***

Когда я спускался в лифте на первый этаж, а потом шёл через главный вестибюль административного здания “Бест Моторс” на выход, в моей голове было пусто и даже, на удивление, легко. Думать вообще не хотелось. Как и показывать на камеры, распиханные по всем этажам высотки, что со мной происходит на самом деле. Поэтому натянуть на лицо маску тупого безразличия, именуемую в народе “морда кирпичом,” – не составило для меня вообще никакого труда. Даже на улице на относительно свежем воздухе пришлось всё ещё держать выбранный для себя образ до последнего. Пока вышедший из восьмиместного внедорожника Cadillac Escalade мой личный водитель и телохранитель Селим не вернул меня на землю своей хмурой физиономией и явным желанием чем-то меня “осчастливить” в ближайшие пятнадцать секунд.

– Прости, аби, что нарушаю твои последние распоряжения, но об этом ты просто обязан узнать. До меня только что дозвонилась Айла из имения и, похоже, она там сейчас в реальной истерике. Кажется, твоя гостья опять пропала. Охрана уже стоит на ушах, благодаря стараниям Айлы, но пока тебя не беспокоит. Наверное, думают, что ушла куда-то в парк, а может и до конюшен. В общем, пока ты не отдашь чётких распоряжений, что им делать, каких-то радикальных мер предпринимать не станут.

– А видеозаписи? – когда находишься в лёгком раздрайе после не самого приятного для тебя общения, узнавать прямо с ходу об очередном выбрыке Воробушка как-то…

Я не заметил, как импульсивно сжал одну руку в кулак, поскольку второй полез во внутренний карман пиджака за айфоном. А ведь всего несколько секунд назад приближался к машине расслабленной походочкой, ни о чём таком не задумываясь и даже не предполагая, что меня сейчас возможно приложить чем-то более весомым.

Но в голову почему-то долбануло неслабо так, едва не со второй фразы Селима. Хотя может и раньше. Как правило, не в его обязанностях встречать меня у машины и принимать от кого-то для меня важную информацию. Так что мотивов пропустить через себя убойный коктейль шоковых потрясений оказалось предостаточно. Особенно, когда в голове, как бы само собой, всплыли слова из моего недавнего разговора с Ямановым.

“… если честно, я к этой истории вообще не имею никакого личного отношения. Тем более, я большой противник подобных мер воздействия. Я даже сильно сомневаюсь, что кто-нибудь вообще сознается в своём прямом участии в её недавнем воскрешении.”

“Ты расстроил многих. Практических, всех и каждого. Большинство из них требует для тебя весьма жёстких мер. Если бы ты знал, сколько мне пришлось приложить усилий и умения убеждать, чтобы сдержать их всех… Но ты ведь тоже не можешь не понимать, что это ненадолго…”

“Не сегодня, так завтра, кто-то из них обязательно пойдёт в ва-банк…”

Казалось, моё сознание в этот момент разделилось надвое. С одной стороны, я прекрасно видел, насколько стал уязвимым с появлением в моей жизни Воробушка, и что сам лично впустил в свой дом одного из агентов своих врагов, дав ей полную свободу действий и даже показав большую часть своих уязвимых точек. А вот с другой… Какой-то процент моего упрямого рассудка не желал верить в худшее, списывая услышанную новость на новую выходку Юльки, схожую с той, которую она ещё не так давно проворачивала у меня под носом. Хотя, не понимать здраво об истинном положении вещей во всей ситуации я тоже не мог. Вопрос в другом. Почему я позволил себе спустить намечающийся кризис на тормозах? Вернее даже, почему вообще допустил ему случиться?..

– Пока просматривают и ищут, где она может сейчас находится. Маматов обещал скинуть запись, где она была запечатлена как раз перед своим исчезновением. В общем… Звони в имение и выясняй всё сам. Кто его знает. Может ей снова приспичило поиграть с тобой в прятки на новом, ранее не опробованном уровне?

Разумеется, Селим пытался шутить, но я чувствовал, что на деле он лишь старался скрыть свою нервозность, поскольку неосознанно считывал мою ответную реакцию на его слова. А мне уж точно сейчас было не до смеха.

