- То есть, твои законы мне не помогут? - тихо спросил я.

  - Это всё по закону - ответил он, не поднимая головы: Завтра тебя отведут на игры. Ты уже видел, что это такое. Отдыхай. Игры бывают разные. Может, тебе не придётся бегать, а ты будешь просто висеть вниз головой. Волкоголовые - плохие охотники. Они не ходят на охоту и не умеют метко кидать камни. Им быстро надоедает такая игра - попытался он успокоить меня: Отдыхай! - повторил Блюк и выскочил из хижины, не глядя в мою сторону. Похоже, он на самом деле был огорчён тем, что не может мне помочь.

  Оставшись один, я лежал и слушал звуки деревни. Они затихали вместе с закатом солнца. Вскоре наступила тишина, в которой одни отдыхали от дневных дел, другие от игр и забав. Я выбрался из хижины. Чёрное небо над головой казалось продолжением земли, во мраке которой я стоял и ничего не видел вокруг. В отличие от земли, чернота неба подсвечивалась множеством звёзд. Мне вдруг показалось, что они подмигивают мне: Ну, как, поиграем?

  Этого я не смог выдержать, нервы мои дрогнули и погнали меня прочь, от деревни, во мрак ночи. Я шагал прямо и прямо. Через тростники. Продирался через заросли, путался в густой высокой траве. В темноте, вокруг меня, был слышен топот невидимых зверей, мелькали зловещие огоньки глаз, кто-то хрипел, шумно дышал и всхлипывал, раздавался скрежет зубов, пронзительный визг. Мрак ночи был наполнен таинственной и пугающей жизнью, но ничто не останавливало меня. Я шёл в никуда, в непроглядной темноте, которую многочисленные звёзды не собирались освещать. Они светили там, в небе, любуясь друг другом. Им не было никакого дела до моей судьбы среди ночных звуков.

  У моей судьбы не было выбора. Куда бы я ни пошёл, ноги всё равно привели бы меня на берег, где я и оказался, услышав шум прибоя, ощутив мягкий песок под ногами. К тому времени в небе появилась луна. Лунные дорожки, сверкая, бежали по волнам от берега. Луна словно извинялась за своих небесных соседок, указывая мне путь к спасению. Я готов был сорваться с места и броситься вперёд по лунным ладошкам, сверкавшим на воде. Как безумный я шёл вперёд, пока больно не ударился ногами.

  Нагнувшись вниз, в темноту, я увидел большую лодку, выдолбленную из дерева. Внутри валялось несколько обтёсанных длинных палок. Вокруг лежало ещё несколько лодок. Не соображая, что делаю, я ухватился за острый конец лодки и потащил её к воде. Казалось, она сделана из железа. Не думал, что лодка может быть такой тяжелой. Когда она, наконец, закачалась на волнах, луна была высоко. Как в бреду, стоя по колено в воде, я изо всех сил подпрыгнул, перевалился в лодку и плюхнулся на дно. Тут я почувствовал, что все силы мои ушли на возню с лодкой. Кажется, я уснул мгновенно, даже не пытаясь задать самому себе вопрос о том, зачем я всё это проделал. . . .

   3

  Нейон Ти с сожалением перевернул страницу. Дальше несколько листов из книги были вырваны. Может, людьми, а может, временем, сотни лет хранившим эту книгу. Но каждый раз Нейона Ти охватывало раздражение, как в первый раз, когда в полёте к созвездию Амарон галактики 4Z\ W он открыл эту книгу. В том полёте он дважды перечитал её, как никто другой понимая чувства героя, попадавшего из одной безвыходной ситуации в другую. Когда он перечитывал эту историю, его никогда не тяготила мысль об отношении к ней со стороны читателей, как это бывало в случае с его мемуарами, непосильными для доверия многих его друзей. Там, на Земле, всё выглядело гораздо правдоподобней, чем его собственные истории из звёздной биографии. Нейон Ти прекрасно знал о том, что будет дальше, но он придвинул книгу и продолжил чтение:

  . . . . и никто мне не ответит - за что человеку выпадает такая судьба, которая заставляет человека молить о смерти?! Я лежал на дне лодки и смотрел в небо. Сил у меня оставалось только на то, чтобы покинуть своё немощное тело и вознестись туда, к облакам, за которыми встретят меня и избавят от земных тягот. Мне оставалось лишь ждать того момента, когда последние часы, минуты моей жизни растворятся во Вселенной. Тело своё я уже не ощущал, словно душа моя не соприкасалась с ним, выкарабкавшись из кучи лохмотьев, лежавшей на дне лодки. Я потерял сознание. Помутнённое голодом и жаждой, оно порождало жуткие видения: Блюк прыгал возле меня и что-то кричал. На плечах рядом с его головой торчала лохматая голова с волчьей пастью. Он держал в руках жуткую собачью голову и протягивал её мне, предлагая примерить на плечах. Голова смотрела на меня и скалила зубы. И в беспамятстве я не находил спасения.

  Очнулся я от тряски и болтанки, сотрясавшей и сжимавшей моё тело. Сначала я даже не заметил, что не чувствую под собой твёрдого днища лодки, давившего в спину своими неровностями. Голова моя болталась из стороны в сторону, а тело лежало на большом куске шкуры. Всё это не укладывалось в моём представлении о воротах рая, которые я ожидал увидеть за свои мучения. Те, кто тащили меня, ухватившись за шкуру со всех сторон, совсем не походили на архангелов. Голова моя и так кружилась, а от тряски приходилось ещё хуже.

  Из-под ресниц я с трудом разглядел смуглые лица. Нет, это были не чернокожие туземцы. Лица были совсем другие, и волосы у них были тёмно - русые, а не кучерявились чёрными шевелюрами. Я слышал их гортанные крики, не походившие на человеческую речь.

  Когда я очнулся вновь, то ощутил покой и прохладу. Осторожно приоткрыв глаза, я огляделся. Надо мной заслоняла небо крона большого дерева. Тут же, в тени дерева сидели мои носильщики и молча грызли какие-то плоды. Вокруг стоял монотонный шум, который я принял за шум в голове. Вдруг я понял, что это шумят деревья. Их было много вокруг. Мы были в лесу. Я слышал не только шум деревьев, но и щебетанье птиц.

  Мои носильщики снова ухватились за шкуру и потащили меня как охотничью добычу. Несмотря на полуобморочное состояние, я понял, что меня ожидает участь оказаться в поселении этих дикарей. Их нельзя было назвать иначе по сравнению с туземцами Блюка.

  Поселение занимало большую поляну, к которой со всех сторон вплотную примыкал густой лес. Не успели меня положить возле одной из хижин, как меня облепили ребятишки и начали дергать за руки-ноги, пока их не отогнали прочь. Я, наконец, открыл глаза и повернул голову, оглядываясь. Вокруг толпились дикари с примитивными деревянными копьями. Их бёдра были обмотаны какими-то узкими полосками. На шеях болтались ожерелья из зубов диких животных. При первых моих движениях они рухнули вниз и уткнулись лицами в землю, замерев без движения.

  Я вспомнил слова Блюка и понял, что нахожусь на другом острове. На острове белого человека. Этим белым человеком являюсь я, оказавшись волею судьбы на одном из диких островов безбрежного океана. Мне с трудом удалось сесть. Вид мой был ужасен в лохмотьях, оставшихся от одежды. Никто вокруг не смел поднять голову в мою сторону. Тогда я попытался что-то сказать, но у меня вместо слов вырвалось что-то вроде: Э-Э! или Г-Э-Э! После этого я рукой показал на свой рот, испытывая невыносимые муки голода и жажды. Я не знал того, сколько дней меня носило в океане.