«В универе»

«Адрес?»

Илья удивился, но на сообщение ответил.

«Это который возле площади?»

«Да»

«Подъеду через минут двадцать»

«Я вообще-то учусь»

«Судя по тому, что ты находишь время отвечать мне, процесс получения знаний идет так себе»

И хоть через текст было невозможно передать интонацию. Илья буквально чувствовал, как слова сочатся ехидством.

После небольшого диалога Илья воодушевился, предвкушая нечто интересное. Но резко вспомнил о разговоре с мамой и количество энтузиазма заметно поубавилось.

До конца пары оставалось десять минут, и Илья решил продолжить прерванное занятие, а именно смотреть в спину лектору. Все равно это было интересней, чем сама лекция.

Он не стал задерживаться на остальные лекции, здраво рассудив, что все равно ничему не научился бы. А желание снова ощутить пережитый драйв было просто невыносимым.

Уже на выходе он случайно пихнул плечом какого-то студента. Илья поспешно извинился и пошел дальше. Но на его плечо упала тяжелая рука, останавливая и не давая уйти.

– Слыш, глазенки разуй и смотри куда прешь!

– Это вышло случайно, я же уже извинился.

– Этого мало, – парень зло усмехнулся и сильнее сдавил плечо.

Мерзкий. Илья осмотрел его, но единственное что он чувствовал к парню это отвращение.

Люди, считающие себя выше остальных, не прочь самоутвердиться за счет тех, кто слабее. Это знание всегда заставляло беспомощно сжимать кулаки. И сейчас напрямую столкнувшись с проявлением несправедливости, что-то внутри всколыхнулось, не давая отступить или позорно сбежать.

Илья слега приподнял уголки губ. Ему хотелось проучить этого человека. Поэтому ведомый внутренним предчувствием, он положил ладонь поверх руки парня и слегка сжал. Он чувствовал как его отвращение и ненависть приобретают физическую форму, концентрируясь в месте соприкосновения.

Лицо парня искривилось от боли, и он попытался вырвать руку, но Илья не позволил этому произойти, усиливая хватку.

Наслаждение от чужой боли волной прокатилось по телу, заставляя удовлетворенно прищуриться. Илья не стал дальше его удерживать, и парень с криком прижал руку к себе. Илья заметил, что место, за которое он схватил, сильно покраснело, и почувствовал восторг от ощущения собственной силы.

Он не стал дожидаться реакции парня или ждать пока люди вокруг заметят небольшую потасовку, и направился к воротам университета.

Илья шел и вспоминал выражение лица парня. Удивление, затем непонимание, которое переросло в страх. Ему определенно понравилось это ощущение власти и контроля над другим человеком. Возможно, отсутствие светлой части души не так уж и плохо.

Илья тут же себя одернул. О чем он вообще рассуждает? Это не похоже на него. Он сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, пытаясь взять эмоции под контроль. Членовредительство – это плохо. Самозащита – хорошо.

Из размышлений его вывел звук резко тормозящих колес. Он испуганно поднял глаза и в ужасе осознал, машина находилась слишком близко к нему. Он попытался отступить и хоть немного увеличить дистанцию, но ноги стали будто ватными и поэтому он лишь осел на землю.

Машина с визгом завернула и остановилась буквально в миллиметре от ног Ильи.

– Привет, – из открывшегося окошка помахал Натан.

– Ты меня чуть не убил!

– Но не убил же, – Натан беззаботно пожал плечами.

– Ты на тротуар заехал!

– С кем не бывает.

Илья буквально задыхался от нахлынувшего негодования. Его только что чуть не сбили, а его несостоявшийся убийца даже бровью не повел.

– Да ты…

– Удобно?

– Что?

– На земле сидеть удобно, спрашиваю? Может, уже сядешь в машину? Там явно комфортнее.

У Ильи дернулся глаз. Он демонстративно встал и, игнорируя перешептывания недалеко стоящих студентов, гордо сел в машину. На последок громко хлопнув дверью.

Натан лишь усмехнулся, глядя на его ребячество.

