========== Глава 10. ==========
Питер редко радует своих жителей и гостей города устойчивой погодой. Приятных сюрпризов ждать почти не приходится, но этот июнь был скорее исключением, чем правилом; было тепло, светило яркое солнце, порывистый ветер с Финского залива утих, ласково обдувая едва колышущуюся гладь царственной Невы. Рома с Ириной днями и ночами напролёт гуляли, держась за руки, среди величественных дворцов, мостов и каналов. Массивные арки, бесконечные лабиринты дворов, захватывающие дух закаты на крышах — они наслаждались друг другом, полностью растворившись в этой удивительной атмосфере, забыв обо всём на свете.
Этот город был особенным. Он пах молодостью, любовью, пресноводным ветром и свободой. Его белые июньские ночи разрушали законы реальности, стирая грань между временами суток. Они разливались молочным цветом по улочкам и паркам, пробуждая в людях странное ощущение триумфа света над тьмой.
— Спасибо тебе, — прошептал Малиновский, заботливо укутывая Иру в свою олимпийку.
— Это тебе спасибо, — вторила она мужчине, нежно касаясь ладонью его гладко выбритой щеки.
Они арендовали небольшой кораблик для двоих и наслаждались очередной морской прогулкой. Почти каждую ночь они ездили смотреть на развод мостов. Ирине очень нравилось это завораживающее действие. Хоть женщина в последние годы и жила в Петербурге, но совершать подобные мини-круизы у нее не было ни времени, ни желания. Теперь же всё изменилось. Она решила сдаться своим чувствам и попытаться снова быть счастливой, но при этом не задумываться о том, что всё непременно закончится, а если уж конец не минуем, принять его достойно, как нечто неизбежное и вполне себе закономерное.
— Это тебе спасибо. Вытащил меня. Я ведь со школьной скамьи не гуляла по ночам, не лазила по крышам, не пила шампанского на набережной прямо из бутылки, — она рассмеялась, пряча лицо у него на груди.
— Кстати, у нас же с собой есть шампанское! — воскликнул Малиновский и достал откуда-то припасенную бутылку и пару одноразовых стаканов. Он ловко ее откупорил и разлил по стаканчикам игристый напиток. — Я хочу выпить за нас. Я хочу, чтобы ты знала. То, о чем я сейчас скажу не является каким-то порывом под действием романтической атмосферы и тем более не является следствием выпитого алкоголя, — Роман встал и помог женщине подняться. Он внимательно посмотрел ей в глаза, и немного смущаясь, снова заговорил.
— Ира, я никогда не встречал таких женщин, как ты. Я знаю, что ты особенная, но не знаю, что именно мне в тебе нравится больше всего. Ты очень много для меня значишь. Помни об этом, пожалуйста.
Вдруг послышались залпы и громкие хлопки. В небе со свистом вспыхнули красные, синие, зелёные звезды салюта. Мужчина и женщина рассмеялись, и обнявшись друг с другом, наблюдали за ослепительным фейерверком, который молниями пронизывал темное небо над их головами, и утихая, падал вниз дождем из разноцветных искр.
— Это мой сюрприз, — с гордостью выдал Малиновский, подарив Ирине нежный поцелуй.
Женщина посмотрела на него с лёгкой усмешкой, игриво толкнула его в бок и обратилась к работнику судна.
— Скажите, а по какому поводу сегодня такой великолепный салют?
— Так сегодня же выпускной у ребят, — коротко ответил маленький, щуплый мужчина лет пятидесяти и снова занялся делом.
— А я тебе говорю, что этот фейерверк в нашу честь. Потому что… — Роман на мгновение сбился, пристально глядя ей в глаза. — Ирин, послушай меня, сейчас я скажу тебе то, чего никому никогда не говорил, — у женщины внутри всё сжалось. Почему-то хотелось убежать и спрятаться, как маленькой девчонке. Всё ее существо заполнило внутреннее ликование. Она замерла в предвкушении, с восторгом глядя на Малиновского.
— Я люблю тебя, — тихо произнес он. Семенова отвернулась, тряхнув головой, словно пытаясь прийти в себя после сна. Одним движением он повернул ее к себе, и крепко держа обеими руками, снова повторил, но уже громко и чётко: — Я. Тебя. Люблю. — не дав ей произнести ни слова, Малиновский глубоко и страстно поцеловал ее в губы, а потом ещё и ещё, ощущая, как земля уже уходит из-под ног, а тело наполняется сладким томлением.
