– Мне они безразличны, – сообщил я. – Арин – гений. Глядя на неё, я будто смотрю на солнце. Я восхищаюсь ею. А твои детишки… уж прости, никто из них даже рыцарем до сих пор не стал.

– Кстати, о рыцарстве. Хочешь, я могу тебя посвятить. Ты ведь выехал оруженосцем, но сейчас достоин носить титул рыцаря Чести!

– С чего вдруг? Для этого мне полагалось совершить какой-нибудь подвиг. И что же я совершил?

– Гелеантропий уже поведал миру о многих твоих деяниях. Его песни прославляют тебя на всём западе. Ты остановил Громовых. Один положил восемьсот человек.

– Серьёзно? Восемьсот?! – я немного удивился, как реальные восемь разбойников превратились в целое вражеское вторжение.

– Да, и ещё ты одолел сильнейших воинов Асов, выйдя безоружным против шестерых, – Галахат улыбнулся мне. – Так держать. Ты достоин стать рыцарем. Если хочешь, можешь принять участие в турнире Трёх орденов, – предложил отец.

– Он же не для новичков. Туда допускаются только прославленные рыцари, – напомнил я.

– Верно, но ты уже прославлен. Сказания о тебе напевают даже главы наших орденов.

– Там, кажется, надо, сидя на коне, сбивать людей? – с иронией спросил я.

– Не только. Есть система поединков и общая схватка.

– Отлично, мне подходит. Можешь меня посвятить, – я встал на одно колено, на моём лице застыла ухмылка.

– Ты ведь в курсе, что это честь? – уточнил Галахат и, достав свой меч, произвёл церемонию. – …Во имя Люмия и его жён, отныне нарекаю тебя Сиром Иоганном! – закончил он длинный монолог, который я даже не слушал. Пару раз поклялся, не особо запоминая, в чём именно, и вот я уже рыцарь.

– Сын?

– Что?

– Прости за то, что было, – Галахат склонил голову.

– За то, что ты чуть не спился, когда Аркона бросила тебя? – полюбопытствовал я.

– Я был не лучшим отцом, – мрачно признал он.

– Ты колотил меня каждый день, – напомнил я. – Каждый день я наблюдал за тобой, анализировал, думал… – я усмехнулся. – Если бы не ты, я бы не стал тем, кем являюсь. А значит, мне не за что тебя прощать. Я рад, что всё так вышло.

– Не делай с Арин того же, что я сделал с тобой. Ты так хочешь развить талант сестры, что рискуешь её будущим.

– Я – её будущее!

– Нет, – отец покачал головой.

– Мы закончили с этой темой, – мой холодный, как северный ветер, голос не остудил его.

– Я советую тебе отправиться в путешествие на годик или чуть меньше. Оставь её с…

– С тобой? – в моём вопросе было столько иронии и насмешки, что Галахат помрачнел ещё больше. – Сир, вы же не обманете Сира? Вы и правда думаете, что я в здравом уме оставлю вам мою любимую сестрёнку? Да я скорей руки себе отрежу.

– Хватит! – мрачно молвил он. – Ты ведь доверяешь Диане?

– О, да. Глупенькая принцесса сможет позаботиться о самом умном человеке, который когда-либо рождался в нашем мире, – хмыкнул я.

– Она – министр экономики в одном из самых развитых государств, – парировал отец.

– Бать, не стоит тебе лезть в мои отношения с сестрой. Последний раз предупреждаю, не стоит. Говорю понятным языком – мне твои советы не нужны, – произнёс я.

– Я просто хочу, как лучше, ведь я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю, – заверил я.

– Я заметил по разговору, – он усмехнулся.

– Будь это кто-то другой, я бы его уже давно…

– Братик?! – прервала беседу Арин, подбежав ко мне. Она держала в руках белого пушистого кролика.

– Что? – откликнулся я.

– Мне он не нравится, – она указала пальчиком на моего отца. – Он заставляет тебя злиться.

– Нет, он лишь делает меня неравнодушным, – заверил я.

– Точно? – сестра подозрительно поглядела на Галахата. – Тогда ладно. Дядя, у меня просьба…

– Эй, ужинать пора, – прокричали нам. И мы втроём отправились в дом за общий стол, где в тесноте, да не в обиде разместилось огромное семейство.

– Арин, ты не ешь, – заметила моя мачеха.

– Я не хочу бобы со свининой, – заявила сестра.

