Они ведут непримиримый спор

С мечтой моей за горизонта далью.

В такую бездну страх я зашвырнул,

И не боюсь гадюк, сплетённых вместе.

И в тайне я сладчайшей утонул,

Какой не знал жених в своей невесте.

Я слышу сердце друга моего,

И не делю я с прочими его. (1)

Сяо Цзячонгу нравится просто слушать голос диди, который читает тихо и очень проникновенно. Его голова лежит у альфы на коленях, и тот мягко гладит его по волосам, прикрыв глаза, откинувшись на спинку дивана. Завтра Сяо Цзаню исполнится шестнадцать лет, завтра же у него должна начаться течка. Они договорились, что завтра сделают это - и поэтому Цзячонг увез омегу в их домик в горах, а господин Сяо… просто закрыл на это глаза. Омега пережидает свою течку вдали от всех, что тут необычного? И рядом с ним альфа, в которого тот влюблен. Нет, совсем ничего странного, все в порядке.

Волновался ли Сяо Цзячонг? Нет, он впервые решил отпустить себя. Пусть все будет неспешно и естественно, пусть все случится само собой. Чем проще - тем лучше.

-А ты чувствуешь мой запах во время течки? - спрашивает вдруг юноша, немного выворачивая голову, чтобы посмотреть на него.

-Угу… - Цзячонгу не хочется открывать глаз. Сейчас так хорошо и спокойно.

-А как я пахну?

-Ты пахнешь карамелью и сладкой дыней.

-Тебе нравится?

-Мне все в тебе нравится.

Омега довольно улыбается и снова раскрывает свои “Сонеты” Шекспира.

Они еще никогда не делили вместе кровать, это неловко, смущает, но им хочется пройти это вместе. На омеге теплая махровая пижама, ведь за окном только март, но альфа подкидывает в камин побольше дров для верности, чтобы хватило хотя бы до середины ночи. Когда Цзячонг забирается к Сяо Цзаню под одеяло, они лежат какое-то время нос к носу и улыбаются друг другу.

-Мне даже не верится, - шепчет юноша, а альфа осторожно убирает упавшую ресничку с его щеки:

-А мне не верится, что твой отец отпустил нас.

Омега хихикает и нежно целует альфу в губы. Они не спешат, они знают, что природа скоро сама все сделает за них.

-Поспи немного, - говорит ему альфа, переворачивая мальчика к себе спиной, чтобы обхватить его почти в охапку. Вот так хорошо, словно все встало на свои места. Он держит своего омегу в руках и проваливается в сладкий тягучий сон.

Ему казалось, он прикрыл глаза всего на мгновение, но когда омега вздрогнул всем телом и болезненно застонал, альфа проснулся. За окном было раннее утро, пока не рассвело. Огонь в камине потух, но тепло еще сохранилось. Сяо Цзань пылал и был уже весь взмокший, он пока не до конца проснулся и сучил ногами, скидывая с себя одеяло.

Альфа потянулся и включил ночник на батарейках, комнату залило тусклым теплым светом, он посмотрел на раскрасневшегося омегу и отер пот с его лба. Малыш был такой сонный, теплый, беспомощный и нуждающийся… Альфа хотел его. Господи, будем честны, последние два года он хотел его постоянно. Достаточно было одного взгляда темных глаз, одного звука его голоса, просто его прикосновения, чтобы у альфы встал. И теперь, когда в его руках было это жаркое влажное тело, когда ему было можно, он испытывал странное чувство нереальности происходящего. Вот он дотронулся до его живота, скользя ладонью выше под пижамную кофту, вот он поцеловал его в мокрый пушок волос у основания затылка - и ничего страшного не происходит, все так, как должно быть.

Омега стонет во сне и выгибается, мышцы на его животе сокращаются, альфа чувствует это ладонью, он осторожно скользит пальцами к его паху и впервые касается его. Через плотную ткань пижамных штанов он все равно чувствует крепкий возбужденный член юноши и готов кончить только от этого. Боже мой, продержаться бы…

Мальчик просыпается и смотрит на него какое-то время молча, а потом просит:

-Потрогай меня так еще раз…

Цзячонг улыбается и просто нежно выцеловывает его шею, скулы, стягивает с него кофту и проходится поцелуями по ключицам, груди, соскам, слизывая пахучий, сладко-соленый пот с привкусом карамели. Мальчик дышит тяжело, громко, он очень возбужден - и по всей простыни давно расплылись влажные пятна его разгорающейся течки. Альфа поддевает резинку пижамных штанов вместе с трусами и аккуратно стягивает их с ног омеги полностью, высвобождая его небольшой вишнево-багровый член. Сяо Цзань не стесняется, а только подставляется под его руки, губы и язык. Интересно, то, что делает Сяо Цзячонг и как он ведет себя - похоже на то, что омега представлял в своих влажных фантазиях?

