17 февраля 1808 года граф П.А. Толстой отправил Чернышева с письмом от Наполеона обратно в Россию.

Вернувшись 4 марта в Санкт-Петербург, он не долго там оставался, так как уже 25 марта вторично был отправлен императором Александром в Париж, чтобы лично вручить Наполеону письмо, сообщающее о занятии русскими войсками Финляндии.

Так 22-летний русский офицер невольно стал почтальоном двух императоров.

Прибыв в Париж, Чернышев не застал Наполеона, который в тот момент находился в Байонне по случаю волнений в Испании.

Исполняя данное ему поручение, Чернышев отправился в Байонну и нашел там Наполеона поблизости от города в замке Маррак.

Это удивительно, но Чернышев был принят Наполеоном так милостиво, словно он был его старый добрый знакомый. В ожидании ответных депеш молодой человек провел в Марракском замке четверо суток и однажды даже удостоился чести быть приглашенным к столу Наполеона. Это была великая честь, которую следует отнести к особенному личному уважению, оказываемому Наполеоном Чернышеву, потому что обычно к императорскому столу не приглашались даже иностранные послы.

Но при этом Чернышев, одаренный необыкновенным умом и проницательностью, не забывал и о делах. И по предпринимаемым предосторожностям относительно членов испанской королевской фамилии он «просчитал» их будущую судьбу.

Судьба эта была незавидна. Очень скоро в обстановке «дружественного нажима» со стороны Наполеона король Испании Карл IV подписал акт отречения в пользу Жозефа Бонапарта, старшего брата императора французов. Так вот Чернышев, вернувшись в Санкт-Петербург, сообщил свои догадки государю-императору и предсказал это падение Бурбонов по испанской линии. Плюс на обратном пути в Россию ему удалось собрать много секретных сведений о численности французских войск, находившихся в Испании, о подкреплениях, которые к ним посылались, о сильном «возбуждении умов» в Испании против французов и т. д. Со всем этим запасом самых секретнейших дел он предстал 11 мая перед Александром I и подробно изложил ему результаты своей поездки, чем доставил императору большое удовольствие.

Настал день, и император Александр сообщил Чернышеву:

«Ты любишь военное ремесло, и я доставляю тебе прекрасный случай усовершенствоваться в нем, потому что ты весь поход будешь состоять при Наполеоне; я отдаю тебя в полное его распоряжение».

Да за такую новость начавший уже было скучать Чернышев готов был отдать, не задумываясь, свою кровь, свою жизнь, всего себя…

Всего с 1808 по 1812 год по «особенным назначениям» императора Александра I Чернышев шесть раз ездил в Париж с поручениями, касавшимися кабинета Тюильри, а однажды – во французскую армию. В последнем случае, находясь лично при Наполеоне в качестве военного наблюдателя от Российской империи, он присутствовал при взятии Вены, участвовал в сражениях при Аспер-не-Эслинге и Ваграме.

Как затруднительно иногда могло быть положение Чернышева, и сколько изворотливости и гибкости ума ему требовалось в отдельных случаях, можно видеть из следующего эпизода.

Во время переправы через Дунай, после Асперн-Эслингского сражения, имевшего место 21–22 мая 1809 года, он находился в одной лодке с Наполеоном, маршалом Бертье, Савари и Дюроком, и Наполеон поручил ему известить императора Александра о проигранной битве. При этом он сказал:

– Послушайте, Чернышев, австрийцы раструбят свою победу, и до вашего императора могут дойти разные ложные слухи. Сделайте одолжение, напишите ему как было, сущую правду. Ступайте к Маре, там вам удобно будет этим заняться.

Делать было нечего…

Чернышев отправился в избу статс-секретаря Маре (это было в деревне Энцерсдорф) и нашел, что его там уже ждали. Сначала думал он написать по-русски, но рассудил, что этим он огорчит Наполеона. С другой стороны, это поручение было весьма деликатным, потому что нельзя было не предвидеть вскрытия и прочтения письма. В конце концов, изобразив в истинном виде сражение, в котором урон австрийцев доходил до 24 000 человек, а французов – до 30 000 человек, Великая Армия была отброшена за Дунай, а сам Наполеон едва не попал в плен, Чернышев приписал в самом конце:

«Словом, государь, поражение французской армии было таково, что если бы австрийцами предводительствовал император Наполеон, то гибель французов была бы неизбежна!»

Письмо это, конечно же, вскрыли, и, судя по всему, оно понравилось Наполеону.

6 июня 1809 года Чернышев был назначен флигель-адъютантом императора Александра, и в том же году, 9 октября, его произвели в ротмистры. С французской стороны, за неустрашимость в Ваграмском сражении Чернышев получил из рук Наполеона крест Почетного легиона.

После заключения мира он продолжил находиться при Наполеоне в качестве доверенного лица императора Александра.

Безусловно, разведка в лице всевозможных лазутчиков и соглядатаев существовала задолго до наполеоновской эпохи, и на Руси ее первые зачатки появились в KVI веке, благодаря чему осведомленность руководства государства о замыслах и намерениях противника возросла. А потом, уже в 1654 году, по указу царя Алексея Михайловича, был основан Приказ тайных дел, в котором сосредоточилось управление разведкой. А первая правовая база под разведывательную работу была подведена Петром I в его воинском уставе 1716 года. Но все же решающим толчком к организации постоянно действующего центрального органа военной разведки послужили именно войны, которые Россия вела с наполеоновской Францией.

В частности, в начале 1812 года была сформирована так называемая «Особенная канцелярия» при военном министре. Не «особая», как иногда пишут, а именно «особенная». Она действовала в условиях строжайшей секретности и в министерских отчетах не фигурировала, а круг обязанностей ее сотрудников определялся «особо установленными правилами». Подчинялась эта структура напрямую М.Б. Барклаю-де-Толли.

Штат канцелярии был невелик, сотрудников подбирал лично Михаил Богданович, а ее первым директором стал полковник Андрей Васильевич Воейков. Потом его сменил полковник Арсений Андреевич Закревский.