– Мы закололи поросёнка в честь вашего приезда, – женщина мило улыбнулась. – Он вкусный.

– Да, вкусный, – подтвердила ровесница Арин – Аса.

– Я не буду это есть, – холодно повторила девочка, не переставая поглаживать кролика.

– Но я…

– Прекрати, – мой тихий голос заставил мачеху вздрогнуть. Все раздражённо смотрели на Арин и с завистью на меня. Я был первым из сыновей, кого отец посвятил в рыцари. И единственным, кого он никогда не уставал нахваливать. – Арин, что не так с едой? Мне она нравится. Она плохо влияет на здоровье? – уточнил я. – Ужин готовила Диана. Тебе же нравится, когда она готовит. Диана ведь милая.

– Мне не нравится этот дом, – Арин невозмутимо разглядывала содержимое тарелки. – Мне скучно.

– Прости, – улыбнулся я.

– Я хочу кролика, – девочка не переставала гладить зверька.

– Я понял. Да, рыцари охотятся и едят то, что поймают. Ты весь день ловила кролика и расстроена, что тебе его не успели приготовить.

– Братик! – Арин подняла на меня глаза в знак благодарности за то, что хоть кто-то в этом мире способен её понять. Я поцеловал её в лоб.

– Отец, я воспользуюсь кухней, – сообщил я.

– У нас общий ужин. И мы празднуем твоё посвящение в рыцари, – заметила мачеха.

– Да, ты крут, – заверила меня Диана. – Если так и дальше пойдёт, после турнира станешь главой ордена Чести.

– Сын, мы приготовим кролика завтра, – попытался урезонить меня отец.

– Она хочет сейчас, – я встал.

– Иоганн… – начала мачеха.

– Что? – мой холодный и безразличный голос заставил её замолчать на полуслове.

– Я приготовлю кролика, раз уж это так необходимо, – она встала.

– Я не хочу никого утруждать, – заверил я женщину.

– Так кролик будет? – уточнила Арин.

– Я всегда даю тебе то, что ты хочешь, – я потрепал сестру по голове.

– Тогда… – она сделала резкое движение, и её пальцы, которые ещё недавно ласкали шкурку присмиревшего животного, свернули ему шею. За столом побледнели почти все. Кое-кто из младшеньких начал беззвучно плакать. Арин незримо подавляла других детей, они боялись издать резкий звук в её присутствии.

– Что-то не так? Разве охотник в этой культуре не сам убивает свою дичь? – девочка склонила голову набок. – Не понимаю реакцию людей.

– Это не делается на глазах у детей, – пояснил я и добавил, обращаясь к семье: – Прошу прощения.

– Понятно, – Арин протянула мне кролика. – Теперь буду знать. О таких вещах нигде не пишут, – она поглядела на людей, сидящих за столом. – Когда мы уже их покинем?

– Хоть завтра, – обещал я.

– Отлично, – обрадовалась сестра. – Кстати, завтра у нас тренировка. Если хочешь выиграть турнир, тебе надо больше тренироваться.

– Звучит так, будто ты фехтуешь, Арин, – отец попробовал разрядить обстановку. – Может, хочешь научиться парочке приёмчиков от бывалого вояки? Всё, что о фехтовании знает Иоганн, он взял от меня.

– И мне долго пришлось его переучивать, – заметила девочка. – Твой стиль отвратителен.

– Да как ты смеешь?! – не выдержал мой брат Алан, который сейчас был оруженосцем Галахата. – Отец – один из сильнейших рыцарей. Что ты знаешь о битве, малявка?!

Арин промолчала, она посчитала Алана недостаточно интересным собеседником. Вместо ответа сестра подёргала меня за рукав:

– Кролик?

– Да, иду. А ты, братец, сядь на место. Арин многое знает о битве. Я так и не выиграл у неё ни одного спарринга. Это она – сильнейший воин Асов, а вовсе не я.

Все уставились на маленькую, хрупкую девочку, в одежде которой было незаметно спрятано тринадцать раскладных, острых, как бритва, метательных ножей.

– Хватит указывать, что кому делать, – Алан сжал кулаки. Честь отца, рыцаря, которому он служил, была задета. Малец не мог с этим смириться.

– Можно? – спросила Арин, бросив красноречивый взгляд на моего младшего брата.

– Нет, ты не можешь убивать членов моей семьи, – категорично заявил я.

– А?

– Вредить им, калечить, ставить на место и давить на них тоже нельзя, – уточнил я.