Альфа выцеловывает его яички и пах, это первый раз, когда он касается мужских гениталий, но ему не противно и не страшно, ему совершенно плевать, ведь это Сяо Цзань. Сяо Цзань - это не его гениталии, а нечто большее, его все.

Он вылизывает его как умеет, стараясь просто не задевать зубами, но мальчику пока и этого чересчур, он громко стонет и поддает бедрами, а Цзячонг аккуратно разводит его коленки в сторону и впервые видит возбужденный омежий проход. Дырочка раскрытая, влажная и набухшая, как спелая черешня. Она сочится смазкой и, стоит только коснуться ее по кругу, как Сяо Цзань выгибается в сладко-мучительном стоне и шепчет часто и горячо:

-Войди-войди, пожалуйста, войди…

Но альфа не спешит скидывать штаны и таранить собой это отверстие, хотя его член давно готов. Он говорит себе, что просто не хочет спешить, но на самом деле он до ужаса боится. Ведь однажды его отвергли именно на этой стадии сексуального акта, когда девушка увидела его жуткие шрамы, покрывающие ноги и ужасно изуродованные гениталии.

И это ты сейчас будешь пихать в этого чистого и красивого невинного ребенка, Сяо Цзячонг? Жалкий извращенец, постыдился бы…

Поэтому он еще битых полчаса изводит омегу ласками, то пальцами, то языком, пока тот уже сам не накидывается на него с лихорадочно блестящими глазами:

-Пожалуйста, сделай это… сделай это уже…

Мальчик хватается за его штаны, но альфа невольно тормозит его руку, не в силах сдержать свое смятение. Юноша останавливается и смотрит на него настороженно:

-В чем дело?

Давай уже, скажи ему, все равно он когда-нибудь увидит. Просто скажи как есть. Снова красавцем там ты уже не будешь.

-У меня там… шрамы, - отвечает альфа так тихо, как только может, будто это в силах что-то изменить.

-После того случая? - сразу понимает юноша.

-Да, - Цзячонг сглатывает ком, вставший в горле, - Ты не понимаешь, там… все очень страшно, и… тебе лучше не смотреть.

-Нет, я должен это увидеть, - упрямо отвечает юноша, - Я хочу знать, какой ты. Я хочу знать тебя всего. Чтобы любить тебя всего, а не самую красивую твою часть, помнишь?

Звучит это, конечно, очень красиво, но на деле все совсем по-другому, однако альфа кивает и делает над собой усилие, отпуская руки омеги. Тот одним движением стягивает ему так же белье со штанами сразу до колен, глаза его расширяются, и он невольно закрывает рот ладонью.

Альфа готов провалиться под землю. Ему плохо, нет, ему просто невыносимо. Он наблюдает, как глаза омеги наполняются слезами и ждет, когда тот отвернется, или отпрянет, или… Да уж, такого юноша явно не представлял в своих влажных снах. Его до сих пор не вырвало - да парень отлично держится, еще немного, и альфа бы уже отстранил его от себя, поняв, что на этом их “ночь любви” и завершится, как вдруг омега наклонился к нему и поцеловал его прямо в головку. Член восторженно приветствовал его инициативу юноши, сам Цзячонг был в шоке. Он хотел что-то запротестовать, но омега улегся прямо у его ног и стал вылизывать альфу так же, как он пару минут назад вылизывал его самого.

-А-Цзань, подожди, стой, это не обязательно… А-Цзянь, ох, господи… А-Цз… ах, ох, боже мой, еще так! - альфа сдался практически мгновенно и мечтал только о том, чтобы не обкончаться ему на лицо. Наверное, для юного девственника это было бы слишком.

Потом он подтянул омегу наверх и уложил под себя на бок, захватывая его ногу под коленкой: