– Ой, Витёк, ты ли это? – завидев его, воскликнул дед Саша.

– Здорово, дед, – подавая старику руку, обрадовался Виктор.

– Экий ты важный стал! Столичный специалист, совсем позабыл родную деревню. А мы тебя главой сельсовета назначали, – с ухмылкой изрёк мужик.

– Да что ты, дед Саш, я только сессию сдал – и сразу к вам! Вот окончу институт, вернусь домой насовсем, и вместе начнём поднимать село из руин. Медиков вам привезу, школу откроем, Маврино к интернету подключим. Тогда люди, вот увидишь, снова поедут жить на природу. Устали они от больших городов, да с удобствами расстаться никак не могут. И всё у нас наладится, дед Саш, не грусти, – с улыбкой ответил товарищ Петренко.

Сельсовет стоял всё на том же месте – небольшое здание, сверху донизу покрытое снегом.

– Вот это да! А от сельсовета-то совсем ничего не осталось, единица административнотерриториального деления, – с грустью констатировал факт Петренко. Открыв маленькую дверцу, он увидел три крохотных кабинета, которые занимали до боли знакомые ему люди. Комната председателя находилась в центре. «Василий Карлович Рубинский», – было написано на двери.

«Ой, да это ж Васька Рубинский! Неужто его выбрали?» – с удивлением подумал Виктор.

Открыв дверь без стука, он увидел человека, сидящего за маленьким столиком, заваленным бумагами и разными диковинным вещами, и тут же признал в нём Василия Карловича.

– Вася, привет. Каков ты стал! – поприветствовал его Петренко.

– Виктор, ты, что ли? Сколько лет, сколько зим! Приехал всё-таки! А я тут твоё место занимаю, ты ведь у нас столичным человеком заделался, говорят, в институте учишься. Вы только посмотрите, каков молодец! Возмужал-то как! – осмотрел гостя Василий Карлович.

– Ну, столичным человеком, Вась, я никогда не буду. С деревенской душой рождён, с деревенской и умру. Тянет меня к родным полям и ветхим просёлкам, – с гордостью ответил Виктор.

– Приехал в гости али насовсем? – закончив с приветствиями, поинтересовался Василий Карлович.

– В гости пока, но уже близок тот день, когда вернусь насовсем. И не будет у меня иной цели, кроме возрождения нашего села. Мама сказала, что здесь медиков нет, люди помирают от тяжелых заболеваний, а помочь им некому. Через год я планирую исправить это непростительное упущение. Привезу к нам медицинский персонал, как стану действительным председателем сельского совета, приглашу знакомых строителей из хорошей московской фирмы, напишем государственную петицию, попросим денежные средства и построим свою школу. А то, как я погляжу, одни старики да старухи сейчас живут в Маврино. Оснастим фельдшерско-акушерский пункт необходимым оборудованием и будем не хуже других сёл в округе, – поделился своими планами Петренко.

– Да, Виктор, великие у тебя замыслы. Ну дай бог тебе сделать всё, как задумано, а мы поможем, мужики на селе ещё остались. Строительство школы и обустройство ФАПа – задача номер один! – воскликнул Василий Карлович. – Только на всё деньги нужны, и немалые. Одной петицией тут не обойдёшься.

– Есть, Василий, у меня знакомые в правительственных кругах. Думаю, помогут они такому благородному делу. Есть и те, кто сможет дать денег под наш проект. Я уже давно вынашиваю эти идеи и успел всё тщательно продумать. Сейчас только закончу учебу и займусь своими планами. Вижу, что мне никто не в силах помочь. Нужно всё самому делать. Скажи-ка лучше, Вась, Ирина ещё работает тут?

– Иришка, что ли? Варламова, что ли? Конечно, она – пожизненный заместитель председателя сельского совета, – кивнул Василий.

– Спасибо, хотел бы с ней поговорить, – с улыбкой ответил Петренко.

Ирина Сергеевна Варламова была заместителем председателя сельского совета и по совместительству детской любовью нашего Петренко. С каждым годом Виктор всё отчётливее понимал, что та первая привязанность не оставит его, даже когда сам он станет взрослым человеком. Вот и сейчас особенно остро он ощутил, что прежние чувства не остыли. А ведь пытался он её забыть, вычеркнуть из сердца, только всё тщетно. Петренко в своём личном дневнике писал: «Любовь к этой женщине сильнее меня, с годами она преследует даже больше, чем раньше. Но я смогу её забыть, как и она меня когда-то забыла и вышла замуж за Димку Строгонова, озорника, но очень хорошего человека. Эдакого милого гения, как его называли все девочки в классе только за то, что он был необыкновенно красив, статен и подтянут, ну и обладал, конечно, острым языком и таким же острым умом».

Иришка была ужасно привлекательной девушкой. Тигровые глаза манили мальчишек жгучим огоньком, стройная фигурка, непередаваемая грация, изящные манеры и элегантная походка сводили с ума. Умная и красивая девочка. «Такого не может быть», – подумаете вы. Ан нет, друзья, очень даже может. В дневнике только пятерки, лучшие подруги, лучшие наряды, ну и, конечно, популярность у парней. Иришка выучилась на учительницу словесности и вернулась в родную деревню. Школы здесь, к сожалению, давно уже нет, и ей пришлось устроиться в сельсовет. Петренко в последнее время почти не вспоминал Ирину, а тут родные места, проникнутые атмосферой давних дней, оживили в его сердце не утихающую музыку любви.

Дверь кабинета Ирины Сергеевны была открыта. Когда Виктор вошёл, она что-то очень внимательно искала в ящиках стола и не заметила, что в её владениях появился кто-то ещё.

– Здравствуй, Ира, – с грустью произнёс Виктор голосом, который ему самому показался чужим.

Девушка испуганно подняла глаза.

– Витя? – удивлённо воскликнула она. – Ты какими судьбами тут? Вот уж кого не ожидала увидеть! Ты вернулся? Навсегда?

– Сколько вопросов за одну секунду, – улыбнулся Петренко. – Да, я вернулся, но не навсегда, пока только в гости.

– Да, слышала я, что ты в столице учишься. Ну и как ты? Как столица? – подыскивая тему для разговора, спросила Ирина.

– Стоит пока, но, скажу тебе, чувствую я себя там неважно. Московский бомонд мне до ужаса противен, хочу скорее приехать и обосноваться в Маврино. Василий Карлович расскажет тебе о моих грандиозных планах. Столько всего надо сделать по возвращении! – честно признался Виктор.

– Ну что ж, верю в твои силы. Думаю, у такого талантливого человека, как ты, всё получится. Ты всегда и везде был первым, и я не сомневалась, что впереди у тебя интересная жизнь! А так обращайся, со своей стороны готова оказать поддержку и помощь дорогому однокласснику, – улыбнулась Ирина Сергеевна.

Ира всегда любила Виктора как друга. Он был для неё чем-то недостижимо великим и очень важным: староста, в одиннадцатом классе назначен председателем сельского совета! Невообразимо! «Голова у него золотая, – думала Ирина, – но люблю я хулиганов».

– Спасибо, Ириша, – Петренко вдруг сменил официальный тон, забыв обо всём при виде любимой женщины. Она не догадывалась о его чувствах ни в школе, ни сейчас, и он не надеялся, что сможет его когда-нибудь полюбить. Это казалось просто невозможным. Он знал: ей нравятся такие, как Димка Строганов, он же был совсем другим!

Виктор Родионович вышел из сельсовета радостный и вдохновлённый. «Ну ничего, дорогое моё Маврино, я сделаю из тебя конфетку! Ты станешь лучшим сельским центром в области», – думал он, словно на крыльях летя по родным просторам.

И действительно, однажды имя Петренко запечатлеется в летописи села Маврино. Именно он станет великим его созидателем!

Геометрия города согревала Ярослава, несмотря на жуткий холод. Санкт-Петербург, северная столица России, стала вселенской обителью новогоднего настроения. Николая Андреевича Крынского вместе с семьей пригласили в Эрмитаж на бал, то бишь в Зимний дворец при государе императоре Павле I. Россыпи красок и необыкновенных женственных образов юных красавиц не смущали молодого человека, наоборот, наполняли его сердце чем-то старинным, русским, естественным. Отец в детстве читал Ярику на ночь книги девятнадцатого века, которые он сохранил до сего времени. По ним юноша знакомился с русскими традициями, русскими царями и необыкновенно притягательной историей русского бала. Его тяга к медицине, благородные порывы помогать людям не мешали ему приобщаться к старине и любить обычаи своих предков. Бал-маскарад «Новогоднее чудо» стал первой звёздочкой в его большой энциклопедии знаний.