***
Вы когда-нибудь бывали в Петербурге? — Этот город почти всегда безукоризненно серый и хмурый, но в том и есть его особая прелесть. Он прекрасен своей серостью, порывистым ветром, проливными холодными дождями. Он прекрасен своими багряными закатами над Невой, когда небо наконец проясняется от свинцовых туч и пылает алым заревом, весело разливающимся по воде. Прекрасен он был и сейчас. Этот июнь кардинально отличался от типичного питерского лета своим бархатным, ласкающим теплом, непривычным полным штилем на Финском заливе и ясными погожими днями.
Это было похоже на какую-то волшебную сказку, в которой оказались двое влюблённых, и даже этот суровый город был к ним благосклонен, с щедростью одарив их солнцем и хорошей погодой.
Ирина порхала, как бабочка с цветка на цветок, не задумываясь о времени и об их неминуемом возвращении в Москву. Она впитывала каждую минуту, проведённую рядом с Малиновским, осознавая сполна, что это лишь мимолетная, волшебная история, этакий оазис счастья на склоне ее почти увядшей молодости. Что может ее связывать с этим молодым мужчиной? Казалось бы, ничего, хотя на самом деле связывало очень многое. Она могла позволить себе быть собой рядом с ним и чувствовала, что это взаимно. Она не носила маску холодной стервы, а просто была любящей женщиной, слабой и уязвимой, а он не был циничным балагуром и повесой, он был серьёзным, уверенным в себе мужчиной — мужчиной, в котором чувствовался стержень, который был ей опорой.
Это всё было бы слишком прекрасно, если бы не постоянное странное чувство, которое то и дело охватывало Ирину. Проклятое дежавю кралось за женщиной по пятам, возвращая в те далёкие дни, когда она была так же счастлива с тем юным фигуристом. Черты Спасского беспрестанно проявлялись в Романе и это доводило ее до исступления. Она изо всех сил пыталась гнать от себя эти дурные мысли, эти закравшиеся в душу сомнения, но они уже проникли в нее, навязчиво пульсируя, заставляя думать и анализировать вместо того, чтобы наслаждаться теплом, красотой города и близостью любимого мужчины.
Они расположились на траве в тени вековых деревьев Петергофа. Ирина мягко положила голову на плечо Роману, закрыв глаза, прислушиваясь к шуму листвы и пению птиц. Он ласково гладил ее по плечам, прижимая ближе к себе, а она запускала пальцы в его густые волосы. Они просто молчали, не желая прерывать эту волшебную идиллию, воцарившуюся между ними. Мужчина нарушил тишину первым.
— Посмотри, это же белка! — радостно воскликнул Малиновский и привстал, указывая на рыжего зверька, который бесстрашно расположился на тропинке неподалеку от них.
— Ничего себе! И не боится же! — смеясь сказала Ирина, с любопытством разглядывая лесную гостью, которая уже совсем осмелев, приблизилась к ним.
— Так они же здесь почти ручные, — пояснил Малиновский и вытянул руку, маня белочку. Та, в свою очередь, последовала за его жестом, надеясь получить что-нибудь съестное.
— Ой ну надо же! Никогда такого не видела! — громко удивилась Семенова, а белка тут же со всей прытью пустилась бежать и вскочила на соседнее дерево. Ловко прыгая по веткам, она скрылась в густой листве и пропала из виду.
— Ну вот, убежала… — с досадой произнес Роман. Был бы у меня орешек или сухарик, я бы ее из рук покормил. — он снова уселся на траву рядом с Ириной, и всё еще выглядывая белку на макушке дерева, продолжил.
— Знаешь, у нас в Сибири, откуда я родом, леса намного гуще, и белок там очень много водится, да и вообще всякой живности. Однажды я ходил за грибами с отцом, и мы встретили такую же белку. Так отец ее орешком почти на руки заманил, представляешь?! — Рома повернулся к женщине, но наткнулся на ее стеклянный взгляд. Она была белая, как холст, и смотрела на него ничего не выражающими пустыми глазами.
— Ириш, что с тобой? Тебе нехорошо? — с тревогой спросил Малиновский, принявшись инстинктивно обмахивать ее своей кепкой. Ирина молчала, лишь прожигала его ледяным взглядом. Одному Богу только известно сколько раз она прокручивала в голове их с Борисом прогулки, беседы, его истории, которые он ей рассказывал во время тех самых прогулок. Она же потом ещё целый год жила этими проклятыми воспоминаниями, этими кусочками счастья, которые он ей оставил, бросив ее. Она помнила наизусть каждую фразу из их диалогов. И эту историю про чертову белку тоже. Это же не могло быть совпадением?! Но тут же мозг начал глубокий аналитический процесс. Почему это не могло быть совпадением? — Ведь это обычная история, которая есть в копилке у каждого второго ребёнка. Этот рассказ не отпечатки пальцев и не анализ ДНК, чтобы считать его неопровержимым доказательством.