Он неспешно выехал на главную дорогу и нажал на газ. И только тогда Илья вспомнил, кто именно находился за рулем. Побледнев, он судорожно попытался схватиться за ремень безопасности, но тот так и норовил все время выскользнуть. Натан же наблюдая за его стараниями, словно нарочно выкручивал руль то в одну, то в другую сторону, из-за чего все попытки Ильи пристегнуться терпели крах. И только на светофоре, когда Натан был вынужден остановится, Илья, наконец, смог справится с непослушным ремнем и нормально пристегнуться. Только ощутив тяжесть полоски плотной ткани, он вздохнул с облегчением.

– Так, зачем я тебе нужен?

– Тимотей сконструировал устройство, которое может отследить Жнеца.

– Это же хорошо. Мы будем его искать?

– Искать будем, но не совсем Жнеца.

– А кого?

– Для начала нужно найти....

– Осторожно! – крикнул Илья и Натан с раздражением объехал, выбежавшего на дорогу подростка.

– Найти камень, – закончил Натан.

– А можно с самого начала? Пока не особо понятно, – Илья честно старался не смотреть на дорогу. Но это не мешало ему на каждом резком повороте сильнее бледнеть.

– Видишь ли, Жнец забирает души людей. И скорее всего именно это его способность. А как известно, невозможно использовать свою силу, не оставляя при этом индивидуальных следов энергии.

– Погоди. Так Жнец – это человек? Я думал, убийца действительно бог смерти.

– Нет, он всего лишь человек. По крайней мере, я никогда не встречал настоящих жнецов или других богов, – усмехнулся Натан. – А вот убийцей его рано пока называть. Все его жертвы хоть и в коме, но пока живы. А для чего ему души, мы пока не знаем. Так что если души людей целы, его нельзя назвать убийцей.

– Вот как, – Илья немного расстроился, было бы любопытно взглянуть на бога.

– На чем я остановился? Ах да. Согласно теории Тимотея, мы сможем отследить Жнеца с помощью остаточной энергии, собранной с тел жертв. А так как драгоценные камни очень чувствительны к человеческой энергии, среди них должен быть тот, что сможет собрать и удержать ее. Но его нужно найти.

– А почему вам это и так неизвестно? Разве это не ваша работа? – Илья скептически посмотрел на Натана.

– Тут такое дело, – Натан нервно кашлянул. – Видишь ли, последний громкий случай был пятьдесят лет назад, когда человек обрел свои воспоминания и начал выслеживать и группами расстреливать людей. С тех пор, мы проверяем всех новорожденных на наличие воспоминаний. И это позволяло нам не допускать бессмысленного кровопролития. И как-то так вышло, что по сути последние пятьдесят лет мы были заняты в основном только этим.

– То есть вы бездельничали? Серьезно?

– Фактически так и есть, – Натан вздохнул.

– А как вы проверяете младенцев? – заинтересовался Илья.

– В роддомах работают Жизни. Они носят украшения с алмазами. Алмаз – это символ чистоты. Например, кольца. Камень, заряженный энергией Жизни способен улавливать сильные негативные эмоции. Под их воздействием камень меняет окрас. Так и определяем.

– Но ведь обычные дети тоже испытывают эмоции. Они ведь плачут, когда с ними не все в порядке. Например, если болит живот.

– Это так, но их эмоции не подкреплены воспоминаниями и основаны чисто на инстинктах. Они не сожалеют, не держат обиду или злость. Не задаются вопросом «почему именно я».

Илья задумался. А что если бы и он после смерти, сохранил бы сознание? Вот он снова появился на этот свет, еще не зная, кто его родители и как к нему относятся. Но все еще помня о прошлом. Был бы он огорчен? Испытывал бы сожаления? Маловероятно. Скорее бы он рассматривал новую жизнь как второй шанс. Но не для мести, нет, а для возможности начать все сначала. Для него перерождение было очень важным и позитивным явлением. Возможно, в мире были и другие люди, мыслящие, как и он. Такие люди если бы и рождались со старыми воспоминаниями, то не имели бы сожалений о смерти или о прошлой жизни. Наверняка их тогда бы не заметил камень.

За своими размышлениями Илья не заметил, как они подъехали к уже знакомому зданию и как Натан отвел его в библиотеку.