19 февраля 1861 года он подписал Манифест «О Всемилостивейшем даровании крепостным людям прав состояния свободных сельских обывателей». В дополнение к нему было издано 17 законодательных актов. В их числе: «Правила о порядке приведения в действие Положений о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости», «Положение о выкупе крестьянами, вышедшими из крепостной зависимости, из усадебной оседлости и о содействии правительства к приобретению сими крестьянами в собственность полевых угодий».

На бумаге всё выглядело гладко, но, как водится, забыли про овраги. Их на пути реформы оказалось множество. В главном она по отношению к крестьянству носила грабительский характер. В нечернозёмной полосе России, где проживала основная масса крепостных, выкупная стоимость земли в 2,2 раза превышала ее рыночную стоимость, в отдельных случаях в 5–6 раз. Более того, помещики стремились продавать землю малопригодную для обработки, что ложилось на плечи крестьян непосильным бременем. Другим следствием такого грабительского подхода стало то, что средний крестьянский надел в России в период с 1860 по 1880 год уменьшился с 4,8 до 3,5 десятин (почти на 30 %). Причина состояла в том, что крестьяне были не в состоянии платить налоги и потому освобождались от излишков земли. Продав ее, они уходили в города и пополняли ряды люмпен – пролетариев. Так своими руками самодержавие заложило под себя мину замедленного действия, ею в последующем воспользовались большевики и эсеры.

В начале 1874 года против вопиющей несправедливости власти по отношению к крепостным выступили представители разночинной интеллигенции. Спустя 50 лет после восстания декабристов на Сенатской площади несколько сотен человек, пытаясь осуществить их благие намерения и движимые идеей просвещения и поддержки крестьян, отправились в деревни. В отечественной истории это уникальное движение получило название «хождение в народ», а его представителей называли «народниками». В короткий срок оно приобрело огромный размах и охватило 51 губернию, в него было вовлечено около десяти тысяч активистов. На встречах с крестьянами народники разъясняли грабительский по отношению к ним характер реформы и пропагандировали социалистические идеи.

В документах жандармских подразделений, занимавшихся оперативной разработкой народников, отмечалось, что «…такой энергии и самоотвержения не знала ни одна история тайных обществ в Европе».

Власть, почувствовав угрозу, немедленно обратила против народников всю мощь репрессивного аппарата. В мае – июне 1874 года волна арестов прокатилась по России, задержали около 8 000 человек. В отношении лидеров движения началось следствие. Оно затянулось на 3,5 года. Арестованные содержались в тяжелейших условиях. Многие не выдержали и не дожили до следствия: 43 человека скончались, 12 – покончили с собой, 38 – сошли с ума.

18 октября 1877 года открылось первое судебное заседание над главными обвиняемыми, их было 193 человека. Процесс получил известность как «Процесс 193-х». Наиболее ярко позицию «народников» и грабительский по отношению к крестьянству характер реформы выразил один из лидеров движения Н. Мышкин. В речи на суде он заявлял:

«….крестьяне увидели, что их наделили песком и болотами и какими-то разбросанными клочками земли, на которых невозможно вести хозяйство… когда увидели, что это сделано с соизволения государственной власти, когда увидели, что нет той таинственной статьи закона, которую они предполагали, как охраняющую народные интересы… то убедились, что им нечего рассчитывать на государственную власть, что они могут рассчитывать только на самих себя».

В заключение выступления Мышкин назвал суд над собой и своими единомышленниками «отвратительной и позорной комедией» и предостерег, что нынешнее положение «народа чревато революционным взрывом». Власть не прислушалась к нему. Она поступила с народниками так же, как и с декабристами, заткнула им рот драконовскими приговорами.

Из далекого Лондона народникам вторил непримиримый противник самодержавия А. Герцен.

«…Задача Манифеста (об освобождении крестьян) заключалась в доказательстве того, что ограбление крестьян является актом «величайшей справедливости».

Революционные зерна, посеянные народниками в среде крестьянства, вскоре дали свои грозные для власти всходы. В деревнях получило широкое распространение мнение о том, что царь дал «настоящую волю», а дворянство и чиновники либо её подменили, либо истолковывали в своих корыстных интересах.

Вопиющая несправедливость произошедшего, подрывала доверие народа, в первую очередь крестьянства, к власти и запустила мину замедленного действия, заложенную декабристами под фундамент Российской империи. Спустя 56 лет, благие намерения монархии, связанные с отменой крепостного права и последующие непродуманные реформы, обернутся для нее дорогой в ад.

Нарастающую смертельную опасность для империи, как никто другой чувствовал и попытался предотвратить премьер-министр П. Столыпин. Задуманная им аграрная реформа, позволила бы без потрясений снять напряжение в крестьянской среде и в последующем обеспечить мягкую трансформацию самодержавия. Первое, что предстояло сделать Столыпину, прежде чем приступать к реформе, так это привести империю в «успокоение».

К 1904 году Россия напоминала кипящий паровой котел готовый вот-вот взорваться. Волна крестьянских волнений накрывала одну губернию за другой. Катализатором к ним стал неурожай 1901 года. Он привел к сокращению земельных наделов, обнищанию их владельцев, в ряде губерний к голоду. В то же время за помещиками, по-прежнему, оставалась большая часть наиболее пригодных для обработки земель, которая зачастую пустовала. В последующие два года ситуация в сельской местности только усугубилась и привела к массовым выступлениям крестьян. Они сопровождались порчей имущества, погромами помещичьих усадеб.

К началу 1905 года крестьянские выступления охватили большинство губерний, в ряде из них перерастали в восстания и проходили под лозунгом:

«Нет хлеба! Нет земли! А не дадите – всё равно возьмем».

Голод подтолкнул восставших к нападениям не только на помещичьи, а и на хозяйства зажиточных крестьян.

Так, в следственных материалах полицейского управления Полтавской губернии обвиняемый Зайцев показал:

«Когда потерпевший Фесенко обратился к толпе, пришедшей его грабить, с вопросом, за что они хотят его разорить, Зайцев сказал: «У тебя одного 100 десятин, а у нас по одной десятине на семью. Попробовал бы ты прожить на одну десятину земли…»

Другой арестованный за погром помещичьей усадьбы, так объяснял свои действия следователю:

«Позвольте рассказать вам о нашей мужичьей, несчастной жизни. У меня отец и шесть малолетних детей без матери и надо жить с усадьбой в 3/4 десятины и 1/4 десятины полевой земли. За пастьбу коровы мы платим 12 рублей, а за десятину под хлеб надо работать три десятины уборки у помещика. Жить нам так нельзя. Мы в петле. Что же нам делать? Обращались мы, мужики, всюду… нигде нас не принимают, нигде нам нет помощи».

В Полтавской, далеко не самой бедной губернии в восстании приняли участие около 40 тысяч крестьян из 337 сел. Всего за 1905–1907 гг. произошло 7165 крестьянских выступлений. Бедственное положение в селе, позорное поражение самодержавия в русско-японской войне вылилось во всенародное восстание. Им были охвачены крупнейшие города. На улицах происходили ожесточенные бои с применением артиллерии. Эта внутренняя война русских против русских продолжались около двух лет и вошла в отечественную историю как первая революция.

Только за один ее год, в этой, фактически гражданской войне, погибли и были ранены 3611 государственных служащих. К концу 1907 года их число, по данным ряда источников, достигло 4500. Всего за 1905–1907 гг. общее число жертв с обеих сторон превысило 9000. Из них, если верить полицейской статистике, 2180 убитых и 2530 раненых приходится на лиц, не имеющих отношения к государственной службе.