

Атлетично сложен, по своим габаритам он был намного больше и Карлоса и, тем более, Александра. Когда мы были в ресторане, я списала подобные размеры на игру перепуганного воображения. Но теперь отчётливо понимала, что адреналин тут и близко ни при чём, и сидящий передо мной мужчина на самом деле ростом под два метра.

У него было скульптурное лицо и резкие, грубые черты, словно их высекали тесаком. Взлохмаченные, чёрные, волосы слегка поблескивали от влаги, а на густой щетине виднелись одинокие капли.

Я часто слышала, что бородой мужчины пытаются скрыть маленькую челюсть и компенсировать безвольный подбородок, чего совершенно нельзя было сказать про это чудовище. Даже сейчас я понимала, что он вполне свободно смог бы перекусить мне глотку. А если и не глотку, то руку так точно…

Черт, наверное, я полная дура, если улавливаю в этом чудовище хищную красоту и сексуальность. Холодную и, в тоже время, невыносимо жгучую, что моё лицо предательски запылало под тяжестью его пристального взгляда.

– Что ты там пытаешься увидеть? – поинтересовался Зейн хрипловато-тихим голосом, когда я потупила взгляд на шрамах.

Всего пару часов назад по его приказу убили около полусотни человек, а исполосованная грудь ритмично двигалась вверх-вниз, словно ничего на этой земле не могла выбить его из колеи.

Хотелось бы ответить «Ничего», но губы начали жить собственной жизнью, обличая все мои мысли:

– Сердце.

– Там пусто. Я отдал его на съедение псам.

– Я так и поняла, – хмыкнула, пожимая плечами. – Только бессердечная тварь может убить стольких людей, а потом делать вид, что ничего не произошло…

– Кажется, ты что-то путаешь, Кошечка. Я не убивал людей. Только несколько особо зажравшихся крыс. Без которых мир стал лучше, – с таким колючим безразличием проговорил мужчина, что по телу прошла странная судорога, после которой я почувствовала себя пьяной.

Сначала стало жарко. Потом зазвенело в ушах, а следом и сердце начало пропускать отдельные удары. Понимая, что со мной что-то не так, приходилось вгрызаться в онемевшие губы, но мысли всё равно напоминали потёкшую карамель.

– Понятно… – подцепила пальцами ворот халата, стараясь хоть немного освежиться. Волосы, ткань, соприкосновение с собственной кожей – абсолютно всё заставляло чувствовать себя тлеющим угольком.

Не находя себе места на кресле, я извивалась словно змея, всё больше и больше обнажая скрытое под халатом тело, что явно было по душе сидящему напротив мужчине.

Подперев висок, он следил за каждым моим движением, словно в них был скрыт какой-то сакральный смысл.

И только в этот момент я вдруг поняла, что единственное, что заставляет двигаться этого мужчину – путь между убийством и сексом. Ведь только в такие моменты в его мёртвом, потухшем взгляде появлялось хоть что-то мало-мальски напоминающее интерес.

Словно во сне я наблюдала за тем, как чёрные глаза заволакивает пеленой возбуждения, крылья носа жадно втягивают воздух, а на скулах играют желваки. И только когда громоздкая мужская фигура покинула своё место, с ужасом осознала, в каком виде нахожусь.

Откинувшись на спинку кресла, с распахнутым халатом, я настолько сильно развела бёдра, что выглядело это как откровенный призыв к действию. Непослушные волосы рассыпались, спадая на грудь с торчащими сосками.

– Видела бы ты сейчас себя, Кошечка, – проговорил Эккерман, заметно охрипшим голосом, нависая будто скала. – Разгорячённая… Зовущая… Жаждущая… С такой как ты, нужны стальные яйца. Не иначе… – прикоснувшись к коленке, грубые, мужские пальцы неторопливо поползли вверх, исследуя внутреннюю часть бедра.