Я не стал сразу набирать номер начальника охраны. Во-первых, мне требовалось хоть какое-то время на лёгкую передышку и перераспределение полученной за последний час информации. Я ещё не успел отойти от встречи с Ямановым, как меня тут же приложили по голове очередным шокирующим известием, как говорится, не отходя от кассы. Поэтому полез пока в пассажирский салон внедорожника на задние сиденья в полусумрак пустой кабины, куда не могли пробиться сквозь тонированные стёкла слишком назойливые лучи дневного светила.

Оно и понятно. Демонстрировать на внешние камеры здания “Бест Моторс” своё истинное состояние совершенно не тянуло. А творилось со мной сейчас мало чего хорошего. Надо было и немного успокоиться, и соответственно отдышаться, да и узнать в конце концов, что на самом деле произошло и происходит. Правда, ничего умного я придумать, конечно же не мог, как включить скинутую мне по почте видеозапись от Маматова и, естественно, никого послабления своим натянутым нервам не получить. Если не наоборот. Потому что в этом, мать его, грёбаном видеоролике – продолжительностью в три минуты шестнадцать секунд – Сэрче была записана не одна. Угадать, кто же стоял полубоком, но по большей части спиной к камере, было так же легко, как и узнать саму Юльку, нервно скрестившую над животом руки и молча слушающую со слегка отстранённым взглядом, что ей всё это время втирала Щербакова.

Само собой, по началу меня приложило общим видом их дружеского дуэта. Разбирать или всматриваться в детали я ещё был пока не в состоянии. Особенно, когда эта парочка вдруг ревностно обнялась, а Ника так вообще поцеловала “на прощение” Воробушка в щёчку, будто старшая сестричка любимую младшенькую. Я даже какое-то время завис в парализовавшей меня прострации, так и не заметив, что запись уже давно закончилась и на меня смотрел чёрный экран сотового. В голове пустота. Или чёрная дыра – куда проваливалось всё подряд при любом нежданном проявлении жизни либо желании ухватиться за эту жизнь. Я просто тупо смотрел в никуда и просто позволял этой блядской дыре разрастаться в себе, давить на все уязвимые точки и превращать моё сознание (а может и душу) в выжженную пустыню.

А ведь я ещё ничего такого и не допускал в свою голову, ни единого, даже самого дичайшего предположения об увиденном и возможно случившемся. Тем более мысль о том, что Юлька и вправду могла сбежать.

Но когда я всё-таки заставил себя пошевелиться, посмотреть на время самой записи и сколько после запечатленного на ней события прошло часов, волей-неволей, но пришлось возвращаться в эту долбанную действительность и включать свои мозги. Если и не на все сто, то хотя бы процентов на семьдесят. Правда, дышалось почему-то с непонятной натяжкой, будто пробежал до этого вокруг бизнес-центра как минимум пару кругов. И в голове шумело так же от пульсирующего в висках и стреляющего по глазам адреналина. Даже пальцы не сразу попадали по нужным сенсорам на экране. Тем более, когда на видео отсутствовал звук, и ты понятия не имел, о чём эти красавицы переговариваются. Но зато мог анализировать всю визуальную составляющую и строить по ним хоть какие-то скудные предположения.

Например, по одежде обеих, пытаясь понять, что не так на картинке. Почему Юлька одета в привычный ей комплект – джинсы, демисезонная куртка, водолазка с высоким воротником и кроссовки – в чём она обычно ездила в универ, но никак не для прогулок по моему дому или хотя бы по парку имения. А вот Щербакова, наоборот, выряжена в более “домашние” вещи, в которых будто бы вышла “на порог” провожать то ли любимую родственницу, то ли обожаемую подружку. И не знай я хорошо и ту, и другую красавицу, скорей всего бы принял их за единокровных сестричек и никак иначе.

– Айла, что там у вас за очередная хрень творится? И как ты узнала, что Юльки якобы нет дома? – если волнение к этому времени мне и удалось немного в себе приглушить, то только не низкую сипоту, подрезавшую мне голос предательским диссонансом.