Слегка поддели край трусиков, вызывая дрожь в теле, а затем потянули за атласный пояс, окончательно лишили меня хоть какой-нибудь иллюзии быть одетой.

– Животное, – с отвращение посмотрела на мужчину, чувствуя как до боли сжав грудь, он продвинулся выше, прихватывая за подбородок.

Если он снова заставит меня делать минет, я точно сойду с ума!

– Из твоего ротика это звучит как комплимент, – дрогнули уголки его губ в надменной ухмылке. – Не бойся, сосать больше не будешь, – подтянув к себе, поднимая на ватные ноги, Зейн усадил меня на стол, настолько сильно оттягивая волосы на затылке, что я оказалась прикована к его чёрным глазам. В которых не было ничего кроме злобы и похоти. – Поработаешь руками.

Впервые хоть немного сровнявшись ростом, он оказался настолько близко, что в нос ударил крепкий мужской запах, вызывая горячий спазм.

На этот раз он был другим. Без привкуса крови и пороха. Не запах мыла или духов, и даже и близко не то, как пахнет мужское тело после тренировки. А что-то совершенно другое. Приятное и какое-то животное. Первобытное и грубое, из-за чего на языке появилась тёрпкая сладость, словно я наблюдала за штормовым океаном.

– Прикоснись к нему, – прозвучало где-то на краю сознания и, облизнув пересохшие губы, я послушно провела пальцами по каменному стояку, исследуя через скользкую ткань, твёрдую мужскую плоть. – Сожми.

Хотелось оттолкнуться! Залепить пощечину! Бежать куда глаза глядят!

Но тело не слушалось. Совершенно… Всё казалось каким-то чужим, превращая меня в безвольную куклу.

Не знаю почему, но его приказам было невозможно противиться. В какой-то момент в голове что-то щелкнул, и страх отошел на второй план, уступая место едкому возбуждению.

Дышать становилось сложней. Волосы липли к щекам, путались между приоткрытых губ, обжигали обнаженные плечи…

Словно под гипнозом, я делала все, что он говорил. Ослабила тесёмки штанов, и скользнула рукой по жестким волосам, опускаясь к основанию члена. В ладонь тут же уперлись жгуты вен, пульсируя от каждого моего движения.

– Сильнее. Сожми его сильнее, Кошечка – помял мою грудь, выкручивая сосок до вполне недвусмысленного стона. – Да… Вот так, Кошечка… Так хорошо…

От его болезненных прикосновений пот градом прошел по позвоночнику. Но вместо того чтобы отодвинуться, я ещё сильнее выгнула спину, позволяя терзать мою грудь.

Эта была боль, но такая-то приятная что ли… Словно вместе с ней от моих сосков растекалось томление… Возбуждение, напряжение, боль, страх всё перемешалось в убийственный коктейль, поглощая помутненное сознание.

– Что со мной? – то и дело вздрагивая и теряя равновесие я упёрлась лбом в твёрдое плечо, пока рука продолжала жить своей жизнью, ублажая Зейна. – Черт побери, что со мной происходит?!

Губы скользили по его мышцам, изучая твёрдые изгибы и контуры… Язык пробовал на вкус, а зубы резали кожу острыми краями…

– Наркотик, от которого раздвигаются ноги, – сжал в своей лапе край тонких трусов, превращая их в лохмотья. – Будь ты хоть сто раз девственница, а всё равно потечёшь как обычная шлюха.

– Только не от тебя! Сдохну но от тебя течь не стану! – вздёрнула голову смотря в его напряженное лицо.

– А от кого тогда? – будто бросок кобры впилась мне в горло огромная лапища. – От этого пидора?

– Н-нет…

– От кого ты текла, маленькая дрянь? От какого-нибудь ушлёпка из приюта? – зло прорычал, усиливая хватку. – Учти. Я сразу пойму, если ты врёшь.

– Ни от кого… Мне никто не нравился… Честно…